Зачем придумали английский, греческий, французский и… латинский

На чтение потребуется 50 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

 

 

Богатством человеческого языка определяется глубина сознания и мироощущения. Без языка мы вряд ли бы смогли достаточно хорошо понимать мир. А значит, не смогли бы его преобразовывать. Язык объединяет людей. Являясь посредником между мыслью и делом, он материализует возникшую идею в осмысленный звук или передает её в виде графических знаков, обусловленных правилами и законами конкретных носителей языка. Рождается своеобразная прото-физическая матрица, готовая реализоваться действием на более предметном уровне… собором единомышленников или автономной личностью. Отсюда и сила слова, о которой мы говорим, когда ставим в пример имя или произведение писателя, декламатора, сценариста.

 

Таким образом, язык, осеменённый идеей и мыслью, реализованный предметно в речи или письме, открывает доступ к реальному деланию.

 

Любая жизнь начинается с мамы, с МАМЫ.

 

Многие языки имеют здесь единый корень или общую звуковую основу, подкрашенную колоритом конкретного диалекта, но всегда легко узнаваемую. Немецкое MAID – дева, девушка, MÄDCHEN – девочка, девушка. MÄDCHEN – звучит, как уменьшительное от МАТЬ. Немецкие девушки они все – почти матери, маленькие будущие мамы. Английский вариант от мамы – MAID, MAIDEN – девушка, девственный…

Кажется, все древние народы, почти все, договорились однажды называть родившую женщину МАМОЙ. Случайно ли это? И разве могло быть так, чтобы малое дитя само, без наущения родителя придумывало название для своей мамы? В Баварии, Суоми, Бретани, Испании, Турции... Даже норвежская белая медведица, заглядывая в окна домов суровых норвежцев, кажется, слышит оттуда – МАММА! И уже созрела, чтобы научить этому же своего медвежонка.

 

«Родившая меня женщина! Я буду называть тебя МАМА!» – шепчет малыш в Каталонии. МАММА – говорит своей матери шестимесячная девчушка в Сиракузах. И сестрички-двойняшки из турецкой Анкары кричат-перекрикивают друг дружку – МАММИ, МАММИ!!^[2]

 

Надо отдать должное разуму. Мы родились от женщины, и мы все называли её мамой потому, что она так хотела…^[3] Её слова и воля, её материнский труд делают из нас людей.^[4] А из людей получаются хорошие или плохие писатели, донжуаны или отшельники, отцы или отчимы.

 

 

Размышляя о Вере и Делах, апостол Иаков говорит в Послании: «Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале.^[5] Он посмотрел на себя, отошёл и тотчас забыл, каков он».^[6]

 

Язык имеет свою материальную основу. Это звук, это графика. «Хочешь ли знать, человек, что вера без дел мертва?» ‒ вопрошает апостол. И пишет своё воспоминание о Христе. Накормляет страждущего и скудного одёжей. Но делает это с верой в сердце. Ум есть вера, убеждён апостол, дело – это итог веры, это её путь и разрешение.

 

Интересная параллель русских слов ДЕЛО, СДЕЛАЮ (сделка, заниматься чем-либо) с английским DEAL – вести дела, сделка, соглашение, договор. Или с греческим ΔΟΙΛΕΙΑ (ДОИЛЕИА) – дело, труд, работа, ΤΕΛΕΣΗ, (ТЕЛЕСИ) – исполнение, совершение, TELOS (ТЕЛОС) – конец, окончание.^[7]

 

Нам ведь кажется, что истории придумывают только писатели. А во всём остальном – сквозит правда жизни, натура и естество движения. Это не так. Далеко не всегда так. В нашу жизнь не может не вмешиваться порождающий нас разум. Человек – существо вечное. И он просто вынужден совершенствоваться, переделывая себя под окружающую среду, добирая свойств и качеств, которых не предусмотрел Всевышний. Не могли мы появиться сами по себе в таком обличье. Если Природе и удалось за миллиарды лет родить из хаоса разум, маловероятно, чтобы им оказался человек, существо с одной головой, тридцатью двумя белоснежными зубами и десятью пальцами на ногах. Не мог первый разум появиться и с гортанью, приспособленной к членораздельной речи. И с рукой, способной осмысленно водить пером по бумаге…

 

Писатель пишет свою историю, и делает так, чтобы читатель в неё поверил. Писатель пишет талантливо, и этим уже совершает доброе дело. Но талант – это, прежде всего, большой труд. Значит, талантливый рассказ, талантливая пьеса – это труд вдвойне, это делание, которому учит Иаков. Но разве талант и зло не совместимы?

 

Русское ВРАТЬ, ВРАНЬЁ, ВРУ, ВРАЛЬ, ВРАКА причудливо преломилось в английское WRITE ‒ писать, сочинять. И WRONG ‒ неправильный, нечестный, зло (от русского ВРАНЬЁ). Турецкое VARAKA ‒ бумага, документ, тоже, вероятно, из этой же звуко-графической семьи. Как и греческое ΘΡΥΛΟΣ (ФРИЛОС) ‒ слух, молва, легенда, сказание, где русская буква В попросту подменена на Ф (греч. Θ).

 

Да, в писательстве, как и в любом виде искусства, есть одна закавыка. Она затрагивает проблему добра и зла. Талантливый художник не может являться гарантом нравственности или высокого гражданства. В мире создано сколь угодно талантливых, но аморальных вещей, вещей не возвышающих, не поднимающих с глубин смердяковской бездны или обломовского дивана, но зовущих в эти глубины. «Приди, испытай, ты всё можешь, ‒ говорит художник пастве, ‒ ты свободный человек, ты ещё не всё попробовал…». И такой художник врёт. Не важно, осознаёт ли он это, но он врёт. Если сказать прямолинейным языком наших исследований – писатель берёт в руки бумагу (турецк. VARAKA), чтобы сочинять (англ. WRITE ‒ писать) враньё, неправду (англ. WRONG), опираясь на молву и слухи (греч. ФРИЛОС).

 

Недаром для бумаги и для писанины были придуманы эти саркастические названия, столь явственно отражающие суть русских смыслов: ВРАТЬ, ВРАНЬЁ, ВРАКА. Значит, было за что. Ведь бумага, как говорили предки, всё стерпит.

 

В предыдущих публикациях мы уже приводили примеры переписывания западноевропейской истории (рубеж кон. 16 в. –нач. 17 в.); и способствовало этому в немалой степени именно широкое распространение бумаги. А изобретение печатной машины и газеты помогло уже растиражировать ВРАНЬЁ по всем закоулкам читающего мира.

 

Сила слова сравнима с реальным действием. Владеющий словом знает это и с успехом использует. Слово заставляет мир крутиться вокруг своей оси. Но может и остановить этот мир, когда уже сама земля, обездвиженная, отвернется от небесного Светила. И тогда потребуется непревзойдённый талант и провидец, чтобы заставить мир заново крутиться. Если это будет нужно. Но и пророк ещё не родился.

 

Зато родились мы, ищущие и дерзкие. Разуверившиеся в идеалах наших предков, не доверяющие прошлому знанию и опыту. От нас будет зависеть, и уже зависит будущее. Как бы ни были могучи Наполеон, Пушкин, Столыпин… но они всегда уходят. А нам в своём движении придется или опираться на могучих предков, или подвергать ревизии их многогранный труд, в котором, как в зеркале, отражена вся их вера, свет и разум. Ведь человек вечен, пока в нём есть разум, и пока ему есть что сказать людям.

 

Из слова может родиться коллектив, общество, нация. Слово может родить новое слово или целый язык. И так уже было в истории много раз.

 

НАШ, НАШИ (т. е. свои). Отсюда ‒ НАЦИЯ, НАЦИОНАЛЬНОСТЬ, ЭТНОС (т. е. ЭТО НАШИ). Куда ни копни, отовсюду вылазят знакомые нам смыслы.

Лат. NOSTER (переход Ш-С) ‒ наш, свой, направленный на нас. ΝΑΤΙΟ ‒ рождение, происхождение, племя, народность, народ, сословие, NATUS ‒ рожденный, происходящий, врожденный.

Англ. NATION (пишется – натион, читается – нэйшен) ‒ народ, нация, народность, так же произошло от слова НАШИ, (т. е. свои, соплеменники, сородичи). NATIONALITY ‒ национальная принадлежность, гражданство, подданство.

Нем. и франц. NATION ‒ нация.

Нем. ETHNIE ‒ этнос.

Итал. NAZIONE ‒ нация.

Исп. NACION ‒ нация.

Греч. ΕΘΝΟΣ (ЕТНОС) ‒ нация, народ. ΕΘΝΙΚΟΣ, (ЕТНИКОС) ‒ национальный. ΕΘΝΟΓΡΑΦΙΑ, (ЕТНОГРАФИА) ‒ этнография (в смысле, «описываю нацию»).

 

Бумага, позволившая, наконец, писать, сохранять мысли, получила своё, ещё скудное, распространение только в 12-13 веке.^[8]

 

Но само изобретение бумаги не решает задачу её массового применения. Пройдёт немало времени, пока бумагу научатся делать быстро, много и, что называется, задёшево. И тут, как раз, наступает счастливая пора для всякого рода писательства. Появляется необходимость в сохранении знаний и человеческого опыта в целом. Мастеровые записывают секреты известного им рецепта ковки металла. Строители бережно выводят на бумаге чертежи архитектуры. Богословы, наконец, переносят бесценные слова Иисуса с пергамента в богоданную бумажную память и бережно, до срока хранят её в предвкушении очередного тиража или переписывания. И, конечно же, литераторы, верно оценив новшество, разрешаются бременем и полностью отдают себя белому невесомому носителю памяти. Бумага стала доступна, и её стало много. Больше, чем идей и образов, способных возникнуть в голове художника.

 

Вероятно, отсюда, из русского ТАМГА («татарский» знак, символ, нечто, несущее на себе клеймо) в процессе перемены местами М и Г (MG – GM) получилось латинское STIGMA – клеймо, выжженный на теле знак, STIGMATIAS – имеющий клеймо, STIGMO – клеймить, STIGMOSUS – покрытый клеймами, клейменый. А так же английское STIGMA – (ист.) выжженное клеймо (у преступника), бесславие, бесчестье, позор, пятно.

 

Сложную тамгу рисовали на документах для защиты от подделки. Бумага «с тамгой» считалась официальной. Отсюда же русское ШТАМП, ШТЕМПЕЛЬ. Немецкое STEMPEL – штамп, клеймо, печать. Англ. STAMP – штамп, клеймо. Фран. ESTAMPILLE – штамп, клеймо. Итал. STAMPIGLIA – штамп. Исп. ESTAMPILLA – штамп.

 

А расшифровка следующего слова, тоже имеющая отношение к письму, вероятно, покажется забавной русскоязычному читателю. Это русское двусоставное ПОСТСКРИПТУМ. Почему оно всё-таки русское, а не иностранное, мы сейчас посмотрим.

 

Согласитесь, слово ПОСТСКРИПТУМ (POSTCRIPTUM) весьма напоминает русское ПОСЛЕ+СКРИПЕТЬ (СКРЕПИТЬ, СКРЕПЛЯТЬ). Да и само латинское POST – это попросту русское ПОСЛЕ. А SCRIBO сложилось, вероятно, из русского слова СКРИПЕТЬ.^[9] Вот и появилось у «древних» латинян POST-SCRIBO – приписать, дописать, другими словами – ПОСЛЕСЛОВИЕ, ведь POSTCRIPTUM так и переводится ‒ после написанного.

 

Ну и, не отстали от латинян и прочие европейские народы: итал. POSTSKRIPTUM и англ. POSTSCRIPT – эпилог, заключение, приложение, франц. и исп. POST-SCRIPTUM – означает то же самое. Выходит, что это слово имеет статус обратного заимствования, так как оно дважды пересекало условную языковую границу. Сначала из русской речи перекочевало в мятежную Европу 17 века, и только натурализовавшись там под латинское POSTSKRIPTUM, обратно вернулось к нам.

 

Сегодня бумага заменена электронной памятью, компьютерным накопителем.^[10] Но из употребления не исчезла. Пока ей «доверяют».