Прометеевы Гари

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за декабрь 2024:

 

На чтение потребуется 2 часа 45 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

На предприятии, где работали Утюгов и Вдохновенный, загнанных лошадей не пристреливали – их ремонтировали. Когда лошади (то есть станки) опять загонялись и падали, их ремонтировали с указанием причины: прежде плохо ремонтировали. И так далее. На самом деле их никогда не ремонтировали, а только наспех латали. Уфф... В конце концов загонялся сам главный механик. Его тоже не пристреливали, отпускали с формулировкой «не справился», а в проходной ждал другой. Вдохновенный не знал, что его принимают виноватым стрелочником, он думал, что... В общем, человек думал.

А теперь подумаем мы: человек – мыслящее создание, но это утверждение общо, а приземлёнее – он, например, играет в интеллектуальные игры. И, если подумать, то наша деловая жизнь – это всеобщая игра в покер. Ниже мы увидим Вдохновенного в цехе, но не потому, что роман производственный, а потому, что все мы – от токаря до министра – в жизни получаем набор фишек и делаем ставки. И чёрная фишка токаря не отличается от чёрной фишки министра. И вот игра началась. Вернее, продолжается за разными столами в разных залах.

Как сказал бы митрополит Филарет, всем инженерам-электрикам не быть руководителями, тем более главными механиками, но значит некоторым – быть. И Вдохновенный по объявлению в газете приплыл из большого совхоза и занял новую квартиру и случайную для него должность. С ним был доверительный разговор про ответственность, требовательность, умение организовать и нацелить, и что его предшественник не справился. «Об этом не беспокойтесь!» – обрадовал претендент. «Сейчас вас представим...» – «Это лишнее, я представлюсь сам...» Так кадровик и претендент сделали ставки за столом, где играло начальство.

Он опять думал и видел в себе Орджоникидзе: когда-то Серго ждали на главной проходной Уралмаша, за ней – красные дорожки к цехам. А гость прошёл через другую проходную и в невзрачной одёжке уже ходил по цехам: «Что за суматоха, мужики?» – «Да опять какого-то ... ждём из Москвы!» Серго достоин подражания.

И Вдохновенный с приказом о себе в кармане пришёл инкогнито на ремонтный участок, то есть сел за стол, где играли работяги. Негодованию нет предела: вот токарь, пошатываясь, бесцельно бродит между станками, другой наклонился над выключенным станком и, похоже, спит. Два слесаря монтировкой расковыривают дверцу верстака, на полу щепки. Начальник лодырей, Утюгов, развалился на стуле, дым коромыслом, черкает что-то на бумажке. И новый главмех начал игру, принялся искоренять. А зря так сразу. Картины окружающего обманчивы и крайне субъективны, поэтому студентам профессор-философ обязательно поведает о категориях видимости и кажимости, но Вдохновенный учился в другом месте, увы.

Поскольку на заводе не давали по-настоящему ремонтировать, у Утюгова опять чрезвычайный аврал. Бесцельно бродящий токарь, похожий из-за квадратности на тумбочку для инструмента, это Лепаловский. Его станок медленно, даже незаметно, вращал тяжёлый трехметровый вал, со скрежетом срезалась и падала стружка. Директору ещё только докладывали об аварии, а вал уже обтачивался. С начала обработки пошло так называемое машинное время, которое нельзя сократить никаким умением, точно так же, как нельзя приехать на поезде из Омска в Москву за два часа. Про машинное (процедурное) время вспоминает каждый, когда ставит чайник на плиту. Вдохновенный, в силу временной некомпетентности, посчитал станок без токаря неработающим, а токаря без станка пьяным. Он приказал выгнать Лепаловского с работы из-за запаха. А всякое начальство уже знало, что аварийный вал будет готов в девятнадцать тридцать. Можно представить, что сказал начальник участка Утюгов, он же судья за столом работяг, новому главмеху. А Лепаловский нашёл свою метровую линейку, вернулся к станку, стал отмерять длины и делать на вращающемся валу мелом метки. Шестой разряд он получил когда-то на зоне, где десять лет тоже что-то точил. Его фишки пока безотказно выигрывали: он получал больше товарищей, ни одну крупную деталь не запорол. Не министерский вид внушал доверие: беззубый, шепелявый, в масляной рубахе без пуговиц, на груди, словно фартук, густая рыжая шерсть, под ней синяк татуировки, всё это покрыто стальной стружкой; стружку с резца, если она вдруг свивалась в комок, он снимал не спецкрючком, а прямо щепотью, хотя пальцев не было: вместо них у Лепаловского выросли баклажаны... Он что-то померял кронциркулем, открыл тумбочку, выпил полстакана «Рубина», доел расстегай и опять пошёл между станками посмотреть, зачем новый главмех подошёл к игроку Плашкину, простите, к токарю Плашкину.

Плашкина сегодня Егор озадачил попробовать проточить калёную, то есть очень твёрдую, не подлежащую обточке поверхность детали, потому что иначе надо точить новую, а это машинное время на две смены! Была надежда, что Плашкин сможет, надо только ждать часа два и не мешать. Плашкин был на сегодня в проигрыше из-за прогула, и сейчас он мог взять крупный куш. Он пробовал, ломал резцы, затачивал их и снова пробовал, в курилке тоже думал и, конечно, жаловался, если кто присаживался курить, на несправедливость: как чуть провинишься – лишение премии, а как сделать что-то невыполнимое – сразу к Плашкину. Игра! Можно заработать на будущее твёрдую индульгенцию. Плашкин переломал все свои резцы, сбегал за проходную в какой-то гараж к приятелю за особым резцом и сейчас думал, замерев над недвижным станком, какие обороты включить. В этот момент и подошел Вдохновенный:

– Вы почему не работаете?

– ?!

– Вы спать пришли сюда?!..

– А ты не видишь, у меня резец сломался? – Плашкин показал один из резцов.

– Так заточи... на наждаке!

– Так я заточил, а он опять сломался...

– Так заточи ещё раз! – повторил ставку главмех.

– А что тут точить-то? – токарь чуть не воткнул источенный до предела резец начальнику в рот.

– Так возьми в инструментальной кладовой новый! – негодовал главмех.

– А ты его туда положил?! – вскипел токарь так, что руки задрожали.

– Там что, резцов не стало? – продолжал за чужим столом Вдохновенный.

Плашкин секунд пятнадцать снизу вверх с ненавистью смотрел на начальника, как перед тем сверху вниз не смотрел даже на злополучную деталь. Все вокруг насторожились и ждали, чем кончится мизансцена. И Плашкин, как великий артист, потрясающе играющий великого токаря, сжал кулаки и заорал на весь цех:

– Да иди ты на... !!!

Вдохновенный умел держать удар: он без слов развернулся и ушел с ремонтного участка. Плашкин включил три тысячи оборотов и автоматическую подачу резца, сноп искр ударил в фермы перекрытия цеха, за два прохода работа была выполнена под общие аплодисменты токарей, фрезеровщиков, слесарей. Плашкин с трясущимися руками курил в курилке. Слесари сами сняли деталь со станка и быстро унесли в другой цех ставить на место. В руках у одного была здоровенная г-образная отвёртка-рычаг, которую они взяли в разломанном верстаке отсутствующего коллеги: самодельный специнструмент. Председатель цехкома прикрыл сломанную дверку верстака и опечатал.

А судья Утюгов по обломку шестерни высчитал-таки её диаметр и количество зубьев и ждал, когда успокоится Плашкин, чтобы дать ему следующую срочную работу: выточить две заготовки для шестерёнок. Пойдёт ещё одно машинное время. В отделе главного механика плохо выспавшаяся Мила найдёт чертёж, откопирует. Когда шестерёнки будут уже на зуборезном станке, разносчица прибежит с их чертежом, Утюгов распишется в получении, бросит листок в стол.

Итак, в этом зале Вдохновенный вдрызг проигрался. Он шёл по другим цехам, продолжал своё представление, своё образование, своё подтверждение совсем не обидного прозвища Вдохновенный. Игра в покер ещё не кончилась.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» декабре 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: