Страсти по Дракону. На роман Павла Крусанова "Ворон белый. История живых существ"

 

 

 

Роман выпущен издательством «Эксмо» в 2012 году по оригинал-макету санкт-петербургского «ИД «Домино». Кратко формулировать его содержание – некорректно. Если обобщённо, это роман-аллегория. При попытке уложить данную аллегорию в узнаваемый образ некой условной фабулы, у меня получается приблизительно так: Семеро Смелых, чья геройская миссия – Убить Дракона.

 

На обложке изображён, очевидно, тот самый ворон, что заявлен в названии книги. Он сидит на кряжистой ветви дуба, нависающей над тропинкой дремучего леса. Перспектива уходит в туман. Вдоль тропинки натыканы колья, увенчанные человеческими черепами. Сказочно. Мрачно. Вкупе с подзаголовком – «История живых существ», – плюс неброский ярлык – «русский интеллектуальный бестселлер»,– оформление книги настраивает на вдумчивый лад с явным привкусом гарантированных неприятностей.

Первая ассоциация, вызванная названием, повлекла меня, прежде всего, в сторону «белой вороны» – идиоматического выражения, которым принято нарекать человека, резко отличающегося от всех остальных, отщепенца, изгоя. С другой стороны, инверсивная формула «ворон белый» больше похожа на обозначение биологического вида. Ворон символизирует долголетие, мудрость. Чёрный ворон – кружение смерти. Неоднозначность будоражит, драматизирует мысль. С самого начала автор не обещает простого прочтения. Лично моё восприятие усложнилось ещё и тем, что мне припомнился талантливый польский писатель Анджей Стасюк с почти одноимённым романом «Белый ворон», вышедшим в Польше в 1995 году и дошедшем до нас, русскоязычных, в 2003-м. Кроме того, у Валентина Пикуля, у Юлии Шиловой, у Ольги Никитиной и у Аллы Иошпе имеются книги с «Белой вороной» в названии. И это – лишь то, что обнаружено мной на «Озоне». Довольно востребованное, надо заметить, пернатое. Не впадая в занудство, что-де «ворона» и «ворон» – разные вещи, приходится констатировать широкое представительство этой птицы в современной литературе.

Так что же это у Павла Крусанова: неосведомлённость? беспечность? Что-то не верится... А может быть, выбор такого названия – осознанный вызов? конфликт?

Интрига – лучшая презентация...

 

Жили-были семеро неразлучных друзей: Нестор, Рыбак, Брахман, Князь, Одихмантий, Мать-Ольха и Гусляр. Такова экспозиция. В ней рассказчик (Гусляр) живописно рисует портретную галерею привлечённых для его истории персонажей. Каждое имя – это и компанейское прозвище, и метафора характерологического архетипа. Их содружество именуется «белой стаей». Их тотем, селективное божество – белый ворон.

При некоторой былинности, даже сказочности введения, это вполне земная такая, современная питерская компашка, состоящая из людей, в общем, среднего, а местами – выше среднего, возраста, объединённая баней, регулярными возлияниями и философскими размышлениями. Постепенно из летописи их деяний становится ясно, что они – не просто резонёрствующие любители, а ещё и профессиональные музыканты, и художники, и религиоведы, и социологи, и политологи, и историки, и ботаники. Одним словом, творческая интеллигенция в широком смысле. И вот однажды на индивидуальном горизонте рассказчика, который подвизался в ту пору на телевидении, возникает антигерой со странным именем Льнява, а по сути расклада – Командор ТВ-предприятия «Вечный зов». Тот намекает на возможность хорошо заработать, включившись в новый проект, засекреченное реалити-шоу – экспедицию на поиски не какой-нибудь там пиявки, а ни много ни мало, Жёлтого Зверя. Рассказчик в смятении. Брахман (эксперт стаи по эзотерике) даёт справку, что Жёлтый Зверь был предсказан еще Нострадамусом в качестве главного экзекутора грядущего Апокалипсиса. Мир современности меж тем изменился, и по мысли автора, изменения апокалиптичны. После дискуссии в кругу белой стаи (не без участия алкоголя) Князь (вожак) подытоживает: они должны принять этот вызов. Ведь их девиз – «Мы там, где трудно». Все последующие героические перипетии сюжета – движение навстречу ужасающей неизбежности...

 

Впрочем, сюжет у Павла Крусанова – лишь условная нить, на которой нанизаны композиционные блоки. Каждый из блоков – вполне автономное рассуждение, достойное отдельного разворачивания в форме эссе. Вкупе они формируют мозаичный текст, художественно сложенный по полифокальному принципу. Вот несколько фокусов поднятой автором проблематики, угодивших в зону моего осмысления:

– Проблема алчности и деградации телевидения.

– Проблема «экологического маразма».

– Проблема отсутствия политической перспективы у колоссоподобного государства при «имперском самосознании», но без «имперского самочувствия». 

– Проблема, как и всегда, места интеллигенции в обществе.

– Проблема, как и всегда, закручивания гаек верховной властью.

– Проблема необходимости утверждения доктрины «нового консерватизма» как единственно зрелой идеологии, противостоящей сползанию общества в хаос.

– Проблема ощущения, что конец света фактически наступил, ибо «прежний эон взорван неторопливым взрывом». «Идиоты думали – прогресс, а это разнесло в клочки мир». Мы – осколки старого доброго мироздания.

– Проблема взаимоотношений автора произведения и реальной действительности.

– Проблема взаимоотношений творческой интеллигенции и верховной власти.

– Проблема дебилизации литературы посредством политики современных издателей, проповедующих оптимизм для массового читателя и маскирующих сверхзадачу рубить бабло для себя.

– Проблема утраты человеком духовной внутренней цельности.

– Проблема мельчания мужчин и упадка патриархальной цивилизации.

– Проблема принципиальной непостижимости жизни и тупиковости поисков смысла без возвращения к религиозному сознанию и смирения перед Богом.

– Проблема восстановления Темницы в качестве символа анти-анархии; иными словами, всё тот же «новый консерватизм».

– Не столько проблема, сколько констатация объективного чередования зоострат в результате периодического космогенного катаклизма, а стало быть, и неизбежности уничтожения нынешнего доминирования млекопитающих, во главе с человеком, посредством стирания небесным ластиком с лика Земли.

– Не столько проблема, сколько констатация вырождения интеллигентских исканий, которые принимают всё более абсурдистские формы, неуклонно превращаясь в модный перфоманс, по сути мало чем отличающийся от заведомо идиотских реалити-шоу.

Ну и, кажется, хватит.

Потому что все эти, вычлененные мною из текста идеи, а равно и те, что ускользнули от пристального внимания, в конечном счёте, сводятся к одному:

– Не столько проблема, сколько констатация пришествия к нам Дракона; в терминах Павла Крусанова – Жёлтого Зверя.

 

Не люблю метафикцию. Не люблю, когда окольным путём, через аллегорию, причудливо выстроенную на сугубо фантастическом материале, мне рассказывают о вещах, вполне для меня очевидных, предлагая разделить упоение автора собственной «необычностью». Я люблю, когда автор опирается на реальность, на самую обыкновенную, хорошо знакомую мне действительность, которая в произведении становится аллегорией, раскрывающей нечто такое, что таилось, мной неосознанное – и вдруг полыхнёт обжигающим откровением.

Однако метафикция метафикции рознь. Не будем сваливать в кучу. При кажущейся фантастичности романа Павла Крусанова, это, по сути, реалистическая история, поскольку она не только могла приключиться, но и приключается на наших глазах, в нашей реальности, в том или ином воплощении. Собственно, от метафикции здесь только осевой вектор сюжета: семеро взрослых людей прутся чёрт-те куда чёрт-те зачем. Ощущение неправдоподобия. Но если вдуматься, разве не этому самому, бредово-романтическому устремлению на известном этапе посвящает усилие жизни каждый из нас? Сюжет как реалити-шоу – неплохая метафора. Наша жизнь гораздо более шоу, чем нам того бы хотелось. И коль уж так складывается, то, разумеется, «шоу маст гоу он» вплоть до момента, когда на нашем пути встанет Дракон – Жёлтый Зверь. Вы скажете, в реальности нет никакого Жёлтого Зверя? Позвольте не согласиться. Это как с Богом: то, что он невиден воочию, ничего ещё не доказывает. Так же как и отсутствие ядерной войны или астероида на подлёте к Земле не отменяет реальности апокалиптического ощущения нашего современника. Вообще, то, что мир катится в пропасть, не ново. Можно сказать, избито. Можно сказать, эта популярная паранойя давно превратилась в общее место. Но можно сказать и иначе: идеологическая установка «на позитив», радужные пузыри, эйфорически замыливающие реальность, никак не решают проблем и лишь приближают критическую черту. И если есть писатели, которые борются с ложью, это хоть какая-то, да надежда.

 

Ладно, хватит страшилок. Павла Крусанова можно читать и просто удовольствия ради. Это прекрасный современный русский писатель. У него безупречный собственный стиль: ненавязчивая интеллектуальность, деликатная сквозная ирония, ритмическая и фонетическая музыкальность синтагм. Это славная проза. Отдельное эстетское удовольствие мне доставило множество непонятных словечек, которыми автор, в порядке доброй издёвки, там-сям украшает текст. По давней привычке я выписываю такие слова, дабы обратиться к толковому словарю и тем расширить всё ещё зауженную мою образованность. У Павла Крусанова мне пришлось выудить 23 термина. Из них 4 Интернет мне не смог объяснить, ибо искомое слово не найдено. Остальные тоже, я знаю, вскоре забуду за неупотребляемостью в ежедневной рутине, и всё же, спасибо Павлу за пользу цереброваскулярной (я тоже знаю словечки) гимнастики.

Словом, улыбайтесь, господа, улыбайтесь. Самые большие глупости на земле совершаются... Ну, вы знаете, с каким выраженьем лица. Мне ли подсказывать интеллектуалам.

Но только помните: каждого ждёт свой Дракон. Он может выглядеть и называться по-разному. Его придётся узнать.

И самое трудное, как и всегда, – Убить Дракона В СЕБЕ.

 

 

 

____________________________________

 

Дополнительная информация.

 

Купить книгу Павла Крусанова «Ворон белый. История живых существ»

вы можете в интернет-магазине «labirint.ru» (слева) или «ozon.ru» (справа), нажав на изображение обложки: