Немного об искусстве

* * *

 

 

 

Начало начал

 

 

В центре огромного белого куба родилось нечто.

Оно потянулось, сначала заплакало, потом засмеялось.

Потянулось, поползло, передвигая руками, и встало на ноги.

Оно оглянулось и удивилось, снова заплакало.

Звонкий плач разлетелся по кубу, как одуванчик над пропастью.

И пошёл дождь, заполняя пространства карманы лопастями.

Потом оно улыбнулось, расхохоталось –

Смех разнёсся по белому кубу чёрным квадратом.

Этот смех стал горизонтом вселенной, алым рассветом.

Потом это дитя сделало взмах рукой и сказало: «О».

Появилась земля, мгновенно покрытая хной.

Так началась жизнь, рождённая из ничего.

 

 

 

Ария продавца

 

 

В уездном городе N, полном художников, употреблявших портвейн,

Открылась картинная лавка с товарами для искусство творящих.

В ней сидел продавец за прилавком, скучно на нём засыпавший…

Тут раздался звон над дверью, предвещая долгожданных гостей –

Ворвалась словно вихрь, девушка, быстрая как ветер, метель!

Она носилась туда и сюда, что-то спешно ища, про себя говоря:

«Скорее, скорее, нельзя упустить мыслей поток, идеи нить!»

«Вам подсказать?» – спросил продавец ту, что желала краски купить.

 

 

 

Художник-художник

 

 

Я сегодня видела сон, я знала, что ты придёшь,

Вселенная связалась со мной и рассказала о тебе всё.

У меня вообще сейчас сезон философских снов,

Я ловлю их путём звёздных лупоглазых сов.

Энергия сейчас находится в большом волнении,

Что возбуждает во мне сильное возмущение.

Сознанье первично, потом форма, цвет.

Мысли различные, помещаю их в багет.

А потом идёт свободный полёт невинной моей души…

Тише! Я увидела чудо! Помолчи, не спугни.

Это нечто – шрамы моей детской мечты!

Я никогда не задумывалась, какого цвета кровь…

Она просто льётся и капает на пол снова и вновь.

Она оттенка новорождённой вселенной…

О чём я вообще с тобой говорю, смертный?

Я иногда вхожу в них и погружаюсь целиком.

Надо выходить из них и ходить по снегу босиком!

Откуда, спросишь, выходить и куда входить?

Из порывов моей летящей души!

Если не видела сон – значит, зря спала.

Если не насладилась жизнью – значит, зря жила.

Когда смотрю в небо, я не вижу облаков –

Это мысли приняли форму назойливых черепах и слонов.

Я в них влюблена, любовь пронзила меня насквозь!

Родились новые мечты и желания,

Их запечатлею, хватило б только бумаги мне.

Что есть жизнь, что есть свет, что есть тьма?

В поисках ответов глубоко ухожу в себя.

И летаю, летаю, летаю во снах.

Проплывая над вашими головами,

Сачком собираю всё удивительное в вас.

Вы с душой, как без души – ходячие мертвецы!

Но в этом нет вашей вины, такими созданы вы.

Творчеством завязываю гордиевы узлы.

Мои творения – это медитация,

Полёт души, для мыслей реализация.

В искусстве требую полной доминации,

И чтоб никто не торопил!

 

 

 

Ария продавца

 

 

Взяв краски, кинув деньги на стол, девушка убежала,

Прокричав продавцу на прощанье: «Сдачи не надо!».

Продавец взял деньги, пересчитал – там не хватало.

«Ну и денёк», – подумал он, садясь вновь за прилавок.

Только сел, снова раздался звон, новый гость вбежал в лавку.

Вихрем помчался он к краскам: «Скорее, мне нужно масло!!

И холст, холст мне скорее, да побольше, и кистей бы!!» –

«Простите, чем я могу помочь?» – спросил продавец гостя вновь.

 

 

 

Художник, ищущий признания

 

 

Привет, бродячая душа, на призрака ты не похожа, вроде,

Позволь частичку отобрать, использую всё в натюрморте!

Дабы победить рутину, будней монохромность,

Делаю размашистый мазок в холодном тоне,

Потом второй, и не осталось холодного ничего!

В творчестве идеи водят бесконечный хоровод,

Искусствоведы говорят творцам: все это моветон.

Не способны разглядеть под носом золотое руно!

Сами строят реальность, лишённую великих творцов,

Громко кричат про кризис гениев в унисон,

Искусно вешая лапшу, что их век давно прошёл,

Закапывают юные таланты в землю глубоко!

Я же брешь в линии их обороны искал – но не нашёл,

Видимо, час палачей волшебников пока не пришёл…

Искусством добиваюсь признания всего честного люда!

Но увы – частенько остаюсь простым людом не понят.

Как будто я всплываю и кончается кислород –

Отчаиваться это не моя привычка и не мой конёк.

