Творчество как диалог

 

(или Свобода Слова – продолжение)

 

 

 

 

А вот раньше бывало (до исторического виртуала)... Не знаю, лучше ли, но намного проще.

Хотя Даниил Андреев уже тогда заподозрил что-то неладное – и сослал на всякий пожарный всех этих литературных типов в отдельный слой (пусть там сидят до поры)... Так было.

И было легче, пока не пришла эта самая пора и герои не повылезали на волю, смешавшись с нормальной толпой. (Люди до недавнего времени никогда не становились добровольно литературными героями, нацепив на себя чьё-то имя, как псевдонимб.)

 

Кроме Даниила Андреева, авторы, чуткие к грядущему в трёхмерное добро обновлению и обнулению перегородок и перепонок, как сговорившись, пошли писать исторические обзоры, призвав из параллельного кругозора на помощь разных типов.

Например, принялись рассматривать великую нашу октябрьскую – как разгул Хлестаковых, Ноздрёвых, Смердяковых и Верховенских, что разом ввело абсурд действительности в реальность разума. Чуть позже подтянулись Шариковы. А Воланд ходил и ухмылялся, что-то предчувствуя, что и вышло. Появилось телевидение, выстроив строй таких душ, какие никакой поэзией не прошибёшь в упор. И время шло, как по машинному маслу Берлиоз, пока не настал всему этому интернет.

 

Но вернёмся на пару прыжков назад. Только в 20-м веке вполне солидные с виду мыслители наперегонки помчались вводить в свои исторические исследования, всё больше принимающие воздушно-капельную форму клочковатых эссе и опавших листьев, вместо систематического нагромождения кирпичей из понятий и категорий, виртуальных литературных героев – в качестве реальных действующих лиц на исторической сцене.

 

Некоторые и в 19-м веке этим баловались, но единичными выстрелами, а в 20-м уже у целой кучи «чутких и жалких» это действо стало поголовным кошмаром, который косил цепи реализма весёлыми очередями снов. А самое весёлое в кромешном бреду окружающего вероломства, что такой зазеркаленный наглухо метод давал людям единственную возможность понять происходящий в миру абсурд, не тронувшись окончательно с места, где ещё можно вытерпеть вальс ошалевших тугодумов, погрязших в несбыточных фактах.

 

Так раскалённый добела мир окатило воображение и удержало на краю бесславной гибели. Новый Рим спасло массовое нашествие литературных героев. Свет сделался немного понятней, но расплодилось телевидение и его «видеоты»См. одноимённую статью Григория Померанца. (по меткому выстрелу Померанца, виртуозно заигравшегося с бумерангом литературно-исторических моделей).

 

Видеоты были готовы на все сто отпраздновать победу своего грандиозного клипа, ставшего нашим кляпом. Но тут свершилась очередная незапланированность и настал интернет.

Закружилась такая несуразица в голове, какую мало кто успел ухватить за хвост.

Что же такого произошло, скажут те немногочисленные, кто ещё думает, что он не в теме?

А вот что: смешалось в нашем повсеместном доме два слоя до нераздельности: наш, привычный, писательский и читательский, и литературных героев. Теперь сам Пушкин не разберёт, кто здесь Герман, которого всё нет.

 

Никто не захочет лечь поперёк истории на всеобщее обозрение в виде Шарикова или Плюшкина. Мы так привыкли, так уверились, что отдуваются в веках за нас литературные герои, а живые и порядочные люди, как воры, не попадаются.

Так было, пока люди не влезли сдуру на форумы и не начали писать сами, поедая миллионами ртов писательский хлеб, тающий на глазах, словно явь перед сном.

 

Всё смешалось – и не разберёшь теперь, кто здесь Гоголь, кто Моголь, кто Плюшкин, кто Пушкин, а кто их невинный читатель. Все теперь повязаны одной речью. И все её представители войдут в историю с головой, застыв на сказочном барельефе в различных позах, как жители Ревизора.

 

Маска не то что бы приросла к лицу, а смешалась с ним на молекулярном уровне. Читатель, герой и автор вывернулись одним и тем же человеком, исполняющим одновременно разные роли в одном и том же спектакле.

И вы до сих пор утверждаете, что вы не в теме?

Ну, тогда сидите на форуме дальше, не ведая, куда попали. Пишите себе на здоровье. Но вы попали.

 

Вы попали в реальность литературы, из которой выскочить незаметно, как из постели любовницы, удавалась только бездарным героям самых бездарных писателей. Вы же не бездарны? Значит – у вас есть свой ник, своя роль.

Тут закон жанра срабатывает, как часовой механизм, против которого не попрёшь, не зная его устройства и закатав рукава. А большинство не знает – и пишет, пишет, закатывает и закатывает свои тексты в виртуальные банки времени...

А герои Ревизора – всё стоят и стоят...

 

Или они уже давно среди нас? Вон Хлестаков на форуме блещет, а вот Городничий строит на его пустозвонстве светлые планы на обеспеченное будущее... Встречались с ними?

А судьи кто? Ну, и так далее... Потомки разберутся. И школьники напишут сочинение на тему, в которую мы уже все попали.

 

Авторы писали о телевидении в конце 20-го века, и тогда казалось, что власть телевидения уже ничто не может сокрушить. Но, как водится в Божьем мире, планеты не летают по прямым, но по эллипсам. И появилась альтернатива, откуда не ждали: не из книг, театров и музеев, а из самого средоточия электронных СМИ – выскочил в мир Интернет.

Юное поколение уже не зависит от телевидения и гораздо меньше погружено в него, чем их родители (мы, грешные видеоты). И в этом огромная наша надежда.

 

Пусть говорят об интернет-зависимости (есть такая, но она во сто крат легче «видеотии», не считающей себя болезнью). Да и кто больше всех кипятится о душах несчастных интернет-зависимых? – политики и телевизионщики. Власть над людьми, которой уже ничто не угрожало (никакая культура не смогла бы «переформатировать» послушных и слепых видеотов!), стала уплывать из рук во всемирную паутину...

 

Чем отличается интернет-пользователь от типичного видеота?

Первое: грандиозной свободой выбора. Второе (и оно самое главное!) – интерактивностью.

Если видеот пассивно поглощает только то, что ему дают – и дают уже разжёванным до такого состояния, что атрофируется сама способность души переваривать не разжёванную телеведущим пищу, гаснет великая духовная способность – способность воображения, ­– то интернет-пользователь активен, «пищеварение души» у него восстанавливается, благодаря именно интерактивности.

 

Жалкая кучка недобитых читателей противостояла разливу видеотии в конце прошлого века, но силы были настолько не равны, что усомниться в окончательной победе «клипа и кляпа» мог только сумасшедший (что он и сделал).

А теперь в Сети люди вновь учатся читать и писать... Как могут.

 

Вот почему мы (немногие оставшиеся в живых читатели) должны создавать в интернет-пространстве островки, замки и налаживать связи между ними. Это наши бастионы.

Видеоты не пройдут, победа будет за нами!

Хотя нам ещё предстоит до конца испить чашу и пережить эпоху господства видеотов: поколение, воспитанное телевидением, только входит в свою настоящую силу...

Переживём (не впервой, чай), отстреливаясь от варваров вежливо, но настойчиво в своих замках.

 

Об ответственности тележурналистов пусть им расскажут на том свете (на этом – мы говорим на разных языках и живём в разных реальностях).