Из английской поэзии конца XIX – начала XX века

 

 

 

Содержание:

 

Роберт Льюис Стивенсон

 

Путешествие

Куда плывут лодочки?

 

Оскар Уайльд

 

Reqvieskat

La Bella Donna della mia Mente

 

Роберт Бриджес

 

«Ещё так долго ждать прихода мая…»

Пилигрим

 

Уильям Эрнест Хенли

 

Баллада о Молодости и Старости

Баллада о Мёртвых Актёрах

 

Джон Мейсфилд

 

Ожидание смерти

Рождество, 1903

 

 

 

 

 

 

 

Роберт Льюис Стивенсон

 

 

Путешествие

 

Как я мечтал попасть туда,

Где зреют яблоки всегда,

Где, сидя прямо на виду,

Болтает пёстрый какаду

И, коз пустив гулять в загон,

Строгает лодку Робинзон;

Туда, где солнечный поток

Залил восточный городок –

С мечетью, с шумною толпой,

С базарной площадью большой,

Палатками торговцев сплошь

Забитой так, что не пройдёшь;

Туда, где, издали видна,

Стоит Китайская стена,

И город, словно рой шмелей,

Гудит рассерженно за ней;

Туда, где первобытный лес

Раскинул кроны до небес

И где стоит немолчный гам

Макак, снующих тут и там;

Туда, где катит воды Нил

И узловатый крокодил

Лежит, мерцая, на песке,

Фламинго плещутся в реке,

Спеша за юркой рыбкой вслед;

Туда, где тигр-людоед

Застыл в кустах, насторожён:

Вблизи добычу чует он

И, разевая жадно пасть,

Уже готовится напасть;

Туда, где, спрятанный в песках,

Старинный город спит в веках,

Давно пусты его дворы,

Не слышно смеха детворы,

Лишь мышь порою промелькнёт

Да я, усталый пешеход,

Бреду один на свет огня,

Манящий издали меня,

Вхожу в какой-то древний дом –

Всё пусто, всё мертво кругом,

Передо мною кабинет,

Пропахший пылью многих лет,

Где чьи-то тени на стене

Кружатся, будто в полусне,

И, кем-то брошены в углу,

Лежат игрушки на полу.

 

 

 

 

 

Куда плывут лодочки?

 

Тёмно-бурая река,

Золотой песок,

Сверху ветви ивняка

Смотрятся в поток.

 

Словно лодочки, плывут

Листья по воде.

Как проляжет их маршрут?

Завершится где?

 

А река бежит вперёд,

Плавна и быстра,

Старой мельницы в обход,

Полем, вдоль бугра.

 

Долго плыть им по волнам,

Но уверен я:

В тихой бухте, где-то там,

Встретят их друзья.

 

 

 

 

 

Оскар Уайльд

 

Reqviescat*

 

Не потревожьте – тише! –

У спящей сон.

Ей там, под снегом, слышен

Травинок звон.

 

Поблекла золотая

Волос копна.

Стать прахом плоть живая

Обречена.

 

Как лилия, что в белом

Растёт, цветя,

Она душой и телом

Была дитя.

 

Теперь под мёртвым камнем

Её юдоль.

Не знать отныне сна мне –

Одну лишь боль.

 

Её уж не разбудит

Напев живой.

Спи с миром! Да пребудет

Мой дух с тобой!

___________________

 

* Да покоится (с миром) (лат.).

 

 

 

 

 

La Bella Donna della mia Mente*

 

Горят огнём мои ладони,

Мои ступни истёрты в кровь,

Но серенады милой донне

Готов слагать я вновь и вновь.

 

И коноплянка в гуще сада,

И жаворонок в вышине

Свои волшебные рулады

Ей посвящают, вторя мне.

 

Стократ блажен, кто умудрится

К её душе найти ключи.

Она святая, и блудница,

И лунный блеск воды в ночи.

 

На волосах её сплетённый

Из веток миртовых венок,

Как дождь зелёных трав, вкраплённый

В колосьев золотой поток.

 

А губы – те, что не для стонов –

Для поцелуев рождены –

Чисты, как гладь речных затонов,

Как розы под дождём, нежны.

 

А шея – донник белоснежный,

Что солнцем ласковым омыт.

У коноплянки зобик нежный

Не столь пленительно дрожит.

 

С разъятым надвое гранатом

Я рот её сравнить бы мог

И с пламенеющим закатом –

Округлость персиковых щёк.

 

О, тело, слитое из боли

И страсти! О, охват тугой

Сплетённых рук! В пустынном поле

Цветок, израненный грозой!

________________________

 

* Досточтимая госпожа моих мыслей (итал.).

 

 

 

 

 

 

 

Роберт Бриджес

 

 

***

 

Ещё так долго ждать прихода мая,

И март ещё по-зимнему суров,

Над серой гладью пашен и лугов

Планирует снежинок лёгких стая;

Но всё заметней стёжка голубая

На небе, и под свой тенистый кров,

Туда, где первоцветом выткан ров,

Зовёт орешник, ласково кивая.

В полях просела наледь, и под ней

Травинки оживают понемногу;

Пичуги строят гнёзда средь ветвей,

Готовясь петь, и ждут, тая тревогу,

Чтоб тёплый дождь пролился поскорей,

Паломницу весну позвав в дорогу.

 

 

 

 

Пилигрим

 

Куда ты, гордый бриг, по глади океана,

Красуясь, мчишься вдаль под стаей парусов,

Ни качки не страшась, ни воя урагана?

Ты словно пилигрим, что вечно ищет кров.

А в час, когда зима дохнёт из-за холмов,

Пригнав лавины туч и пелену тумана,

Всё так же ль будешь ты скользить среди валов

Иль в бухте, в тишине, найдёшь покой желанный?

 

Я мысленно с тобой, вдыхаю в упоенье

Воздушных свежих струй пленительный купаж,

Любуясь, как, свершив свой путь, в дремотной лени

Ты в гавани застыл, похожий на мираж;

Твой парус свёрнут в жгут, сверкает такелаж,

И ничего вокруг – от рифа в снежной пене

До скал, где листья пальм трепещут, как плюмаж –

Нет царственней тебя, прекрасней, совершенней.

 

О безымянный бриг, когда-нибудь, я знаю,

Из гавани своей ты двинешься в поход

К земле своей мечты, к неведомому краю,

Где нет суровых зим, где лето круглый год…

Пока ты мирно спишь. Но, верю, час придёт,

И, носом пенный вал взрезая неустанно,

Красивый и прямой, помчишься ты вперёд

Под стаей парусов по глади океана…

 

 

 

 

Уильям Эрнест Хенли

 

Баллада о Молодости и Старости

 

Весна на пике, праздничный рассвет,

Фрегат, что не страшится урагана,

Умело зарифмованный сонет –

Вот Молодости облик без изъяна.

Закат, что наступает слишком рано,

Бутылка виски, серенький пейзаж,

Пробитая покрышка у «седана» –

Для Старости привычный антураж.

 

Сверкание салюта, треск ракет,

Броски рапиры, звуки кегельбана,

Растущий на глазах авторитет –

Вот Молодости облик без изъяна.

Потёртый требник, чёрная сутана,

Пустая сцена, пыльный бельэтаж,

Щегол, поющий в клетке неустанно –

Для Старости привычный антураж.

 

Проекты, что ещё не знает свет,

Восторг толпы, что льётся словно манна,

Свершения, которым равных нет –

Вот Молодости облик без изъяна.

Халат, газета, столик у дивана

И «Да почиет»* – маленькая блажь –

Заказанный вперёд у капеллана –

Для Старости привычный антураж.

 

 

Посылка

 

Пиры и ссоры, шум кафешантана –

Вот Молодости облик без изъяна.

Каминный чад, микстура и бандаж –

Для Старости привычный антураж.

 

___________________

 

* Имеется в виду «Reqviescat in pace» - псалом, исполняемый обычно над могилой усопшего.

 

 

 

 

 

Баллада о Мёртвых Актёрах

 

Где ваши бешеные страсти?

Где ваши слёзы напоказ?

Ваш смех, что зал держал во власти

И приводил толпу в экстаз?

Где скорбь Джульетты, гнев Отелло?

Где желчь Тимона из Афин?

И Дон Жуан, и Лепорелло?

Все, все исчезли как один.

 

Где ваши фижмы и султаны?

Где золотая мишура?

Доспехи, рубища, сутаны?

Вуали, шляпки, веера?

Где шумный пир и гром сраженья?

Где смена праздничных картин?

Где юность, грация, движенье?

Все, все исчезли как один.

 

Да, есть финал у каждой пьесы.

Снял нищий смокинг щегольской.

Монархи, рыцари, принцессы

Смешались с серою толпой.

Где кружек стук и сабель звоны?

И лёгкий танец балерин?

И нежный шёпот двух влюблённых?

Все, все исчезли как один.

 

 

Посылка

 

Принц, всех нас ждёт одно в итоге,

Будь ты слуга иль господин:

Как пыль, что гонит по дороге,

Мы все исчезнем как один.

 

 

 

 

 

 

Джон Мейсфилд

 

 

Ожидание смерти

 

Всё уснуло – и ветер, и в море прибой.

Телу тоже, как видно, пора на покой.

Я порву с этим миром, став чайкой морской,

Что кричит на просторах пустынной равнины.

 

В этом проклятом теле мой дух изнемог,

Он стремится туда, где волна и песок,

Где помчит меня смерти прохладный поток

К тихой бухте у края пустынной равнины.

 

Там по отмелям вытканный пеной узор,

Там манящий бескрайнею далью простор,

Там покой и лишь волны ведут разговор,

Набегая на берег пустынной равнины.

 

 

 

 

 

Рождество, 1903

 

Прохладные волны бриза и судна неспешный ход,

Свет звёзд, испещривших густо высокий небесный свод;

Но долгая ночь проходит, все ближе наш путь к земле,

Где Сэлкомб, горя огнями, встаёт в предрассветной мгле.

 

Давно ли в испанских водах нас пенистый вал качал.

А тут – мёрзлый снег на крышах и старый кривой причал,

И трубы, как лес, которым привычен ветров таран,

И колокол, что сзывает к заутрене прихожан.

 

Пророчат его удары достаток и мир для всех,

Рождественские подарки и звонкий ребячий смех.

Вон флюгер на доме сквайра сверкает, словно звезда,

А в сэлкомбских шлюзах громко о чём-то поёт вода.

 

О, сэлкомбских вод бурленье под аркою, у колонн!

О, сэлкомбских колоколен торжественный мерный звон!

Он в небо летит, как песня, приветствуя моряков,

Что вновь после долгих странствий вернулись под отчий кров.