Час Собаки

 

 

 

 

 

Рекс дрался с Адольфом. Они кружили по площадке, сморщив носы и оскалив клыки, бросались друг на друга, яростно рыча и кусаясь, вставали на задние лапы, пытаясь вцепиться друг другу в горло. На белом снегу чернели клочья шерсти и алели пятна крови.

Рекс, восточно-европейская овчарка, был красивым и сильным псом, с мощной грудью, широкими лапами и великолепными белыми клыками. Он жил в питомнике МВД и работал в уголовном розыске. Должность его называлась: служебно-розыскная собака. С Адольфом, соседом по вольеру, была у них давняя вражда. Тот гордился своей родословной, его предки были настоящими немецкими овчарками, а потому держался заносчиво и на своём собачьем языке высокомерно называл всех остальных собак питомника дворнягами. И вот, однажды, улучив момент, они сцепились. Рекс неосторожно подставил бок и сразу же поплатился за это. Адольф мгновенно вонзил клыки ему в шею. Рекс почувствовал сильную боль и… проснулся! Он попытался встать, но, почувствовав дурноту и слабость, снова лёг. Оглядевшись и принюхавшись, пахло лекарствами, он понял, что находится в ветлечебнице.

Постепенно Рекс вспомнил, как на рассвете к вольеру, где он спал, подбежал его проводник – лейтенант Серёжа Егоров и крикнул: «Подъём, Рекс! Есть работа». Сергей надел на Рекса ошейник, защёлкнул карабин поводка, дал команду «рядом», и они побежали к машине, где уже сидели ребята из оперативно-следственной группы. Дежурный следователь Алексей Иванович дружески трепанул Рекса по загривку и сказал водителю Пете: «Трогай, Саврасушка!», и они поехали. Судмедэксперт Наташа, как всегда, сказала Рексу: «Привет, барбос!» и, незаметно от Серёжи, сунула ему конфету, которую Рекс тут же с хрустом разгрыз. А Серёжа как всегда рассердился и стал ей выговаривать: «Зачем вы балуете пса, Наталья Николаевна? Не положено ему конфеты, да ещё перед работой». На что Наташа, рассмеявшись, назвала Сергея занудой, но не всерьёз, потому что все в убойном отделе знали, что Серёжа ей нравится. Рекс прижался к колену Серёжи, чтобы не мотало на поворотах, и задремал. Сквозь дрёму он слышал, как Алексей Иванович рассказывал про убийство в небольшой, затерянной в лесах Предуралья, деревушке недалеко от станции Тавтиманово. Местный участковый сообщил, что убит отец тамошнего председателя колхоза, семидесятилетний старик Михаил Перевалов. Был он подполковником в отставке и пенсию получал хорошую. Деревенские его любили и уважительно называли Батей. Никогда и никому не отказывал он в просьбе, ссужая деньгами, иной раз даже без отдачи. Жил он в стареньком доме один, жена померла несколько лет назад, и не хотел быть обузой детям. По утрам дочь приносила ему молоко, а он встречал её, сидя на крылечке. Последний раз, увидев замок на двери, она заглянула в окно и закричала от ужаса…

Наконец машина остановилась, и Рекс, выпрыгнув из неё, увидел небольшой бревенчатый дом и толпу напуганных людей возле него. Они с Сергеем вошли внутрь. Рекс нервно втянул ноздрями воздух: пахло страхом и смертью. В доме всё было перевёрнуто, вещи раскиданы по полу, видимо преступники искали деньги. Старик лежал, навалившись на открытый сундук, голова его была разрублена, всё вокруг было залито кровью, и у Рекса шерсть на загривке встала дыбом, но лейтенант, положив ему руку на спину, сказал: «Спокойно, Рекс, спокойно».

На полу валялись бутылка из-под водки, куски хлеба и сала. Вошёл Алексей Иванович и сказал: «Начинайте, ребята». Серёжа, присев, взял голову Рекса в свои руки, помотал ею из стороны в сторону, прислонил свой лоб ко лбу пса и сказал: «Ну что, Рекс, поработаем?» – на что тот лизнул его в лицо и тихонько скульнул, а Серёжа защёлкнул у него на ошейнике карабин рабочего двенадцатиметрового поводка. Такой был у них ритуал перед работой.

Рекс пошёл по избе, нюхая воздух раздувающимися ноздрями, выскочил наружу и, поймав верхним чутьём запах крови, потянул проводника к стоявшей неподалёку скирде соломы и коротко пролаял. Подбежавший Сергей разворошил скирду, вытащил топор со следами крови и передал его Алексею Ивановичу, а Рекс, взяв след, уверенно повёл Серёжу в сторону станции. След шёл вдоль просёлка, но потом вдруг резко оборвался. Рекс закрутился на одном месте и, поняв, что след потерян, жалобно проскулил, сел и виновато опустил голову, не глядя на проводника. Но тут подъехал на лошади председатель и крикнул: «Садитесь, мужики, поехали на станцию. Эти гады, похоже, туда направились»!

Когда подъезжали к Тавтиманово, председатель предупредил: «Ты, лейтенант, поосторожнее будь – у отца ружьё пропало». Людей на платформе было немного. На скамейке сидели трое мужиков, рядом стояла полупустая бутылка водки, и лежал кусок хлеба с салом. Двое были, что называется «в хлам», а третий вдруг очнулся и, при виде милиционера с собакой, схватил стоявшее рядом ружьё и побежал. Серёжа отцепил поводок, скомандовал: «Рекс, фас!», и они рванулись за мужиком. Рекс догнал мужика первым и, тихонько зарычав, прыгнул, но тот обернулся и поднял ружьё. В глаза Рексу полыхнули две яркие вспышки, что-то больно ударило в шею и голову, он услышал, как вскрикнул Сергей. Клыки его сомкнулись на руке мужика, она хрустнула, и Рекс потерял сознание.

 

Когда Рекс вспомнил всё это, его охватило волнение и неясное чувство потери. Пришёл ветврач Фёдор Фёдорович, присел рядом, поправил повязку, погладил его и, грустно вздохнув, ушёл. Рекс заскулил от боли и нехороших предчувствий. В клетку зашла Наташа, сказала: «Привет, барбос», сунула ему в рот конфетку и заплакала. Рекс конфету есть не стал, а лишь тихонько заскулил. «Нет больше у нас Серёжи, Рекс» – прошептала она и, плача, вышла, а Рекс, поняв своим шестым собачьим чувством, что произошло непоправимое, приподнял голову и завыл в полный голос.

К весне он поправился, но работать уже не мог – исчезло чутьё. Приходил Фёдор Фёдорович и с ним ещё двое мужчин в белых халатах. Рекс расслышал незнакомое слово «консилиум». Они долго осматривали и ощупывали его, пытались заставить сделать выборку вещи по запаху и, когда Рекс не смог определить хозяина вещи, переглянулись. Фёдор Фёдорович принёс кусочек мяса, но мясом не пахло, и Рекс есть не стал. «Ну что же, Фёдор Фёдорович, всё ясно, надо выбраковывать» – сказал один, а второй согласно покивал. Тогда Фёдор Фёдорович налил в три мензурки спирт, и они выпили, подписали акт выбраковки и ушли, попрощавшись с ветврачом за руку.

Ночью Рекс спал плохо, рычал во сне. Ему снился Серёжа и, поднимающий ружьё, бандит. Утром пришёл Фёдор Фёдорович, принес новый, очень красивый ошейник с медными бляшками и короткий кожаный поводок с блестящим карабинчиком. Он надел на Рекса ошейник, защёлкнул карабин и сказал: «Ну, Рекс, поехали на новую квартиру». Выйдя из лечебницы, они сели на трамвай и некоторое время ехали по городу. На одной из остановок вышли и пошли пешком. Наконец зашли в подъезд большого дома и поднялись на второй этаж. Фёдор Фёдорович позвонил, и дверь почти сразу открылась, как будто их ждали.