Следующие картины принимают более оптимистичный тон,

Цвета становятся ярче, мазки смелее с каждым днём –

Я укрощаю Буцефала, искусство мой неукротимый конь!

Завязанный узел правил разрубаю кисти острым концом!

С каждой собранной живописной цветовой мозаикой

Становлюсь ближе к постройке собственного замка!

В нём будет необъятный зал славы бесславно забытых творцов,

И коридоры, не имеющие начал и концов.

Формой и цветом сам себе возвожу монументы.

Мой красный флаг идеи всё так же на ветре реет,

Держится на клее «моменте», но останется висеть там навеки!

Я строю свою творческую диктатуру, свою мораль!

Несмотря ни на что, возвожу новый храм за три дня.

С оглядкой на прошлое молюсь, чтоб не рассыпался дня за два.

Я помню, что без конца не существует начала,

Начало порядка рождено в сумбуре и в беспорядке,

И если анархия мать мирового порядка, выходит, хаос будет ему отцом.

Чтобы не ставить себя самого в рамки, творить начинаю, не имея с собой папки –

Оставил с работами в общественном транспорте,

И не жалею ни о чём.

 

 

 

Ария продавца

 

 

Творец, заболтавший кассира, умчался, так и не расплатившись.

«Что с него взять? – подумал кассир. – ББогемный мыслей творитель».

Посмотрев в гипсовые глаза Сократа, подумал: «Да, вот это мыслитель…»

Тут сзади него раздался тихий голос: «Пожалуйста, простите,

Не подскажете, где находятся здесь для рисунка бумага и карандаши?».

«Для творчества? Или для души? Вам какого надо формата?»

«Для творчества, скажете тоже, я учащийся студент-художник».

Продавец молча повёл молодого творца за собой,

Тот шёл и уже начинал свой монолог.

 

 

 

Художник, отложенный на потом

 

 

Я учусь, какие ко мне претензии?

Творить непременно буду потом я.

Если выйду из вуза, то стану котом я –

Буду ловцом мало умеющих мышей.

Академизм это просто как прокачка,

Для языка подачи нужна смекалка.

Творчество – это как сигарет пачка

Для стрельбы у великих творцов.

На свои нужны навык, время, умение.

Смеюсь с тех, кто, не умея, делает.

Начитавшись статей в «Википедии»,

Ворвусь опытным в оргию творцов.

Ходя по выставкам, про себя думаю,

Со своими работами организую я.

Пока же насмотренность тренирую я

Для переосмысления потом.

Творчество – это вроде как магия,

Хотя, по мне, не сложнее, чем алгебра.

Загнав себя в учебные рамки,

Буду формулы применять потом.

Форма и цвет – приоритетные задачи,

Руки сую в композиционные карманы,

Они замёрзли на холоде абстракции,

Созданные выскочкой-дураком.

Всему в жизни надо много учиться,

Сделал это основной целью в жизни.

Не выходя за возможные границы,

Точу талант для выхода за них потом.

Пусть другим обрубают крылья,

Я свои берегу от ливня.

Жду, пока наберутся силы,

До того же расту под чужим крылом.

 

 

 

Ария продавца

 

 

Студент наскрёб мелочи и умчался с планшетом под мышкой.

«Когда-то и я был таким мальчишкой», – подумал про себя продавец.

В лавку снова вошли, не спеша покупатель пошёл по витринам.

Женщина вдумчиво смотрела на краски и кисти.

«Чем-то помочь?» – спросил продавец, ожидая выходки новой.

«Мне нужны краски и кисти, хорошего качества холст».

«Вы тоже творец? Коль не секрет, спрошу, что будете делать?»

«Нет, не секрет, это заказ для заработка денег».

 

 

 

Кузнец

 

 

Искусство – это абсурда свобода,

Куда ни плюнь, творцы бегают всюду.

За творчеством в погоне безумной

Голодный взгляд у них на искусство

И на пищу простого люда.

Я же смотрю на это с состраданием:

Забыв про нужды, пытаются

Обрести философский камень.

Я же призвание своё давно нашла,

У меня есть тёплый дом и еда.

Ведь миром правит красота,

Красоту миру дарю путём ремесла.

Красивые вещи уходят прямо с рук,

Делаю на заказ, не испытывая мук.

Художник должен страдать,

Ремесленник же – нет:

Напишу портрет, сама вырежу багет.

Искусство доступно в момент,

Висит красиво на стене.

Ведь творчество должно стоять

Не только лишь в музеях и дворцах.

 

 

 

Ария продавца

 

 

Ремесленница расплатилась и ушла, еще и на чай дала.

«Хорошая женщина, – подумал хозяин лавки, – таких бы клиентов почаще».

В лавку вошли два приятеля – искусствовед и обыватель.

Увидели в лавке картины, завязался спор у них сильный,

Спорили про искусства доктрину и про то, что красивей.

