Третий ряд, семнадцатое место

16+

 

Купить в журнале за март 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Мой дедушка – немец. Настоящий, на все 100 процентов. Фридрих Иосиф Принц. Прям весь немецкий. Гутен Морген. Абгемахт. Ауфидерзеен. А день рождения у него 9 мая. Случайно так вышло, ещё в 1901 году.

Когда-то Екатерина Вторая, обожавшая всё европейское и прусское, предоставила немцам русские земли и привилегии, дабы они научили наших безалаберных соотечественников порядку, дисциплине и сельскохозяйственным умениям. И тысячи наивных, но дисциплинированных немцев приехали в Россию. Среди них мои предки. Немцы освоили южные земли, Поволжье, держались вместе, говорили на родном языке, соблюдали традиции, делали всё по расписанию, вещи складывали аккуратно в шкап, обучали своих детей музыке, языкам, европейскому искусству и культуре. Женились друг на друге. Вставали в шесть утра и делали зарядку.

Семья дедушки поселилась в Крыму, была состоятельной – с землями, домами, скотом. Поселение прям так и называлось – Принцфельд. Много родственников, много детей. В том числе Фридрих. Киндер. Кюхе. Кирхе.

Но вот пришла Первая мировая, революция, Гражданская. Русские немцы сидели по домам и ждали, что из этого выйдет. Если их не трогали. Но многих трогали, депортировали. Сначала чтоб они не встали на сторону «своих» в Первой мировой, потом, в 30-е годы, – в процессе раскулачивания.

Но как только повеяло революцией, 17-летний Фридрих – высокий, образованный, с василькового цвета глазами и длинными, как у Ван Клиберна, пальцами, ушёл воевать на стороне красных, против кулаков и аристократии, против, фактически, своей семьи. Он служил в коннице Миронова – казака, командарма 2-ой конной армии. Шашки наголо! Бей белых! Землю крестьянам! Филиппа Миронова потом Троцкий убил.

Немецкие родственники Фридриха были сдержанны в эмоциях, ждали, когда пройдёт юношеский максимализм и закончится переходный возраст. Однако Фридрих не вернулся в семью, чтоб продолжать помещичье дело, потому что нанюхался революции и заговорил по-русски. Когда волнения улеглись, он пошёл учиться на металлурга. Был почётным стахановцем. Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее.

В Сталинграде он работал на заводе главным инженером. Туда же приехали из Москвы стажироваться студенты. Так Фридрих познакомился с красивой еврейкой Фридой. Она была младше его почти на десять лет – с манерами, причёской каре, на каблуках, гордая, сероглазая и своевольная. Как он, немец. Только еврейка. Голубоглазый Фридрих и сероглазая Фрида поженились. Гутен морген. Майне Фрау. Их либе зи. И Фрида взяла фамилию Принц. Немецкие родственники, узнав об этом, лишь стиснули покрепче губы и тихо бурчали чеканные слова себе под нос. В 1936 году у немца и еврейки родилась красивая девочка с немецкими тонкими чертами, которую назвали грузинским именем Натэлла – в честь главной героини популярного тогда фильма. Фрида хотела, чтоб дочка стала актрисой. В январе 1941 года у них родился сын – Борис, похожий на немца и еврея одновременно.

А завтра была война.

Русские немцы были готовы воевать в Красной армии, тысячами писали заявление о вступлении в ополчение. Но власти с августа 1941 года запустили процесс интернирования. Армия и общество очищались от «не внушающих доверие» – одних сажали, остальных переселяли в Среднюю Азию, в Казахстан. Оставаться немцем было опасно. Сталинград, Москва и ещё пара городов попали в чёрный список – там немцам жить было категорически нельзя.

В то время Фридрих уже был главным инженером блюминга – новейшего слова в металлургии. Таких – двое на всю страну. А металл стране был нужен как никогда – сталь, прокат, броня. Поэтому его не сослали вместе с остальными, а направили в Челябинск, на металлургический завод. Но так как он был интернированный, то днём работал инженером блюминга, а после вместе с другими немцами жил в бараке на территории завода, в условиях режима. Арбайтен, арбайтен, арбайтен.

Фашисты приближались к Сталинграду. Женщин и детей в спешном порядке эвакуировали – сажали в товарные вагоны и отправляли на Урал, за Урал. Фрида нарочно потеряла все документы, переписала детей на свою фамилию и дала им новое отчество – Фёдоровичи. И их тоже увезли в Челябинск.

Фридриха иногда выпускали увидеться с семьёй, но редко. Позже жена с детьми вернулись в Москву, а главного инженера блюминга после войны выслали на зону – называлось «направить в отряд». Условия в лагере для русских немцев были хуже, чем для пленных фашистов. Для профилактики подержали год-два, отпустили. Он никогда и никому об этом не рассказывал. Выяснилось совсем недавно, от чужих.

Фрида тоже просила детей никому не говорить, что отец – немец. И о муже ей напоминали лишь серо-голубые глаза детей, да уроки немецкого, который они проходили в школе. Шрайбен, заген, ви хайсен зи.

В 50-е годы Фридрих поработал на заводах в разных городах, изредка навещал семью, привозил подарки. Потом перебрался в Подмосковье, жил в комнатке домика в Загорске, рядом с детским интернатом. Он вырезал для малышей деревянные движущиеся игрушки – какие любил он и все маленькие немцы начала ХХ века. Сам делал музыкальные инструменты – скрипку, гитару, отремонтировал выброшенное кем-то банджо, писал картины – цветы, пейзажи, загорские церкви. Рисовать учился сам, по учебникам. Играл на пианино и губной гармошке. Дружил с соседкой – одинокой ровесницей. Романтика была выдержанная, строгая, без излишеств.