Дверь открыла молодая миловидная женщина с добрыми, немного грустными глазами, в белом халате и такой же белой шапочке. Рексу она сразу понравилась, и он решил, что она врач, как Фёдор Фёдорович. Из комнаты вышел пожилой человек, крупный и ещё крепкий, но Рекс сразу почуял, что в груди у этого человека сидит боль. «Ну, здравствуй, Рекс» – сказал человек и, безо всякого страха протянув руку, погладил его по голове. И Рекс не оскалился и не зарычал, а вежливо повилял хвостом. «Вот и познакомились» – сказал человек – «Проходите в комнату». Женщина, которую мужчины называли Таня, сказала: «Ладно, я побегу, пап, меня больные ждут», и ушла, на прощание потрепав Рекса по спине и протянув ему на ладошке маленький, круглый шарик, кисло-сладкий на вкус. Мужчины немного поговорили, потом Фёдор Фёдорович встал, передал поводок тому, кого называл Николаем Петровичем, и сказал Рексу: «Это твой хозяин, теперь ты будешь жить здесь, вот твоё место» – и показал на матрасик в углу комнаты – «Прощай, Рекс». И ушёл, пряча заблестевшие почему-то глаза за стёкла очков.

Они остались одни. Николай Петрович снял с Рекса ошейник и сказал: «Знакомься с новым жильём». И Рекс пошёл осматривать квартиру, а Николай Петрович сел в кресло, наблюдая за ним. Обойдя квартиру, Рекс решил было лечь на матрасик, но передумал и, подойдя к Николаю Петровичу, положил свою большую голову ему на колено и поглядел на него грустными глазами. Николай Петрович погладил пса по голове: «Не горюй, брат, теперь нас двое» – и собаке стало легче.

По утрам Николай Петрович надевал на Рекса ошейник, брал ведро с мусором, и они спускались во двор, где уже стояла машина, собирающая мусор. На второй день Рекс, как только они вышли из подъезда, отобрал у Хозяина пластмассовое ведро и, подцепив его клыком, деловито понёс к машине. Женщина, принимавшая мусор, поначалу испугалась, но потом, взяв у него ведро, похвалила: «Ай, да помощник у вас, молодец какой»! После завтрака они шли гулять в сквер возле поликлиники, где работала Татьяна. Рекс с Хозяином подходили к окну её кабинета, и Таня, если не было пациентов, открывала его, непременно угощала Рекса кисло-сладкой витаминкой, и они шли дальше по аллее. Николай Петрович садился на скамейку, читал газету или играл в шахматы с другими стариками. Рекс, погуляв немного и сделав все свои собачьи дела, подходил, садился рядом с Хозяином и, тесно прижавшись к его колену, закрывал глаза, и ему было хорошо и спокойно.

По ночам ему иногда снилась его жизнь в питомнике, лейтенант Серёжа Егоров, судмедэксперт Наташа и соседи по вольеру. Снилось ему, как они с Серёжей гонятся за бандитами, и Рекс натягивает длинный двенадцатиметровый поводок, рычит и нервничает, а Серёжа всё никак не даёт команду «фас», и тогда он начинал скулить и рычать во сне. Николай Петрович подходил к нему, клал руку на вздыбленный загривок и Рекс успокаивался. Каждый вечер они выходили из дома ровно в девять часов. Хозяин называл это время «Час Собаки». Многочисленные собаководы-любители традиционно выводили своих питомцев на прогулку, и Рекс быстро познакомился с другими собаками, а с некоторыми даже подружился. Особенно ему понравилась большая, красивая, чёрная овчарка по кличке Альма. Она была прекрасно выдрессирована, а её хозяин говорил Николаю Петровичу, что таких умных собак ещё поискать.

Время от времени Хозяин болел. Приходила Таня, измеряла ему давление и говорила: «Папка, у тебя сердце барахлит, давай я тебя в больницу положу. Полежать тебе нужно, полечиться». На что Николай Петрович неизменно отвечал: «Не волнуйся, дочка! Я ещё поскриплю, а если что – тебе позвоню». Таня неодобрительно качала головой и шла выгуливать Рекса. Однажды она всё-таки увезла Николая Петровича в больницу, и Рекс целый месяц жил у Тани. Но там были дети, которые шумели и лезли к нему, и он чувствовал себя неуютно. И когда Хозяина выписали, Рекс был очень рад. Они опять, как раньше, стали гулять в сквере. Таня перешла работать во вторую смену, и они встречали её после работы и провожали домой, а она угощала их витаминами и говорила, что с такими охранниками ей ничего не страшно.

