Сказки из книжного шкафа (сказки для взрослых)

Как и любой книжный шкаф, мой не мог обойтись без существа вредного и самостоятельного. И хотя мне казалось, что одного меня достаточно, чтобы привносить на полки неразбериху, пластмассовая фея всегда находила возможность поучаствовать «толикой своего разумения» в общественной жизни. Причиной её поведения, скорее всего, стал сам факт её покупки, как тогда казалось, с целью оказания помощи одной несчастной кукле. Затея эта потерпела фиаско, и мы договорились, что она больше не будет размахивать своей пластмассовой палочкой. Но боевой характер постоянно (и безошибочно) заставлял её выныривать в самой гуще событий.

– Уважаемая фея! – обратился к ней я, – Мы же с вами, помнится, беседовали об ограничения вашего вмешательства в жизнь моего книжного шкафа.

– Ну что вы, ну что вы. Я хоть и ненастоящая фея, но договоры соблюдать умею. Да и что я могу без своей палочки?

– Вам напомнить?

– Так я и не вмешивалась! – возмутилась она. – Я давала советы. Это совершенно разные вещи.

– Хм, – усомнился я.

– Вы несправедливы! – с укором произнесла она.

Вот! Именно с обвинений в несправедливости все и началось. У меня некоторое время на книге греческих мифов лежал зеленый воздушный шарик. Прибывал он в некоторой бездеятельности и скуке, из-за чего увлекся чтением. За этим занятием его и застала фея.

– Несправедливо! – воскликнула она.

– Что? Что не справедливо? – спросил он.

– Как что? – удивилась фея, – Ты же настоящий воздушный шарик! И вместо того чтобы парить! Высоко! Под самым потолком! Валяешься как тряпка. Почему ты не там? – она ткнула пальцем в потолок.

– Хм, – задумчиво произнес шарик, – Хм, ты, наверное, права, уважаемая фея. Но что-то мне говорит, должно быть, внутренний голос, что если я пребываю в таком состоянии, значит, в этом есть какая-то логика и первопричина.

Фея покачала головой и укоризненно спросила:

– Неужели воздушному шарику, гордому потомку орлов, по душе растительное существование на пыльной книге?

Книга обиженно кашлянула, но ничего не сказала, ибо они у меня вообще неразговорчивы. А шарик отчего-то застеснялся.

– Ну, не то, чтобы по душе. И не такое уж растительное, – пролепетал он.

– Так воспари же! Лети! Танцуй в потоках воздуха, будь самим собой. Не спорь с предназначеньем!

Покряхтел воздушный шарик, да встал со своей удобной книжки. Осторожно подобрался к самому краю, заглянул за край и не то чтобы испугался, а так, совсем чуть-чуть, засомневался.

– Простите, уважаемая воздушная, тьфу, пластмассовая фея, а доводилось ли вам самой видеть, чтобы подобные мне – парили и, как вы говорите, летали?

– Сама – нет, конечно, но ты можешь мне верить, иначе, почему ты – шарик – воздушный? Твое название, очевидно, указывает на твою принадлежность к воздуху. Так что не бойся, делай шаг! Становись Богом воздуха!

Опять покряхтел шарик, и так как лежал на греческой мифологии, а не на учебнике физики, и решился сделать шаг. Ему повезло, что был он резиновый. Не разбился, а просто обидно шмякнулся. В этот момент мне как раз и понадобился воздушный шарик. Подошел я к шкафу. Смотрю – лежит. Поднял его и спрашиваю:

– Ну что, воздушный шарик, полетаем?

– Хватит! – выкрикнул он, – налетался уже.

– Подожди, но ты же сделан специально, чтобы летать.

– Садисты! – прокричал он, – Полеты не для меня. Верните на мифологию. Ну, пожалуйста. Пожалуйста!

Я развел руками, не понимая, что случилось. Рассказала все обиженная на фею книга. Пристыдил, насколько мог, фею, но, к сожалению, уговорить шарик заняться полетами мне не удавалось. Что я ни делал, и что ни обещал.

– Кхм, – услышал я голос старого солдатика со второй полки, – разрешите обратиться?

– Конечно, разрешаю, – произнес я.

– Может, воздушному шарику нужно объяснить, что первый полет был неудачным из-за того, что он был функционально не готов?

– Не готов? – спросили мы с шариком хором.

– Насколько я помню свою боевую молодость и десантирование с балкона, перед тем как использовать воздушные шары как транспортное средство, их надували.

– Надували? – воскликнул шарик.

– Ну, конечно! Надували, – хлопнул я себя по лбу.

– А, может быть, судьбой мне предназначено лежать на мифологии? – спросил шарик, но не сопротивлялся, когда я взял его в руки.

– Я тебя положил – я тебя и надую! – сказал я и, набрав в легкие воздух, начал.

Теперь воздушный шарик парит около люстры, в принципе довольный, только изредка просит вернуть на мифологию или хотя бы почитать вслух об Икаре.