Доллары, водка, матрёшки

(Приключения ростовских челночниц в Азии, Африке и Европе)

 

На чтение краткой версии потребуется 5 часов 45 минут, полной – 6 часов 15 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за сентябрь 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

В тот период лёгкого и бесконтрольного пока обогащения Мазя не только «поднялась» материально, но выросла как личность. Расширила горизонты видения и круг знакомств. И не вмещалась уже в старые социально-экономические отношения.

Это была уже не та Валя, которая дружила с Гераськиной и Ланецкой, после работы кормила Толика и старалась пристроить вынесенные с завода вазоны, а женщина с достоинством и новым самосознанием.

Теперь к ней домой приходили клиентки, и не мяснички какие-нибудь с комбината, а дамы солидные; были среди них и доцентши из университета, и даже одна диктор(ша) с ростовского телевидения – нужно было поддерживать определённый уровень и стиль.

Вскоре присутствие несвежего и нетрезвого Толика в гостиной на диване стало сперва нежелательным, а потом – неприемлемым.

Его заставляли менять майку, носки, принимать душ, не ходить по дому в трико с отвисшими коленями и задом, оскорбляли, подвергали гонениям, давали денег, чтобы «пошёл куда-нибудь, погулял». Но Толик, крепко привязанный к дому, не знал, куда идти и, быстро потратив деньги, возвращался обратно.

И, наконец, был сослан на кухню вместе со своим засаленным диваном – два подержанных и неприглядных объекта. В гостиную куплен был новый диван, сидеть на котором ему запрещалось.

И тут, в разгар всех гонений, вдруг приехал Мамука Гузаев. Толик ему обрадовался: будет хоть с кем поболтать, покурить, а то от баб житья уже нет.

 

Мамука Гузаев, из кавказских народных меньшинств, был потомственным другом семьи. Чтобы было яснее, скажем, что папа Мамуки, Гузаев-старший, ездил всегда к маме Мазепы, теперь уже давно на пенсии. И поскольку ездил, что бы это ни значило, а потом, к сожалению, умер, то Мамука, в память об отце, тоже приезжал к Вале и её маме, и надолго у них останавливался. Гостил, конечно, чисто по-дружески, безо всякой там задней мысли.

Особенно часто стал приезжать и надолго останавливаться, когда в Закавказье у них сделалось неспокойно и начались все эти войны и безобразия.

Мамука Гузаев не был ни джигитом-патриотом, ни исламским боевиком, и явно не хотел ни лежать за пулемётом, ни управлять грузовиком.

Он был мирным субъектом лет на семь-восемь моложе Валентины, похожим, скорее, на доброго чабана. И в Вале ему очень нравились: хозяйственность и торговая хватка, и надёжность широкой спины, и стриженый затылок, и округлость форм. И все так к нему, Мамуке, привыкли, что Толик значения ему не придавал.

Знал, конечно, что когда он спать уже ложится на своём старом диване в кухне, Валя с Мамукой ещё сидят на новом, для гостей, телевизор смотрят и за руки, как в детстве, держатся... А ему-то что? Он и ухом не вёл, и значения не придавал.

Поэтому для него стало сюрпризом, когда в один прекрасный день Валя и Мамука, как снег на голову, поженились.

Толик только подумал: «Тю».

И вспомнил, что он с Мазиной фиктивный развод лет семь как тому назад оформил – чтобы ей квартиру отца получить. А обратно потом так и не женились – зачем? Как-то забыли, что ли, за делами-то; так и жили, он и не думал ни о чём, жил себе спокойно – и вот...

Валя и Мамука сидят на новом диване уже в обнимку, и у Мамуки на лице всё то же доброе выражение, как и в те времена, когда был ещё «другом семьи».

Толик и чувств своих не мог ни выразить, ни объяснить. Не то чтобы он был зол или обиду на кого держал; на Мамуку трудно было обидеться. Добродушный он парень, безобидный. Понимал: это всё Валькина затея. Она и в ЗАГСе заплатила, чтобы их в тот же день с Мамукой зарегистрировали...

Растерян был Толик – так уж привык он с Мазиной жить.

Даже диван в кухне его устраивал, всё его устраивало. «А теперь, – думал он в каком-то недоумении, – куда ж я пойду?..». Начинать новую жизнь с нуля? В таком-то возрасте? А место его Мамука займёт; его теперь, стало быть, Валя кормить будет. Зачем? Какая ей, в сущности, разница, кого кормить, раз уж всё равно кормит?

Догадывался, однако, что дело каким-то образом связано с сексом.

А он-то считал Мамуку другом... семьи. Теперь с ним что-то будет?