 

Как-то раз они сидели на скамейке в сквере и ждали Таню. Народу почти не было. На соседней скамейке сидела девушка и, видимо, тоже ждала кого-то, часто поглядывая на часики. По аллее вразвалку шёл парень, мусоля сигарету в уголке рта. Увидев девушку, он подсел к ней и, оглянувшись по сторонам, схватил её за руку. «Классные у тебя «котлы», подруга, дай-ка примерить», и стал расстёгивать браслет часов. Девушка беспомощно оглянулась по сторонам. Николай Петрович встал и направился к ней. Рекс, подобравшись, шёл рядом, нервно подрагивая. «Отпусти девочку» – приказал Николай Петрович. Парень зло ощерился: «Тебе чего, старый, на тот свет не терпится? Вали отсюда со своей шавкой блохастой!» – и, крутанул рукой, картинно открыв нож-бабочку. Рекс, сморщив нос, вопросительно глянул на Хозяина, ожидая команды. Парень выпустил руку девушки и сделал движение ножом в сторону Хозяина. Этого Рекс вытерпеть не смог. Не дожидаясь команды, он прыгнул. Брать руку с оружием он умел лучше всех в питомнике! Через секунду парень лежал на земле и орал благим матом, прижимая к животу окровавленную руку, нож валялся под скамейкой, а от входа в сквер уже бежали милиционеры, вызванные девушкой. Рекс, вздыбив шерсть на спине и оскалив клыки, стоял над орущим преступником, всем своим видом выказывая непреодолимое желание вцепиться ему в горло.

На следующий день у Рекса был праздник! С утра пришли Фёдор Фёдорович с Наташей и принесли ему большую, вкусную кость с мясом. Пришла Таня с целой горстью витаминок, а девушка из сквера принесла большой торт. Все хвалили Рекса, гладили его, а Наташа взяла его большую голову в ладони, помотала ею из стороны в сторону, прижалась лбом к его лбу и сказала: «Молодец, барбос!», а он лизнул её в лицо и ощутил на языке мокрое и солёное.

Приближалась осень, но дни стояли тёплые, и Рекс с Хозяином по-прежнему гуляли по вечерам в сквере, поджидая Таню с работы. Как-то раз они сидели в сквере, как вдруг Николай Петрович откинулся на спинку скамейки, схватившись рукой за грудь. Рекс забеспокоился, почувствовал, что Хозяину плохо, заскулил и оглянулся по сторонам, но поблизости никого не было. Тогда он встал на задние лапы и заглянул Хозяину в лицо. Тот сидел, закрыв глаза, не шевелясь и часто дыша широко открытым ртом. Лицо его было искажено болью и страданием, и Рекса охватил ужас. Он метнулся по аллее к знакомому окну в поликлинике. Подбежав, он залаял, но окно не открывалось. Рекс залаял громче, но по кольцу мимо сквера проскрежетал трамвай, заглушая все звуки. И тогда Рекс прыгнул прямо в закрытое окно. Острый, словно нож, осколок разбитого стекла воткнулся ему в горло, вспоров артерию, но он ещё успел услышать, как испуганно вскрикнула женщина, сидевшая перед Таниным столом, увидел, как повернулась к окну Татьяна, медленно поднимая руку к виску, и лицо её, с огромными глазами, стало белым, как её халат, и всё исчезло.

По аллее сквера, распугивая сиреной редких прохожих, мчалась «скорая» к человеку, одиноко сидевшему на скамейке. А из подъездов ближайших домов выходили на прогулку люди со своими четвероногими друзьями. Наступил «Час Собаки».

 

 

 

Костенеево. 5 апреля 2011 года.