 

 

 

Обыватель

 

 

Это красиво, это нравится мне!

Такое б мне домой, висеть на стене.

В гостиной пусть висят пейзажи.

Квартира – маленький кусочек Эрмитажа!

Над столом – корзинка фруктов и хлеб,

Красивый золотой резной багет.

Со вкусом или нет, но выглядит вкусно,

Пробуждает аппетит, где это нужно.

В спальне висят речка и лес,

Акварельные облака наконец!

А вот эту мазню уберите подальше,

Дочка моя и то сделает краше.

Какие смыслы, что вы несёте?

Мы говорим о гостином натюрморте,

А вы мне пихаете тут какие-то цветовые пятна.

Искусство должно быть понятно!

Полёт мысли, шрамы мечты

Оставьте это в Эрмитаже настоящем,

Я хочу немного красоты

Для украшения жилого пространства,

А на этих тунеядцев пусть смотрят пафосные дураки!

Я человек простой: красиво – несу домой

И вешаю на обои с растениями.

К минимализму отношусь с презрением.

Выглядеть всё должно богато,

На зависть родственникам небогатым.

Чтоб приходили ко мне и сразу понимали –

А не промах-то дома хозяин.

На понимание смыслов времени нет,

Надо работать и кормить детей.

Так что идите в авангарде подальше,

Те, кто халтурит и делает пятна.

 

 

 

Искусствовед

 

 

Позвольте, любезный, я не согласен с вами и сказанными словами.

Как, право, вам повезло, что я ваш хороший друг, знакомый, приятель,

Ведь если подобное скажете приглянувшейся вам даме,

То вашим лицом вы, скорее всего, вскопаете грязь под её ногами.

Обратимся к картине, так бесцеремонно раскритикованной вами,

На эту незаметную деталь стоит обратить ваше внимание –

Художник сделал её не просто так и не ради забавы.

Красный мазок в этой картине показывает серую мораль и несправедливость мира,

Пруд – не пруд, облака в форме первородного греха застыли.

Эмоциональное насыщение в этом полотне передаёт удивительное освещение.

А какой прекрасный в этой работе колорит, деталь не лезет и не пестрит!

Он этим хотел нам сказать, что реальность потеряна в красочных снах!

Да, я всё ещё говорю про этот «простой» пейзаж, обойдённый вашим вниманьем.

А вы только вглядитесь, как красиво здесь падают летние тени высоких деревьев,

Этим художник хотел показать Моисея-пророка в Египте виденья.

А этим пожухлым лопушком, в тени, художник оставил автограф.

Творец в искусстве, всё равно что рыба в воде, в искусстве творец богоподобен!

 

 

 

Ария продавца

 

 

Все ушли, продавец остался один,

Взглянул на источник дилеммы:

Пустая рама висит на стене,

Как пример резного багета.

Часы отбили девять без семи,

За окном давно уже стемнело.

Осмотрев всё и выключив свет,

Он покинул лавку картинную.

Закрыв дверь на замок,

Он вышел на улицу тёмную.

Весёлый выдался денёк,

Что будет завтра – не задаётся вопросом.

Он посмотрел наверх,

Там плывут облака и видно звёзды.

Он расправил крылья, вверх-вверх-вверх –

И к небесам вознёсся.

 

 

 

Конец

 

 

В центре огромного белого куба родилось нечто.

Оно сразу встало и оглянулась, назвалось смертью.

Чёрный квадрат ей даровал мантию чёрную,

Она просто смотрела, как дитя занимается творчеством.

Видела она и смех и лопасти над пропастью.

И звонкий плач всего живого, рассвет, рождение дня и ночи.

А когда появилась земля и родилась жизнь,

Вышла смерть наконец из-под тени плачущих ив.

Она подошла к творцу, прилёгшему в центре райского сада.

Спокойно идя, будто по воздуху плавая.

«Здравствуй, – сказала она ребёнку. – Я видела всё,

Всё, что сотворил ты из ничего.

Скажи мне, в твоём созидании ведь не было толка?

Это просто обычный каприз маленького ребёнка.

Ты сам прекрасно знаешь, что всё в мире смертно,

Один взмах косой – и от всего этого останется пепел».

Творец медленно открыл очи, пробуждаясь от дрёмы,

Неспешно меняя в пространстве положение тела Бога.

Сладко зевнув, он посмотрел на стоящую смерть.

Солнце светило, лучи падали на начало начал и конец.

Широко раскрыв глаза и протерев их, он улыбнулся.

Прищурился, вгляделся в смерть, расхохотался.

Запрокинув голову вверх, стал спокойно смотреть на небо,

На облака, без спешки идущие в даль неизвестную.

Смерть всё так же смиренно стояла, повиснув над ним.

«Сотворил это всё – от просто большой любви!»

В начале было слово, и слово было у Бога, и словом была любовь.

В конце тоже будет любовь, независимо от сказанных слов.