 

...Решили, что Толик пока остаётся – до тех пор, пока не удастся куда его пристроить. Но должен какую-то пользу семье приносить, а не валяться весь день на диване. Мамука против ничего не имел, и Толик остался.

В один прекрасный день Валя вышла из недавно купленных «Жигулей» – подержанных, но в хорошем состоянии, у ворот «Супермаркета», и – грудь вперёд, подбородок вверх – направилась к ларьку. Вслед за ней несли огромные сумки два худощавых носильщика-униформиста, одетых в одинаковые рубашки в полоску.

То были Мамука и Толик.

– Привет, Валь! А что это они у тебя одинаково одеты? – приветствовала её соседка по базару.

– Да кто его знает... купила им вот по рубашке, а что? – рассеянно отвечала Мазя, как будто речь шла о мальчиках-близнецах.

 

А что же Тостик? – спросите вы. О её личной жизни мы ещё ничего не знаем. И есть ли у неё вообще эта личная жизнь?

Сдаётся нам, что дома Тостик никто не ждёт, судя по её поведению.

Трудно представить себе кого-то, кто ждал бы дома Тостик, женщину-врач, взбалмошную и безответственную, неспособную ничем, кроме яичницы с картошкой, никого накормить...

И всё же ждал её дома, на попечении бабушек, ангельский ребёнок, и была она даже, в течение нескольких лет, женой известного в Ростове и области лидера нео-панк-группы со злым названием «The Farts», что по-русски значит попросту «Пер...», нет, скажем, попросту «Газуны». По-русски названия всегда звучат не так красиво, как по-английски, но идея зловонной струи в лицо и уши застойному обществу вполне выражала концепцию группы.

 

Кто сталкивался когда-либо с артистической личностью, знает, что такое артистическая личность. Иметь с ней дело легко; ужиться – практически невозможно. Во-первых, вся эта масса таланта, дарования, которая подавляет, заставляет чувствовать себя мелким и ничтожным в сравнении.

Во-вторых, заурядный рассудок не выдерживает всех этих срывов, экстазов и экзальтаций, эксцессов и злоупотреблений. Всего этого – слишком.

Таланты несоразмерно компенсируются пороками. Обратите внимание: если у кого-то есть хоть какое слабенькое, едва выраженное дарование – будьте спокойны, у того же субъекта найдёте как минимум три прескверных привычки или пару тяжёлых дефектов, несовместимых с.

А Тостик, хоть и сама не без странностей, тяготела всё же к здравому смыслу, логике и душевному равновесию. Пока «Газуны» захлёбывались на репетициях в экстазе своей электронной попсы, а после репетиций – пивом и чем покрепче, Тостик вместе с Ланецкой подбирала на улицах побитых, смятых машиной, упившихся вусмерть и выпавших из окна; делала уколы сердечникам, усмиряла душевнобольных и отвозила граждан в больницы. Всё это требовало от неё определённого спокойствия и терпения.

Как-то раз, вернувшись с ночного дежурства и поднявшись к себе домой, она увидела на лестнице, пролётом выше, вытянутые ноги.

В этот ранний час кому-то нездоровилось и здесь, в её подъезде.

Поднявшись на пролёт, Тостик обнаружила, что ноги принадлежат отвратно выглядевшему в утреннем свете и позорящему её перед соседями лидеру «Газунов»... Он весил мало, и Тостик не составило труда поднять с лестницы тельце и доставить его в одиночку в квартиру.

В общем, они не были даже гармоничной парой, и знали об этом. Её известный муж был хрупкого телосложения, а Тостик напоминала, скорее, Никиту (не ту, Люка Бессона, а ту другую, крупную и высокую, в исполнении Петы Вилсон), и когда они появлялись вместе, казалось, что мама гуляет с ребёнком. А на фотографиях выглядели так, будто рядом с лицом Тостик наклеили марку с чьим-то маленьким портретом, или рядом с фото на паспорт – фото меньшего формата, на членский билет.

Природа не любит таких диссонансов, и к началу девяностых их брак подошёл к концу. Но ничего трагического в разрыве Тостик с лидером славной группы не было. Просто в определённый момент Тостик пошла своим, а «Газуны» – своим, намеченным ими путём.

Когда, собрав окончательно вещи в спортивную сумку, стоял он уже в дверях, она обратила внимание, что сумка полна случайных, казалось, взятых и выбранных наугад в сильном душевном смятении, предметов. И озаботилась.

Сверху всего лежал, к примеру, противогаз, который «Газуны» планировали использовать в выступлениях.

– Ты уверен, что взял всё... необходимое? – спросила Тостик, вглядываясь в него в поисках признаков психического расстройства.

– Ты всегда видела во мне лишь какой-то клинический случай, – обиделся он.

 

С тех пор Тостик могла считать себя single.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за сентябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение сентября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.