HTM
Международный конкурс молодых критиков русской поэзии

Андрей Ямшанов

Зугдидский чай

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за май 2018 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за май 2018 года

 

На чтение потребуется 37 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 26.05.2018
Иллюстрация. Название: «Мост Вашингтон». Автор: Лоусон Эрнест (1873–1939). Источник: http://territaland.ru/_ph/934/748311017.jpg

 

 

 

Вконец измотанный, задёрганный и злой старший офицер оперативного отдела Борис Невзоров осветил лицо, взял из рук постового проверенный пропуск, проехал узкую рамку в стене из мешков с песком, остановился под окнами штаба инженерно-сапёрной роты и выключил зажигание машины. К этому часу путешествий достаточно. Часть донесения он продиктует по телефону, а бумаги отправит в штаб группировки завтра. Нарочным. Расписывать особо нечего – день касался больше организационных вопросов, действия пойдут только завтра. И дай бог, чтоб всё уладилось малой кровью. Да, не забыть до сна составить отчёт по оперативной обстановке – нынче каждый день не похож на предыдущий. Борис знал, что при всей изменчивости событий начнёт характеристику прошедшего дня с набившей оскомину фразы, по сути ставшей для этих мест обыденностью. Обстановка характеризовалась как стабильно напряжённая.

Нечто, находящееся рядом и взведённое на любое проявление оплошности, беспечный недогляд, шорох любопытства, притупление инстинкта, могло рвануть неистово. Причём с большим числом человеческих жертв. Его тяжёлое дыхание слышалось часовыми на постах, оно приходило коротким бумом откуда-то с гор, накатывалось с волной на берег, возникало далёким всполохом света в ночной черноте над морем. Нечто разъедало редкие минуты комфортного умонастроения, не давало без мысли закрыть глаза в сон, а с первыми лучами солнца начинало волынить снова.

– Хорошо и быстро развернулись миномётчики, – словами составленного донесения подумал Невзоров. – Молодцы! Завтра на карте пристреляют местность, и можно ждать гостей. Не приведи бог, конечно, но если какие провокации и толпа попрёт «свиньёй» – придётся стрелять. Для острастки… Да, не забыть проволоку. Мотков пять, – продолжал размышлять он, устраиваясь на панцирной кровати, – распутать её на мосту клубами – через колючку не пройдут…

 

9 февраля группа вооружённых лиц из автоматов и гранатомётов обстреляла кортеж президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе, направлявшегося из государственной канцелярии в Крцанисскую резиденцию. Несколько снарядов попало в бронированный мерседес главы государства. В результате погибли офицер личной охраны президента, боец спецназа, ранены четверо сотрудников охраны. Террористами были сторонники первого президента страны Звиада Гамсахурдиа, чья малая родина – Мегрелия – место нынешней дислокации половины группировки Коллективных сил по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта и представительства военных наблюдателей ООН. Сюда, в окрестности города Зугдиди – зон безопасности и ограничения вооружений, контролируемых международными законами, и подались бандиты после неудавшегося теракта. На своей родной земле их не оставили в покое шедшие по следу спецслужбы, и звиадисты захватили в заложники четырёх наблюдателей ООН. Захватить гламурного и безоружного ооновца – что травинку сорвать на ходу. Целую неделю грузинские власти размышляли, как поступить в ситуации, пока предводитель похитителей, бывший боец национальной гвардии Гоча Эсебуа не отпустил собравшуюся компанию, включая товарищей, на все четыре стороны. Сам же с двумя сообщниками сумел уйти в горы.

Некоторые из числа сдавшихся признались, что в течение пяти лет готовились к нападению на Эдуарда Шеварднадзе в лагерях Хаттаба и Басаева в Чечне, и в январе 1998 года наконец прибыли в грузинскую столицу в составе специальной группы. Кроме звиадистов, в неё входили хорошо обученные бойцы из так называемой армии генерала Дудаева, которой командовал Салман Радуев. Члены группы сняли в Тбилиси несколько квартир. Некоторое время они разрабатывали план нападения, уточняли маршрут и время движения кортежа. В итоге получилось так, как получилось.

Несмотря на благополучное разрешение инцидента в Зугдидском районе, общая обстановка в зоне безопасности оставалась весьма напряжённой. Не удивительно – в прилегающих к Абхазии Мегрелии и Сванетии военизированные группировки не были распущены ни после окончания грузино-абхазского конфликта 1993 года, ни после более ранней гражданской войны. Проблема заключалась ещё и в том, что вывод из зоны безопасности спецподразделений, участвовавших в блокировании населённого пункта, где удерживались заложники, наперекор всем ранее звучавшим обязательствам был осуществлён не полностью. Вопреки соглашению «О прекращении огня и разъединении сил» в Зугдиди сверх положенного лимита находились подразделения бригады внутренних войск МВД Грузии.

Это не устраивало пунктуальную миссию наблюдателей, и грузинская сторона получила протест. Впрочем, заверила, что вывод лишних подразделений вот-вот состоится. Однако истекала вторая неделя, а ситуация оставалась без изменений.

Штабы наблюдателей ООН в приграничных секторах сконцентрировались на безопасности своих объектов и прекратили патрулирование. То есть свою основную работу. Требовалась встреча уполномоченных представителей двух непримиримых сторон при участии командований военных наблюдателей и миротворческих сил.

 

За два часа до прибытия участников Борис Невзоров был уже на месте. Мероприятие, как и готовность зала, где оно должно было проходить, волновали его меньше всего. Офицер проверил скрытые позиции миномётных расчётов, углы предположительной стрельбы орудий по пойме Ингури, распорядился держать мотки колючей проволоки под рукой и наготове, пошёл было на блокпост и нос к носу столкнулся с Пашиным. По словам начальника разведки, его выдернули сюда прямо из засады в горах и вынудили присутствовать на этой никому ненужной встрече. Хотя и в обязанностях подполковника еженедельно бывать на сходе четырёх, да штаны протирать на стуле – не в его характере. Ему бы сейчас где-нибудь в районе Поцхоэцери бандитов бессовестных ловить. Обнаглели! Стали уже и миротворцам докучать. То мину подложат, то коньяк жжёный привезут – пить невозможно. Недисциплинированный народ.

Каким именем был наречён Пашин при рождении, знала, наверное, только его мама. Ну, ещё начальник отдела кадров, который под натиском любопытства сослуживцев сдавался и говорил: «Игорь он, отстаньте – Игорь!». Так и жил Игорь Пашин, в миру Паша, под прикрытием второго, стоит подчеркнуть – народного имени. Лёгкий на подъём, он мог показаться потерявшим голову, глубоко ушедшим в диапазоны внезапно открывшихся интересов. Однако не рвался в бой не подумав и не взвесив. И как-то быстро у него это получалось – казалось, что реакция на каждый новый случай или встречу была им отрепетирована заранее. И жить торопится, и чувствовать спешит – это про Пашина сказал бывший в здешних местах русский поэт.

Будущий разведчик тоже писал стихи. Об этом он сокровенно поделился с Борисом в день, когда вместе возвращались из Очамчири после плановой ротации солдат миротворческого батальона. Разговор зашёл не о всех периодах творчества курсанта первого курса военного училища, а о его закате. Паша поведал грустную историю своего друга, которого армейская действительность вывела на совершенно иной, более высокий уровень понимания слова. Друг был натурой утончённой и ранимой. От него исходила сама доброта. Он писал чувственные стихи, которые затрагивали самые глубинные уголки души. Стихи публиковали серьёзные издания, и Паша по-хорошему завидовал ему. На втором курсе друг стал материться. Как-то в ночном патруле, когда окружающая природа сама диктовала строку, Паша упрекнул своего кумира:

– Дружище, ты же поэт, а разговариваешь как последний сапожник!

– Понимаешь, старина, – задумчиво и романтично произнёс он, – мат многое объясняет людям. К чему пирамиды красивых слов? Вот посмотри вокруг – природа прекрасна, волшебна, изумительна и прозрачна! Как это великолепие выразить одним пронзительным словом? А как всего лишь двумя убедить человека не лезть к тебе в душу? Догадался?..

Так был вбит гвоздь в крышку гроба поэзии и дружбы. Продолжение не следовало.

 

После знакомства с Пашиным Борису во многом стал понятен этот человек. И сошлись они крепко. Один – вольный стрелок, кому устав не писан, другой – прагматик, педант, если хотите. Психологи бы прочили такой комбинации характеров хорошую совместимость. Пашин был настоящим. Его любили за открытость, простоту в общении и точность выражений, какие по обыкновению сразу объясняли суть вещей, за преданность своему делу. И друзьям, которых его душа разрешала называть таковыми.

– Я смотрю, ты решил генацвалей миномётами пугнуть. Это же не чечены, с них рогатки достаточно… – Паша чиркнул охотничьей спичкой и закурил. – Всё это хорошо. Но невесело.

– Предлагаешь оркестр на мост поставить…

– Слушай, а получилось бы забавно. Нет, реально! Ты только вникни, – у него в глазах забегали живинки. – Они, значит, – на прорыв, а тут контрудар медных труб.

– Да, с «Прощанием славянки»…

– Я щас оттуда, – он ткнул дулом автомата на конец моста, упиравшийся в Грузию, – там – жесть, напряг! Тысячи полторы будет, к послезавтра ещё подтянутся. Настрой железный, пойдут – не остановишь. Ты пальнёшь пару раз, первые упадут со страху – сзади идущие их затопчут. Жертвы. Вой. Международный конфликт.

– М-да. А сказать, кто пойдёт в первых рядах?

– Да уж понятно. Не сами. Баб своих вытолкнут. Ничего в истории не меняется.

 

 

Знаете ли вы, почему бывший президент Уругвая – «самый бедный президент в мире», и за что Джеймса Харрисона прозвали «Человеком с золотой кровью»? Читайте интересные факты и делитесь своими знаниями с другими на сайте toxu.ru.

 

Похоже, тайм-аут, который месяц назад взяла грузинская сторона в процессе встреч, начал принимать затяжной характер. В зал переговоров не прибыл ни один её представитель. Пустующие за круглым столом кресла в очередной раз вызвали нотки раздражения добросовестно собравшихся здесь людей.

А началось с того, что грузинская сторона неожиданно предприняла попытку расширить круг участников переговоров, прибыв на встречу с представителями парламента Грузии – депутатами Верховного Совета Абхазии (в изгнании). Депутаты объяснили, что прибыли по личному распоряжению президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе и хотели бы привлечь к переговорам лиц, являющихся лидерами беженцев. Тех самых беженцев, положение и судьба которых – один из основных вопросов на встречах. К тому же Грузия просит разрешить участие во встречах не сухумчан и очамчирцев, не гудаутцев и гагринцев, а лидеров именно гальских беженцев. В чём, собственно, и сохраняется статус межрайонных встреч. Однако абхазская сторона категорически была против включения в переговорный процесс новых лиц. Тогда делегация Грузии отказалась от дальнейшего участия в переговорах.

Вопросов у сторон накопилось много, и ни один из них сегодня не был решён. Встреча оказалась непродуктивной. Командующего это не огорчило, хотя он был бы не против в присутствии наблюдателей ООН и представителей Абхазии спросить зугдидского губернатора, когда же начнётся его обещанное содействие прекращению беспорядков при въезде на мост через Ингури. Генерал прошёлся по позициям блокпоста и прямо здесь устроил совещание с офицерами штаба.

Сухум, так он стал именоваться абхазцами, не отказался от намерения провести выборы в органы местного самоуправления, несмотря на все протесты грузинской стороны, заявляющей, что выборы, организуемые сепаратистским режимом, не могут считаться легитимными. Выборы были назначены на послезавтра на всей территории Абхазии в соответствии с принятым парламентом республики законом.

Это стало поводом для акции протеста, организаторами которого выступили Союз граждан Грузии и активисты молодёжного движения «За территориальную целостность Грузии от Терека до Псоу». Пикетчики заблокировали трассу, ведущую к мосту через пограничную реку Ингури, и отказались пропускать через неё любой транспорт, в том числе принадлежащий ООН и миротворческим силам. За неделю с начала акции здесь, как прикинул Пашин, побывало тысячи три народу. Местное радио раздувало щёки и говорило о шести. Протестанты бузили серьёзно.

Оценив обстановку, командующий дал указания и, покидая площадку, согласился с решением начопера выделить двух офицеров на процедуру обмена заложниками. Первым назначили Невзорова, быть вторым вызвался Пашин.

Заложниками в этих местах обменивались нередко. При схожести главного признака каждый обмен был своеобразен. Каждый протекал в только ему присущей атмосфере, со своими условиями и даже обрядами передачи заложников. И всякий раз они обостряли и без того неспокойную обстановку в приграничном районе. Ещё не забылся случай, когда абхазская милиция захватила в плен двух грузинских крестьян и обвинила их в терроризме. В ответ грузинская партизанская группа «Лесные братья» взяла в плен трёх абхазцев и потребовала освободить своих собратьев по оружию, пригрозив противном случае смертью заложников. По убедительной просьбе наблюдателей и миротворцев стороны пошли на компромисс и освободили всех пленных.

 

В этот раз переговариваться было не с кем и незачем. Заложников привезли мёртвыми. Грузины – в тележке «Жигулей», абхазцы – в гужевой повозке. Сюжетная линия вырисовывалась по мере излагаемых историй, которые, по сути, ни Пашину, ни Невзорову не требовались, но гипотетически могли несколько успокоить горячие сердца родственников погибших. Ещё осенью грузины изловчились поймать необходимого им для будущего обмена абхазца. Посадили его в погреб, закрыли крышкой и привязали к ней гранату. Пока выходили на контакт и выдвигали требования по обмену на своего человека, случилось то, что, по их разумению, не должно было случиться, – пленник не поверил в предостережение о гранате и стал отчаянно вырываться из подземелья. О случайной смерти своего подопечного – мол, сам виноват – похитители были вынуждены сказать абхазской стороне. Те, не долго думая, устроили несчастный случай своему удерживаемому – послали в один из пустующих домов выносить оставленные грузинами при изгнании вещи. Как известно, оставляя свои дома и огороды, хозяева минировали их.

Трупы лежали на пыльной дороге в каком-то пронзительно несчастном одиночестве. Родственники устало сопели, переминались мешковато и молчали, понимая бессмысленность смерти двух совсем не старых людей. Слёзы высохли, гнев ушёл, память припорошило снегом прошедшей мимо зимы. Осталось молчание. Да и разговаривать было не о чём. Им бы взять тела и ехать восвояси, но ведь нет, закровоточила людская каверза – в неугоду врагу, да хоть чихнуть напоследок! И уловили смертный запашок. Вспомнилась обида. Взыграла кровь…

– А чего это наш-то пахнет? Вы где его держали?

– Какой пахнет, э-э?

– У нас – свежий. Будем менять свежего на двух плохих! Вези ещё одного…

Свора, сидевшая до первого обронённого слова под кожаными куртками мужчин в виде острых ножей и на дне повозок в виде увесистых батогов, похоже, рвалась наружу. Борис заметил, как в секундном решении сверкнули глаза горцев. Понял и Пашин. Недолго думая, он дослал патрон в патронник и выстрелил вверх.

