Ступень

Материя создает материю, перо снова рождает буквы, придуманное перо и придуманные буквы. Смысл же не придуман. Ему не нужны перья и буквы. Ему не нужно выражение, он и так существует. Мои буквы несовершенны, ибо я не вышел из обладания материей и никогда не выйду. О, если бы я стал сферическим глазом, зреющим сверху, тогда бы выражение мое было бы совершеннее.

Я – то, что есть и хочу петь о гумусе, о перегное или человеке, о том, каков он есть и что он может, но не из-за того, что я люблю или ненавижу человека, а из-за того, что я люблю ясность среди хаоса. Мне чуждо не сущее, то, что не существует материально. Духи не для меня и печаль, как и радость, не для меня. Я хочу стать созерцающим камнем, лежащим на поверхности туманной горы не одиноко, а в купе с другими камнями. Ибо то, что существует всегда, существует не одиноко. Оно соседствует.

Все ступенчато, и я хочу петь о ступенях, высоких и низких, но обязательно о тех, которые родились. То, что еще не родилось, мне недоступно. Мне лишь доступно то, что уже погибло.

Важно не родиться, а если уже сделалось так, что вы родились камнем, деревом, лошадью или человеком, то ваша судьба определена, равно, как и ваши достижения. Дерево не может стать лошадью, даже если оно очень сильно захочет, даже если оно произрастет на удобренной почве и будет жадно пить воду, и станет тянуться к солнцу, и от злости начнет сотрясать ветвями, и от скорби ронять свои листья, как слезы. Дерево все равно останется ступенью, даже если разрастется ввысь и вширь и своей роскошной кроной покроет чахлых собратьев.

И перегной останется ступенью, пока не грянет гроза и не произойдет что-нибудь новое, другое, отличное по своим свойствам. Вы – ступень.

Когда умрут в ваших глазах все черви, вы скажете: я понял, как они рождаются. Они вырастают из гусениц, и мои гусеницы со временем могут превратиться в червей, если я не буду осторожен, если я не буду их лелеять, как детей своих.

Бойтесь мига, когда ваши гусеницы обращаются в червей! Это миг вашего падения, и вы забудете о том, что в вас когда-то жил Бог.

Бойтесь уподобиться кому-то, ибо вы сразу потеряете Бога в себе.

Бойтесь верить во что-то высшее, ибо вы сразу станете низшим.

Берегите ваших гусениц, ибо они только для вас. Они появились на свет силой вашего прозрения.

Цените безумцев, ибо они почти настоящие Боги, только исступленные.

Вы должны превзойти любого безумца вашим безумным разумом, ибо безумный разум есть высший Бог, именуемый талантом. И начало вашего таланта в том, что вы поняли, как рождаются черви.

Черви – это субстанция, в которой живут люди. Черви – продукт разума, ископаемое, добытое с помощью любопытства.

Черви и гусеницы условны, и эти условности овевают людей, но гусеницы божественны, ибо они ваши.

Разум каждого человека ежесекундно рождает миллионы гусениц. Недолговечные мгновенно погибают. Они называются мимолетными идеями. Оставшиеся сразу же ищут себе подобных, и если они находят таковых, то сливаются с ними и обращаются в червей, ибо все, что похоже, – это червь.

Если вы хотите остаться Богом, производите извращенных гусениц, существ-мутантов, чтобы они никогда не нашли себе собратьев.

Чем больше одинаковых, условных гусениц срастается, тем крупнее получается червь.

Самый большой червь на свете – это библейский Бог.

Самая большая гусеница – это вы.

Крупные черви называются универсальными истинами, мелкие традициями, гусеницы – предвестниками таланта.

Черви живут дольше, ибо их взращивает толпа. Они выносливы, как толпа, они прожорливы, как толпа, они тупоголовы, как толпа.

Гусеницы божественны, хрупки и неустойчивы, и нужно приложить всю свое усердие, чтобы сберечь и сохранить их от чужого влияния. Они – зыбкое пламя вашей свечи, ваше утверждающее пламя.