Ближе к старости переехал в комнату в московской коммуналке, где жили ещё алкоголики и клопы. Железная кровать на пружинах ножками стояла в банках с ядовитой жидкостью, и клопы падали туда, не доползая до матраса. По стенам висели музыкальные инструменты, картины. Алкоголики пили, ругались матом, скандалили. «К клопам привык, – говорил, – с ними можно бороться. А эти… Громкие очень, пристают, друзья вечно, все неопрятные, шумные, пахнут плохо».

Дедушку Федю (как я его называла) мы забрали к себе. Ему уже было далеко за 80. И он впервые за полвека начал жить в семье. Но как будто один. Сам ходил в магазин, покупал фрукты, складывал на подоконнике в своей комнате. На завтрак у него был кипяток в старой, любимой, помятой алюминиевой кружке и творог. Обедать он ездил на троллейбусе в столовую на Таганке. Пока совсем не стал старенький. На ужин – кипяток, фрукты. «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу», – всё время говорил.

Вставал каждое утро по звонку будильника – ровно в шесть. Делал зарядку с ходьбой на месте. Позже мы обнаружили, что в одном месте комнаты пол был продавлен – ходил он годами на одном и том же «пятачке» возле окна. Два раза в день прогулки. После завтрака – чтение газеты «Советская Россия», из которой вырезал и складывал в папку самые интересные статьи. В них он красным карандашом подчёркивал основные мысли, а в конце ставил число и свою подпись – Принц Ф. И.

Днём после обеда – обязательный сон. Потом полдник. После шести вечера – игра на разных инструментах. В 8 вечера – немецкий: в течение часа разговаривал вслух, вспоминал стихи. В 9 – гигиена, ровно в 10 – отбой. Все оставшиеся годы одно и то же, без изменений. Наверное, всю жизнь. Дисциплина – прежде всего. Расписание. Порядок. Воля. Вильнскрафт. Дисциплин унд орднунг.

В 90-е годы русские немцы поехали обратно, в Германию. Германия извинялась и всех принимала – давала жильё, первые деньги, обучала, предоставляла работу. Наши немецкие родственники с юга России возвращались на историческую родину. Останавливались на несколько дней у нас, в Москве. Среди них была и семья старшей сестры Фридриха. Ей было уже 94, Фридриху – только 88. Мальчишка. Они не виделись всю жизнь. Бабушка плохо слышала, но отлично соображала. Немцы отлично соображают даже после многих лет использования. А живут долго. Машина «Мерседес». Дас штимт.

Мы постучались в комнату к дедушке:

– Там твоя сестра. Старшая. Хочет увидеться перед отъездом в Германию. Пойдём в гостиную?

Он был против. Недоволен. Он не одобрял идеи переезда в Германию. Не хотел, чтоб ему напоминали о немецких родственниках. Он всю жизнь старался жить как настоящий советский человек – правильно, трудом, без излишеств. Он не любил шумные и большие компании. Он считал сомнительной идею встретиться в конце жизни пусть с близким, но давно уже бывшим родственником.

– О чём мы будем разговаривать? Не о чем ведь!

– Просто посмотрите друг на друга. Она так хочет. Она старенькая совсем.

– Хорошо. Через 10 минут.

Оделся, причесался. Открыл дверь ровно через 10 минут. Вошёл в комнату. Сел напротив. Она ласково посмотрела на него. На этого высушенного прямого старика. Любимца их семьи – красавчика Фридриха. С теми же васильковыми глазами, упрямыми губами и длинными, как у Ван Клиберна, пальцами.

– Фридрих… – еле слышно сказала она. – Фридрих…

И покачала головой. Укоризненно? Жалеючи?

– Фридрих.

– Здравствуй, – ответил он.

Сестра заплакала одними слезами. Тихо. Две-три сухих слезы. Старики ведь плачут сухо, как будто нечем уже. Взяла его руку в свою. Погладила. Сказала что-то на немецком. Он по-немецки ответил.

– Фридрих… – повторила она.

Он еще посидел чуть, не двигаясь. Им поднесли по рюмке. Она выпила половинку. Он глотнул целиком.

– За встречу? – кто-то произнёс тост.

Или за расставание…

Он так и сидел – высокий, прямой, с поджатыми губами. Что он думал в эти несколько минут? Что он вообще думал о своей жизни, судьбе? О нас? О России? Германии? Никто никогда не знал. Сердце и душа этого немецкого старика, прожившего жизнь советского человека, были покрыты стальной бронёй. Высококачественной, как всё немецкое. Блюминг.

Он встал и посмотрел на нас.

– Зачем это всё? Не надо было. Ничего уже не осталось.

Махнул рукой, эхнул по-русски и ушёл в комнату. Вышел только назавтра, когда родственники уехали в аэропорт.

9 мая отмечал в одиночку. Выпивал немного из алюминиевой кружки. Отмечал День Победы, не день своего рождения. Не привык. В одиночестве своё рождение отмечать какой смысл. Победу – можно.

А немецкая бабушка, сестра его старшая… Умерла через месяц после переезда в Германию. «Вырвали с корнями, не прижилась уже, старенькая», – горевали её дети и внуки.

Кто ведь знает, где они – корни. Кто даже знает, где настоящая родина. Кто вообще знает, что в этой жизни правильно. Так?

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению марта 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.