– А ну, на хрен разбирай своих и проваливай поздорову!

Этого оказалось достаточно, чтобы страсть схлынула. Люди попятились назад, стали грузить. Рядом с лошадью из грязного брезента выпала голова. Замешкались. Подобрали. Вскоре дорога стала пустынной.

 

Ещё с утра разведчик в своём выдержанном настроении смотрелся под стать установившейся погоде марта. Месяц уже не пугал холодами и снегом и ещё не обещал дождей с раскатами первых гроз. Сейчас же его обволокла мрачность, он погрузился в задумчивость. Было видно, что решает что-то, но сказать не может. И будто присутствие Невзорова сейчас неуместно.

– Мне нужно туда, за речку сходить. Со мной не желаешь? К ночи вернёмся.

У Бориса настрой делать всё сообща – идти так идти. Известной другу тропой они вошли в Грузию.

Дорога каменистая и горбатая между тем легко поддавалась шнурованным ботинкам. Двое скользили вдоль русла Ингури, царапали склоны холмов амуницией, огибали подёрнутые еле заметной дымкой молодого тумана огороды поселений. Тихо подошли к дому со стороны пристроя. Рука нашарила в расщелине досок ключ, скрипнул гравий под ногами, щёлкнул наружный замок.

Комнату, довольно просторную и уютную, где днём наверняка бывало солнечно, освещала тусклая лампочка. Жёлтый свет дремал на скромном убранстве: домотканых дорожках, спинках стульев, вынырнувших из-под дубового стола, ветхом комоде с телевизором и видеомагнитофоном, множестве вязанных крючком салфеток, рушнике, с которого весёлый Микки-Маус подмигивал столетнему рукомойнику. В ленивой старине сидел хозяин дома. Согбенный человек обрадовался гостям и поспешил что-то шепнуть Пашину. Тот огляделся и нырнул обратно в дверь.

– Садись, дорогой, садись. Он скоро. Вот, кушай… – он поспешно выставил на стол миски с квашеной капустой и хлебом, принёс холодной баранины, сыра, узкую бутылку, похоже было – коньяка. Затем подвинул к себе тяжёлый стул, сел напротив гостя, ровно положив руки на колени, и упёрся в него ровным взглядом. Борис почувствовал себя неуютно, будто в немой сцене с подтекстом: сиди спокойно, встанешь – пристрелю! Однако глаза старика смотрели по-доброму. Он кашлянул, поправил ножом мясо в тарелке, осторожно налил из бутылки янтарного напитка.

– Вино. Крепкий вино. Ваш русский назвал это чай. Крепкий чай, – уважительно произнёс дед и вновь, словно перед фотокамерой, выровнялся на стуле, положив ладони на колени. Это было несколько комично, но гость не показал виду. Наоборот, искренность деда подкупала, Борис увидел в нём добродушного, гостеприимного и открытого человека. Уважаемого джигита, прожившего запоминающуюся делами и поступками жизнь.

Гость отхлебнул из стакана. Вкус был необычным. Он сразу опустошил память прежних качеств – сравнивать нектар амброзии оказалось не с чем. В сенях вдруг послышался шорох, брякнула жестянка, и в дверь ввалился Пашин. Он сел за стол, посмотрел на хозяина дома и задумался.

– Забегу на днях. Ты смотри тут за делами. Будет сложно – прячь, уводи… Если б я сейчас мог… – запнулся он и стал собираться. Дед юркнул за печь и появился с небольшой фляжкой в руках. Упитанная не булькала. Жесть опоясывала плотная холщёвка с орнаментом. Он вложил её в руки Борису и сказал, что это подарок. Пашин наигранно удивился и получил отмашку рукой: дескать, ты свою ещё получишь.

 

Стоял глубокий вечер. Двое снова догоняли своенравную дорогу. Приятно смотрелось в наступающую ночь, лёгкий хмель крутился где-то у висков, мурлыкал, успокаивал. Борис так и не попробовал ничего со стола, и волшебный напиток сейчас играл в нём благоуханием трав, цветов и всего нежно поющего многоголосия природы.

Друг между делом пояснил, что таких, как дед, стоит ещё поискать. А у разведчика таких вот аксакалов – сеть. А этому ещё и коньяк хороший с гор привозят. Иногда Пашин канистрочку-другую в штаб мужикам и подгонит. Лёгкий в градусе и золотистый в цвете, он в шутку был прозван офицерами «чаем». По этимологическим мотивам – Зугдидским. Здесь, в Мегрелии, люди пытаются делать хороший коньяк. Однако у деда он исключителен и изыскан.

Слова собеседника не связывались с темой вечернего променада, мысль убегала, и Невзоров не поверил. Не в чай, конечно же. Оставалась недосказанность. Картина не разворачивалась, смысл прогулки по Грузии с оружием был неясен. Понятно, что у разведки свои дела, но раз уж сам пригласил, так, стало быть, поделись информацией, будь понятным.

В случае с захватом заложников, когда обстановка определила миротворцам роль зрителей в театре абсурда, Пашин также не был понятен. Тогда окружающие лишь посмеялись над его шуткой, но он-то, Борис, видел глаза товарища. И глаза говорили о серьёзном намерении. Они горели решительностью.

Шли пятые сутки удерживания террористами сотрудников зугдидского офиса миссии военных наблюдателей ООН. Если по прошествии двух дней ещё можно было предположить о зашедших в тупик переговорах и неминуемом штурме, то сейчас говорилось о бездействии властей, их неспособности решать конфликтные вопросы. Что же происходило в доме, в несколько слоёв оцепленном спецназом Грузии? Паша сказал, что у ребят, то есть бандитов, заканчивается чача. Он предложил дать ему в обе руки по десятилитровой канистре первача, открыть коридор и через шесть часов забирать террористов вместе с заложниками тёпленькими! И добавил, что ему помогать не надо. Он выйдет самостоятельно.

Шутка, какой посчитали предложение разведчика члены оперативного штаба, несколько разрядила обстановку. Но и ждать уже оставалось недолго. То ли высшее провидение, или по-пашински – закончившееся спиртное, подвигнуло предводителя похитителей Гочу Эсебуа заявить об освобождении заложников. Он отпустил всех, включая членов своей группы, а сам пошёл на прорыв. С ним подвизались ещё двое. Позже поговаривали, что во время прорыва спецназовцы спешили пожать Гоче руку, угощали земляка сигаретами и сухпайком и благословляли затеряться где-нибудь в Сванетии. Ещё больше фарса содержалось в самой сути удержания иностранцев. Отмечалось, что атмосфера общения заложников и захватчиков отличалась теплотой и искренним дружелюбием.

Некоторые вещи располагают простотой объяснения своей сути. После неудачного покушения на президента террористам стало понятно, что прежней жизни у них уже никогда не будет. Не будет её с ними и без них. И терроризм, лишённый идеи, становится банальным бандитизмом с бессмысленной кровью. Эсебуа до конца старался остаться волком, но ему это не удалось. Он сломался под шестернёй начавшего барахлить механизма.

Гоча переживал трагически. Испепеляюще. Сломанный хребет жизни не позволял уйти в недосягаемые для властей горы Сванетии, а стыд – покинуть убежище, в которое привёл его товарищ по несчастью после освобождения ооновцев. У хозяина дома оказались большие запасы коньяка, и униженный террорист не запил – забухал, причём так основательно, что даже не отреагировал на появление в своем кругу незнакомого военного с голубыми нашивками миротворца. Дружба завязалась сразу, поскольку им друг от друга не нужно было ничего. Пьянствовали дня три, изливая один другому души. Ненависть и любовь, жестокость и смирение, убийство и покаяние в мутном вихре вертели двух молодых мужчин над землёй. Свирепость и бандитская величина собеседника оказались картонными, перед Пашей сидел нормальный, со своими слабостями парень, которому можно было даже и посочувствовать: он ничего ещё толком в жизни не видел. Его компаньон Зураб являлся деду внучатым племянником. Он и привёл сюда террориста Гочу. Больше всего старик переживал сейчас за внучку. Этери практически не помнила мать с отцом и воспитывалась дедом. В один из своих бесконечных рейдов по зоне безопасности Пашин и познакомился с ней. В её глазах он увидел себя счастливым, простым и понятным. И влюбился. И ничего не мог с собой поделать, да и не желал делать, раз такое чувство. Поэтому разделял опасения деда насчёт незваных гостей – наверняка их искали спецслужбы.

По словам друга, Этери не сразила его сиюминутной красотой, а заворожила обаянием, простым и бесконечно глубоким. В искорке взгляда, в хрупкости движений, в голосе, да, несомненно, спокойном, переливающемся голосе, жил источник её женского очарования. Она была стройна и привлекательна, легка на руку и спора по хозяйству. Поначалу сторонилась человека «оттуда», но Пашин стал непременно бриться и приносить подарки. Вскоре и он почувствовал, что далеко ей небезразличен. Оставшись ещё на один срок в составе миротворческих сил, он, посовещавшись с дедом, попросил у него руки Этери. Старик понимал, что из всех воображаемых на сегодняшний и завтрашний день вариантов этот будет для внучки самым лучшим.

 

– А ты чего загрустил? – спросил Паша отстранённого Бориса, когда они вышли на ровную бетонную дорогу. Оба посмотрели на часы: до своих оставалось совсем немного. – Тут такое дело… Я женюсь! Всё серьёзно. Потом тебе её покажу. Просто сейчас… Они там сидят как на тротиле, – заключил он честно и прямо и даже облегчение почувствовал. А ведь сообщить Борису о своём решении было не так-то и просто. Пока шли до границы, новоиспечённый жених успел кратко рассказать историю их отношений. Паше удалось передать свои чувства, поскольку история показалась слушателю весьма нежной и романтичной. Борис проникся.

За свои двадцать девушка ни разу не покидала местности, где родилась и выросла. Пару раз гостили с дедом у друзей в Тбилиси. Но море? Море же рядом! Она никогда не видела моря. Сердце жениха тогда не выдержало – увёз невесту в Анаклию. В спокойном уединении на берегу морского залива, наблюдая каждое утро за стаями резвящихся дельфинов, они провели три счастливых дня. И радость была бесконечной. И думалось по-книжному: любовь бы такую – да в другие времена!

Не без опасения поведал Паша и о бандитской «малине», которую устроил далёкий братец Этери сразу после зугдидских событий. Не желая того, разведчик в одночасье стал заложником своей любви. В поисках Эсебуа грузинские спецслужбы не сегодня-завтра могли выйти на деда с внучкой.

– Вот так, дорогой, – на местном наречии закончил Паша, – проведём завтра манифестацию, а там буду решать конкретно. Подойду к командующему, объясню… Кстати, Боря! А не желал бы ты стать шафером на первой миротворческой свадьбе?

– Завтра… – подумал Невзоров и посмотрел на часы. – Уже завтра!

 

С момента возникновения человеческой мысли о переправе суть мостов сводилась к соединению берегов. С некоторого времени Ингурский мост перестал соответствовать гениальной идее: в километровом изваянии виделся мифический атлант, пытающийся мощными руками оттолкнуть берега как можно дальше друг от друга. Большая дорога жизни разъединила два мира.

С рассвета старший офицер оперативного отдела Борис Невзоров был уже на месте. Прохлада утра щипала ноздри, ноги легко несли вдоль моста в направлении 301-го пропускного пункта. Сегодня Борису с несколькими офицерам штаба вменялось держать ситуацию с митингом под контролем. Акция грозилась стать неопределённо масштабной и непредсказуемой с точки зрения человеческих жертв. В функциях миротворца – наблюдение, оценка обстановки, своевременный доклад. Он не вправе вступать в вооружённое столкновение, разве что – в случаях отражения нападения на посты или себя. На предвосхитившем день совещании у командующего был практически дан приказ исключить подобные случаи. Как если б был дан приказ исключить плохую погоду. Вчера офицеры от греха подальше вывели солдат с блокпоста на мост и организовали предположительную линию сдерживания. С утра грузинское радио назвало начавшиеся в Абхазии выборы нелегитимными, российских военных не миротворцами, а оккупантами, развивающими свои интересы на занимаемых территориях.

Борис остановился и облокотился на перила. Внизу из-под ног уходила полноводная Ингури. К матери, журча и прыгая по каменной пойме, жались десятки малых протоков. Вот вроде бы жив и здоров, а на сердце неуютно. Грусть накатила. С чего бы это?

Ингури… Какой покой дремал на твоих берегах тысячу лет назад? Эхо какой радости или какого горя разносилось над твоими протоками? Какие откровения слышали твои камни? Кого случайно спасали или нарочито губили твои воды? И куда уходили за столетия такие, как эти, вопросы? В течение волны? Нет. Тогда ввысь? В небо – пространство безмолвного утешения...

Благодатная и многострадальная земля Самегрело. Близкая и понятная, далёкая и непостижимая. Земля Колхидского царства с легендами седого Археополиса. Куда проникновение длится минуту, а минута равна глубокому вдоху. Где рождается сопричастность, что открывает путь в пространство живого многомирия: будто ещё ходит эхом по долинам голос отчаянной княгини Екатерины, призвавшей братьев и сестёр стать щитом против коварных турок. Или расстилается ночным туманом печаль древнего Мортвили, подвигнувшая у гроба своего князя склониться весь народ страны.

 

Гулко громыхнуло на берегу. Вздыбился и заржал чёрный конь. За грозным окриком проснулись голоса, быстрые, повелевающие. Звонко лязгнула цепь, и взметнулся вверх огонь сигнального костра. Загрохотали обозы. Ударили барабаны наступления, небо пронзили тысячи стрел. Невзоров вздрогнул, крепко сжал рукоять боевого меча и вернулся в действительность.

301-й КПП уже терялся в заполняемом людьми пространстве. Казалось, народ спускался прямо с близлежащих холмов. По линии железных ежей, растянувшихся поперёк моста, образовалась плотная группа пикетчиков. Многие – женщины. Поголовно в чёрных платках. Весьма сердобольно и по-матерински они вступали в разговор со вставшими цепью солдатами, шутили, интересовались оплатой службы и нахваливали готовых невест близлежащих селений. За их спинами в глубине развернулись передвижные ретрансляторы – кавказский мотив плясал над головами, взрывались и свистели микрофоны. Лента преграждения не остановила две группы репортёров, которые вывалились под ноги миротворцам и наперекрёст стали снимать и комментировать диспозицию сторон. Их оттеснили назад, но стали прорываться транспарантщики. Из первых рядов послышалось протяжное и нарастающее подвывание. Волнообразному и назойливому, ему начинали вторить другие голоса.

Вскоре жалобный стон и всхлипы уже перекатывались по рядам собравшихся – специальные плакальщицы воспаляли раж. Женщины срывались на плач и причитания, толпа свирепела. На мост полетела гнилая хурма. Причитания переходили в истерику. Ряды исполняли магический танец с выбросом рук в небеса, ползанием на коленях, катанием по земле и имитацией обмороков. Меж митингующих шныряли провокаторы, резали ограничительные ленты и подначивали людей на действия, на начало шествия по мосту.

Невзорову ни разу не приходилось видеть таких экзальтированных лиц. Однако в них сквозила фальшь: закопёрщики выглядели не искренно, хабалки – вычурно и наигранно. Было неприятно смотреть на этот театр.

«Не много ли постановок на начало марта?» – подумал Борис, вспомнив историю с заложниками. Нет в этих лицах и толики той правды, какая исходила от стоявшего здесь насмерть во главе с княгиней мегрельского ополчения.

Колонна наседала внутренней мощью. Полетели куски битого кирпича. Одному из солдат расцарапали лицо. Двум другим порвали форму. По команде миротворцы обнажили дубинки и стали стеной на сдерживание. Но сил не хватало. Офицеры подхватили ряды.

– Отводи людей! Метров на сто. И пропусти машину с сапёрами, – прозвучало по радиотелефону указание с того берега. Невзоров скомандовал отходить.

Отступление миротворцев вызвало смятение в стане демонстрантов. Как если бы они видели ужас, следующий за внезапным отливом океана. Не прошло и минуты, как появился грузовик. Откинулся борт машины, и солдаты выбросили на мост перед пикетчиками колючку-самобранку. Будто со сна, проволока потянулась по фронту, всклубилась и замерла в гостеприимстве.

Борис не без удовлетворения подумал о блестящей идее с колючей проволокой. И совершенно наплевать, что скажут региональные СМИ по этому поводу. Не случись проволоки, они б её придумали. Как и ещё множество зловредных каверз российских «оккупантов».

 

За два последующих часа картина окружающего мира не изменилась. Толпа оставалась на месте, скандировала, сквернословила на своём и на русском, затихала, глотала из термосов чай, но минуты спустя начинала сначала. Относительная безопасность не спасала от мысли о возможном выстреле из толпы или гранате с её стороны. Просматриваемые со всех сторон миротворцы продолжали держать оборону. Ближе к шестнадцати стало известно, что грузинские партизаны из отряда «Лесные братья» сообщили российскому командованию, что ещё ночью заминировали часть побережья Ингури со стороны 301-го поста. Сообщение содержало заявление с требованием отвести российские миротворческие силы от реки Ингури с последующим их отводом из зоны конфликта. В противном случае мины будут оставаться на своих местах, а акция протеста примет более масштабный и решительный характер.

Невзоров метался, ему нужна была более полная информация. По рации много не наговоришь – он поспешил на пост с абхазской стороны.

– Если мины поставлены на самом деле, а народ не перестанет прибывать, взрывов не избежать. Они же будут подрываться, как кукуруза в попкорн-аппарате, – думал Борис на ходу. – По идее, братья должны были предупредить оргкомитет протестантов. Но в таком случае кто допустил такую массовость мероприятия? Скорее, бандиты опять пошли ва-банк. Но и не воспринимать их всерьёз опасно. Да что там говорить, достаточно одного подрыва на мине, чтобы повесить на миротворцев всех собак и раздуть международный скандал.

На блокпосту офицера ждала хорошая новость. Закрученный сюжет драмы неожиданным образом разрешился: предположение о том, что «лесные братья» не поставят в известность созданный протестантами чрезвычайный комитет о минировании, оправдалось. Заботу по информированию взял на себя штаб миротворцев. Наличие или отсутствие мин в районе проведения митинга стало неактуальным. И командованию оставалось лишь де-юре поблагодарить официальные власти Зугдидского района за содействие в прекращении митинга и возобновлении регулярного движения по мосту.

Борис возвращался на точку противостояния не в самом лучшем расположении духа. Несмотря на оптимальное разрешение сегодняшнего вопроса, сердце чувствовало тяжесть. Вокруг не было правды. Вещи зло играли надуманными причинами и нелогичными следствиями. Митинг, призывы смердели фальшью. Люди теснились перед глазами соломенными пугалами. Пожалуй, среди всех этих объектов, искусственных чувств, придуманных конструкций общения отдельной правдивой и понятной фигурой стоял Пашин. Борис не знал почему. Но обязательно домыслит. Сейчас ему очень захотелось увидеть друга.

 

Ни в этот день, ни в следующий Пашин не объявился. Невзоров догадывался, но в вопросах службы разведчик был крайне дисциплинирован и верен себе: в сводках завидно мелькали его регулярные донесения. Как и доклады начальнику штаба – лично или по телефону, лимитов офицеру никто не устанавливал, время и зона ответственности миротворческих сил были в его распоряжении.

Выборы в местные органы власти Абхазии прошли со стопроцентной явкой населения. Гальский район в силу неразрешённого вопроса с беженцами в них не участвовал. Сапёры после выборов ещё два дня сканировали злополучный берег Ингури на предмет мин. Нашли ржавый трос, пару траков от гусеничного трактора и полвелосипеда. Стало окончательно понятно, что бандиты блефовали. Впрочем, если бы не их «лесная сказка», митинг продолжался бы до сих пор.

Жизнь входила в колею. Заканчивался март, и синеокий апрель уже заглядывал на блокпосты миротворцев. Весна шла с тёплым настроем; в местах, где позиции подразделений подходили к морю, в спокойные часы воскресений можно было погреться на пляжах. На рынках и импровизированных базарчиках у дорог местные жители торговали ярко-зелёными букетиками черемши. После зимней мандариновой диеты военнослужащие брали зелень охапками.

В один из дней на пост оперативного дежурного объединённой группировки поступила информация о том, что в ходе операции грузинских спецслужб и отрядов полиции близ села Джихаскари был убит в перестрелке террорист Гоча Эсебуа. Детали не сообщались, это была их операция. В неведении пребывали и военные наблюдатели миссии ООН. Однако все предвкушали момент истины. Сутки Борис не находил себе места – думал о Паше, Этери и старике. По любому раскладу Пашин не мог быть причастным к этому делу. Нет резона. Даже после бурного застолья с Гочей и его другом Зурабом разведчик держался жёсткого нейтралитета. Ни друзей, ни врагов. А вот обстоятельство смерти Эсебуа и главное, последствия этой смерти вполне могли обернуться серьёзной опасностью.

 

В дверь постучали ночью, Борис открыл. В дверях с большой, как всё Закавказье, сумкой десантника стоял Пашин. Он сказал, что располагает часом – ждёт уазик – и попросил поставить чайник. А дальше гость, усталый и взъерошенный, весьма сбивчиво рассказал, что произошло сутки назад.

Гочу Эсебуа вычислили, какое-то время вели, затем окружили, взяли и тут же пристрелили, заявив, что террорист пытался уйти. Сопровождавшие Гочу двое бандитов исчезли с места облавы. Один из них был Зураб. Братец Этери, значит. Саму невесту Паша успел вывезти и спрятать, но когда вернулся к деду, дом был перевёрнут вверх дном и пуст. Он не может сказать, жив ли старик. Как не может ответить на вопрос, кто побывал в доме. Возможно, полицейский спецназ искал скрывшегося у деда племянника. Но это полбеды. Гораздо хуже, если Зураба, а значит, и старика с Этери искали соратники и кураторы Гочи Эсебуа. Потому что Зураб… Да! Этот свой парень выдал властям Гочу с потрохами.

Ещё одно обстоятельство беспокоило Пашу. О его с Этери отношениях хорошо знали соседи. Дед не был затворником и любил потрепаться с окружающими «за жизнь». Да и сам миротворец в ближайших домах уже не воспринимался как чужак. Это наводило на след. И возникал недвусмысленный союз: российский офицер, грузинская девушка и их родственник – предатель нации Зураб. Лучшего сюжета для кавказской вендетты не придумать! Не хватило Пашину буквально нескольких дней, чтоб перевезти невесту в Сухум, официально зарегистрировать у командования брак, а там и раствориться в России.

– Слушай, Боря. Я пропаду на некоторое время, ты не ищи. Мне нужно забрать её оттуда, а потом я или вернусь, или дам о себе знать. Слушай ещё. Наперёд. Обо всём знает один человек – начальник штаба. Всё, мне пора! Наливай, прицел – пятьдесят, – и он показал на книжную полку, на которой в ряд с книгами стояла подаренная седым маргали старинная фляжка, – Эх, дед… Убили, наверное. Но я выясню. Давай, за удачу!

– И свадьбу, – хотел произнести Борис, понимая невозможность традиционного события в складывающейся ситуации, и не стал предугадывать. Налил Паше в кружку, сам отхлебнул из горлышка. Коньяк вновь поразил. Уже не только божественным вкусом, но и ассоциациями. В доли секунды пронеслись мельчайшие детали виденного: глубокие и строгие морщины на лице старика, его прозрачный и чуть вопрошающий взор, усталые от многолетнего труда руки, пальцы, похожие на плоды конфетного дерева, растущего в этих местах на радость детям.

Паша обнял Бориса, взял сумку и в дверях махнул рукой:

– Дам знать! – замер на секунду и добавил: – Помни зугдидский чай…

Он ушёл. Хлопнула во дворе дверца УАЗа, а Невзоров остался стоять посредине крохотной комнаты с фляжкой в руках.

– Так и так. А это так, – пытался он соединить нитями логики сумбурные тезисы встречи. Информации было много, она была нова, неожиданна и не закончена. Да-да, именно незаконченность повышала градус беспокойства. – Подожди, а не это ли… Конечно! Что значит... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в мае 2018 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2018 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению мая 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

502 читателя получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.08 на 03.10.2024, 13:05 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com (соцсеть Facebook запрещена в России, принадлежит корпорации Meta, признанной в РФ экстремистской организацией) Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com (в РФ доступ к ресурсу twitter.com ограничен на основании требования Генпрокуратуры от 24.02.2022) Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


50 000 ₽ за статью о стихах



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Герман Греф — биография председателя правления Сбербанка

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

01.10.2024
Журнал НЛ отличается фундаментальным подходом к Слову.
Екатерина Сердюкова

28.09.2024
Всё у вас замечательно. Думаю, многим бы польстило появление на страницах НОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Александр Жиляков

12.09.2024
Честно, говоря, я не надеялась увидеть в современном журнале что-то стоящее. Но Вы меня удивили.
Ольга Севостьянова, член Союза журналистов РФ, писатель, публицист



Номер журнала «Новая Литература» за август 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Укрстрои маш маслоочистительная установка. . Туалетная бумага и бумажные полотенца купить sparta52.ru.
Поддержите «Новую Литературу»!