Мечта

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за декабрь 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 13 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Небоскрёбы были великолепны. Вера, конечно, много раз их видела – в кино, по телевизору, во всяческих журналах, начиная от глянцевых сборников со светской хроникой и заканчивая литературными альманахами, на бутылках с шампунем и даже на дешёвых фотообоях, что продавались рулонами в маленьком, дышащем на ладан хозяйственном магазинчике возле её дома (как же он был сейчас далёк!).

И всё-таки оказалось, что по-настоящему оценить их масштаб и красоту можно лишь вживую. Неважно, с улицы или из другого небоскрёба, из панорамного окна или из крошечного окошка в уборной. И следует соблюсти ещё одно условие – тёмное время суток. Да, небоскрёбы удивительны и днём, но, когда сгущается сумрак, начинает происходить чудо. Здания, до того бывшие хоть и исполинскими, но просто зданиями, превращаются в бусины чёрного оникса, усеянные бело-золотыми искрами. И если ты хоть раз увидишь это чудо, оно останется с тобой навсегда.

Почувствовав, что на глаза ей вот-вот набегут слёзы, Вера отвела глаза от панорамного окна и стала рассматривать кафе «Жимолость», где сидела за угловым столиком.

Кафе между тем тоже было очень симпатичное, по-домашнему уютное – картины в полированных рамках из светлого дерева на стенах, лампы под округлыми абажурами светят мягким желтоватым светом, а столики дубовые, как письменный стол в кабинете какого-нибудь профессора, что преподаёт в университете Лиги Плюща. Креслица словно обнимали со спины человека, имевшего счастье в них устроиться. Вера почти ожидала услышать шёпот кресла, что мог бы слиться с мягким джазом, заполнявшим кафе, словно аромат: «Не вставай, не шевелись, не думай, это ни к чему. Я буду ласкать и нежить тебя хоть целую вечность, зачем бы тебе уходить? Не уходи, останься здесь. Что может быть лучше?».

Вера, чуть успокоившись после небоскрёбов, уже собралась серьёзно поразмыслить над этим предложением – интересно, дорого ли будет снять кресло в закрытом кафе на двадцать восьмом этаже Сигрем-билдинг? – как дверь в кафе распахнулась, и внутрь ввалился всклокоченный человек в мятой чёрной кожанке. Несмотря на наступивший сумрак, на нём были тёмные очки.

К нему навстречу выплыл одетый с иголочки метрдотель с осанкой танцора, одарил его лучезарной улыбкой, сказал несколько слов и, получив ответ, провёл к столику Веры.

Вера ощутила трепет. Он начался где-то в районе солнечного сплетения и медленно, как тошнота, поднялся вверх по пищеводу, к горлу. Подобное, наверное, ощущают тринадцатилетние девчушки, которым щедрый отец купил билетик на автограф-сессию любимого актёра, а потом ещё пошёл туда с дочкой, чтобы заснять на смартфон момент долгожданного соединения, выведение на плакате автографа, рукопожатие и, может, объятие, если она предусмотрительно разревётся. Впрочем, почему «предусмотрительно»? Разумеется, девочки-подростки могут разрыдаться, если они нежданно-негаданно предстанут перед своим ненаглядным Джеймсом, Тимми или Джеком, который значительно скрасил им печальные вечера после школы и скучные выходные, успокоил, вдохновил, рассмешил, украсил фон на их смартфоне, и это происходит помимо их сознательных усилий. Так что незачем их обвинять. Вера сама была такой. Да что там, она и сейчас такая...

Все эти мысли ураганом из обрывков цветной бумаги пронеслись по её сознанию, пока Вера вставала и протягивала руку:

– Мистер Бёртон! Какая честь для меня. Хорошо добрались?

– Прекрасно, мисс Соколова (у него получалось «Соклова»), – кивнул Тим Бёртон, крепко пожимая ей руку холодными пальцами. – Простоял минут десять в пробке на 42-й улице, но даже это скорее плюс – было время полюбоваться Нью-Йорком. Он этим вечером просто чудо как хорош.

– О, это я тоже заметила. К счастью, тут есть панорамное окно, так что можете продолжить смотреть.

– Да, правда, – устраиваясь боком к окну, сказал он. – Здорово. Как вы нашли это кафе, мисс Соклова?

– Пожалуйста, просто Вера. В общем, мне...

– Просто Тим, – вставил Тим Бёртон.

– ...его порекомендовал... – Вера слегка запнулась, опустила глаза и договорила: – мой редактор. И, вижу, не зря. Тут можно сидеть и обсуждать всякие дела хоть сутками.

– Это правда. Но прежде чем мы начнём, – режиссёр взъерошил себе волосы тем жестом, который Вера не раз видела в роликах о съёмках его фильмов, – я прошу позволить выразить вам моё глубочайшее восхищение. Скажу вам честно, последний раз я бывал так ошарашен только мюзиклом «Суини Тодд» с Анджелой Лэнсбери.

С этими словами он вытащил из сумки увесистую книгу с тёмно-фиолетовой обложкой, на которой блестящими серебряными буквами было написано: «Ада идёт по потолку».

– Ваша главная героиня умудряется одновременно быть нежной и бесстрашной, она обладает аналитическим умом и в то же время открыта всему новому. Именно поэтому она сумела войти в Инвертированный мир. Вот это название! В нём вся Ада.

– Не забудьте, что так и не ясно, существует ли Инвертированный мир на самом деле, или это она просто выдумала, дабы свыкнуться со смертью подруги, – сказала Вера. При этом она слегка улыбнулась, склонив голову набок и сощурившись.

Вера всегда так делала, когда её хвалили. Она полагала, что довольная ухмылка, румянец и хохоток так же неуместны, как и постная да-что-уж-там физиономия, и ещё неизвестно, что хуже. По её мнению, следовало дать человеку понять, что она благодарна за его внимание и оценку, и при этом спокойно, но твёрдо прервать поток похвал. После учёта всех этих и некоторых других факторов, а также двадцати минут перед зеркалом Вера вывела это выражение лица, как выводят в инкубаторе цыплят, и теперь использовала его и на встречах с читателями, и в издательстве, и с литературным агентом. Когда ей вручали премию «Бронзовое перо», она тоже так улыбалась.

– Уж кто-кто, а я-то точно верю в Инвертированный мир! – заявил Тим Бёртон. – И попросил бы вас расписаться.

– Я очень рада, – проговорила Вера Соколова, выводя свою подпись на титульной странице. – Итак, что мы обсудим сперва?

Тим Бёртон, словно переходя в деловой режим, уселся в кресле прямо, отодвинул в сторону книгу и положил перед собой блокнот.

– Это, конечно, будут только намётки, главная работа начнётся, когда прибудет продюсер и другой народец... Пока мы просто убедимся, что наши мысли идут примерно в одном направлении, а если нет – то нам хотя бы удастся их запараллелить! – режиссёр подмигнул.

– Точно! – Вера улыбнулась, косясь в зал кафе. Людей там было немного – пара демонстративно небрежно одетых парней, явно репортёров из «Нью-Йорк таймс»; две-три очень брежно одетых женщины – об их занятиях оставалось только догадываться, они могли быть и светскими львицами, внезапно захотевшими тишины и покоя, и моделями, или тоже репортёрами, или богатыми туристками; и за ближайшим к ним столиком – низенький лысенький человечек в косо сидящих очках. Делая вид, что поглощён рассматриванием омлета в чашечке, он то и дело стрелял глазами в сторону Веры и Тима Бёртона. После слова «намётки» он стал делать это в два раза чаще, его взгляд метался вверх-вниз, вверх-вниз.

– Ну что же, моё первое условие заключения контракта – написание хотя бы первого варианта сценария.

Человечек коротко и будто бы незаметно кивнул.

– Гм! – Тим Бёртон сглотнул. – Ну, вы сразу берёте быка за рога...

– Я знаю, – мягко сказала Вера, – но это важно, очень важно. Ведь если первый сценарий буду писать не я, это будет уже адаптация, а не экранизация романа. А адаптация для меня неприемлема. – Человечек снова кивнул.

– Боюсь, вы предубеждены. Дословные экранизации не всегда бывают удачны. «Большая рыба» – это адаптация. А вот, например, сериал по «Дюне» Джона Харрисона – почти идеально воплотила книгу, но смотрится он неважно, даже хуже, чем фильм Линча...

Пока Тим Бёртон, глядя в глаза, говорил о том, что важно воплотить дух и душу, нежели препарировать каждую строчку и переводить её в киноэквивалент, с человечком происходили удивительные метаморфозы. Сперва он мотал головой потихоньку, а потом всё сильнее и сильнее; махнул рукой раз, второй, словно смахивая крошки со столика, а после затряс ей. Казалось, он вот-вот ударит кулаком по столу.

Вместе с тем Вера нервничала всё сильнее и сильнее.

– ...уверяю вас, мы найдём самого подходящего сценариста – да, сейчас мало людей вроде Голдберга, но есть и не менее талантливые, например, Джон Огаст! Он занимался «Большой рыбой», и Дэниел Уоллес был всецело им доволен. Или Венди Хидлер, очень молода, но уже успела прекрасно себя проявить...

Тут Вера сморгнула, перевела дыхание и сказала:

– Совместная работа. Я и ваш сценарист, Дэниэл Уоллес или Вэнди, я не запомнила её фамилию...

Тут человечек весь увял и уткнулся лицом в ладони, невзирая на очки.

– Отлично! – Тим Бёртон с облегчением вздохнул. – Вот увидите, всё будет прекрасно.

– Теперь обсудим актёров? – предложила Вера.

– Да, неплохо бы. Только сперва скажите мне, пожалуйста, Вера...

– Да? – Вера почувствовала, как против воли её рот растягивается в неловкой ухмылке.

– ...вы, часом, не знаете, кто вон тот господин в очках, что сидит за тем столиком? По-моему, он всё пытался что-то вам телеграфировать. Или у меня паранойя?

Тут Вера уткнулась лицом в ладони, повторяя жест человечка, и рассмеялась. Боже... боже, у этого плана не было шансов как таковых.

– Мистер Бёртон, у вас нет никакой паранойи. Этот господин – мой... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в декаре 2021 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: