«Что? Где? Когда?», или Почему Фёдор Двинятин проиграл…

 

Купить в журнале за март 2016 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 27 минут | Цитата | Аннотация | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Существует загадка о поиске «четвёртого слова», оканчивающегося на -со. По мнению наших филологов, эта задача не имеет решения. Считается, что кроме трёх всем известных – мясо, просо, колесо – четвёртого такого слова в русском языке не существует. Филологи знают, что́ говорят. По крайней мере, достаточно просто посмотреть в «Обратном словаре». И всё же, для пущей надёжности мы решили провести собственное расследование, которое, однако, дало весьма неожиданные результаты.

 

Оказалось, например, что сама лингвистическая задача «О четвёртом слове» поставлена неверно. Именно эта неточность формулировки и сыграла злую шутку с моим тёской, одним из любимейших интеллектуалов-знатоков Фёдором Двинятиным^[1]. Ведь неправильный вопрос имеет своё, так сказать, моральное право и на неправильный ответ. А то и на всякие его интерпретации.

 

Кроме того, вдруг обнаружилась латентная готовность языковедов утверждать, что такие слова, как «пальто», «кофе», «крупье»… тоже не является русскими. Которые тоже были заимствованы из иностранных языков. И их много. Вытекает это из того, что серсо, несмотря на его постоянную прописку в больших русских словарях, признано специалистами не русским словом, а сугубо иностранным.^[2] Учёные-филологи, оказывается, готовы даже подписываться под подобными утверждениями, выдавать на руки справки, заверенные печатью Института русского языка^[3].

 

Поэтому у нас возник вопрос к филологам: а что тогда можно считать русским? Какие слова в русских словарях – русские? Ведь если покопаться в этимологиях, то окажется, что около 99% даже так называемой базисной лексики нашего языка, не говоря уже о культурной, окажется чужеродной. Или, как сейчас стало модно говорить, – не является исконно русской. И, кстати, мы это уже показали в статье «Шах и мат русской филологии…», где на сотню с лихом обиходных (базисных) слов не пришлось ни одного русского! Все, как на подбор, родились в явно более древних нерусских культурах.

 

 

Из видеофрагмента телеигры «Что? Где? Когда?» видно, что Борис Крюк, дискутируя со знатоками по поводу серсо, неожиданно выдаёт любопытное требование – «слово должно быть русское по происхождению!» Это ещё больше запутало ситуацию. Выходит, Борис Крюк не сомневался, что уж первые-то три слова – мясо, просо, колесо – непременно по происхождению русские! Однако здесь опять-таки надо сделать заявление: на деле ни мясо, ни просо, ни колесо таковыми не являются. Вся эта лексика – исключительно иностранного разлива. И не мы это придумали, так утверждает сама наука:

 

Вот что пишет славист Макс Фасмер:

 

МЯСО – родственно древнеиндийскому MĀṂSÁM (мясо), готскому MIMZ (мясо), армянскому MIS (мясо)^[4]. Здесь Фасмер не договаривает, что в санскрите мясо звучит вполне откровенно – МЯС.

 

КОЛЕСО – родственно лат. СОLŌ (возделываю), греческое ΠόΛΟΣ (ось, полюс), ΚύΚΛΟΣ (цикл, колесо) и ΠΟΛέΩ (двигаюсь вокруг), др.-английское HVÉOL (колесо), др.-индийское CÁRATI (блуждает, двигается) и CAKRÁS (колесо), тохар. KUKÄL (повозка) и др.

 

ПРОСО^[5] – в древне-прусском (с 5-6 века от Р. Х.) РRАSSАN (просо), греческое ΠΡάΣΟΝ (лук), англосаксонское FYRS (дрок – вид бобового растения), древнеиндийское ПРАСАД (ПРАСАДАМ) в индуизме (как и др.-русск. ПРОСФОРА) – освящённая пища, предложенная божеству (Кришне) в храме или в домашних условиях.^[6] Добавим, что др.-русск. ПРОСФОРА – это и есть освящённый хлеб, опресноки.

 

А это означает, что наше заключение верно – согласно изысканиям отечественной филологии и Макса Фасмера, в частности, ни мясо, ни колесо, ни просо не являются по происхождению русскими словами, поскольку были в обиходе у нерусских древних народов задолго до появления на исторической арене наших предков. Притом на географических широтах, весьма от них отдалённых.

 

Что это значит? А то, что если придерживаться новаторской формулировки Бориса Крюка о «русскости происхождения», можно уже не сомневаться – в русском языке нет ни одного слова, оканчивающегося на -со! Вообще нет. Просто уважаемый ведущий не знал всего того, о чём мы сейчас рассказали. А если бы знал?

 

 

Но пойдём дальше. Это только на первый взгляд кажется, что тема пустяшная! На самом деле, она затрагивает глубинные процессы истории нашего языка, выявляет степень зависимости его прошлого от взглядов представителей научной филологии. И здесь нет конспирологии^[7], только факты и здравый смысл.

 

Давайте на время забудем лингвистическое творчество Бориса Крюка и спросим себя – на чём же всё-таки держится положение науки о том, что серсо и ему подобные слова не являются русскими словами? Ведь филолог Фёдор Двинятин чётко и однозначно пояснил ведущему, что любое слово, содержащееся в справочнике, на котором написано «Словарь русского языка», является русским^[8]. Так ведь? Почему же филология, пусть даже посредством Бориса Крюка, открещивается от этого?

 

Можно предположить, что мы столкнулись с этаким «недоразумением» или «капризом» – кому как нравится. Скажем, однажды объявив вердикт, учёные, вероятно, уже не в силах отказаться от своего слова. Ведь опровержение существования «четвёртого слова» давно гуляет по Интернету, и не без подачи представителей языкознания. К тому же, в запасе у них есть и другой аргумент, растиражированный на русских форумах: слово серсо не является русским потому, что оно не склоняется по правилам грамматики русского языка. Очень хорошо. Серсо не склоняется (хотя если бы мы захотели да и договорились всем миром, то никуда бы оно не делось, склонилось бы как миленькое; это дело привычки). Но разве только серсо?

 

В русском языке масса заимствованных слов, которые не склоняются! Те же пальто, кофе, крупье – разве они склоняются? Или им не было уделено равноправного места в «Словаре русского языка»? Уделено. Именно поэтому, в силу известного только учёным «каприза», мы и пришли к заключению, что слова, подобные серсо, – пальто, кофе, крупье и проч. – русская филология не считает русскими. Зато мясо, просо и колесо для неё – русские.

 

Ну, что ж, осталось узнать, действительно ли в нашем языке нет «четвёртого слова», оканчивающегося на -со? Или оно всё-таки есть? А может быть, таких слов несколько, много? Чтобы это узнать, надо сначала правильно сформулировать вопрос. Понять, что именно мы хотим в него вложить.

 

Вот как эта задача звучит в своём публичном варианте: «Назовите четыре русских существительных, оканчивающихся на -со».^[9]

 

А вот как предлагаем мы:

Назовите четыре слова современного русского активного языка, оканчивающихся на -со; это должны быть существительные в именительном падеже, единственном числе, не имена собственные, не иностранные, не жаргонизмы, не архаизмы, при этом склоняемые по правилам русской грамматики.

 

Ну что, жёсткие требования? Да, жёсткие. Помните, у нас ведь и при более мягких требованиях были проблемы с поиском «четвёртого слова», а тут целая стена условий! Конечно, если не окружать себя условностями, то кроме серсо есть в русском языке и «иностранщина», и жаргонизмы, и устаревшая лексика, и ещё бог знает что. Например:

 

Несклоняемые, типа: Лассо^[10], Асо^[11], Экспрессо, Инкассо и т. п.;

Наречия: Косо, Накосо;

Предлог: Со;

Первая часть сложных слов: Рисо, Русо,^[12] Спасо,^[13] Лесо, Босо, Носо, Марсо, Конусо, Коксо, Красо, Крысо, Рейсо, Присо, Сексо, Часо и т. д.;

Древнерусское местоимение: Ничьсо^[14];

Диалектные: Ло́со^[15], Плёсо^[16], Вересо-дерево^[17]; Телесо (телёсо)^[18];

Профессиональное: Квисо́^[19], Мисо^[20] и проч.

Нарицательное: Тесо^[21].

 

И всё же в русском языке «четвёртое слово» с окончанием -со имеется. Притом – в точности отвечающее указанному жёсткому требованию. Это слово ПЛЁСО. Точно такое же слово иногда дискутируется на форумах в Рунете, но оно всегда представлено там как диалектное, а значит, неспособное конкурировать с тремя основными словами – мясо-просо-колесо. Это плёсо, только абзацем выше, уже было упомянуто нами – в строке «Диалектные». Считается, что оно относится только к говору поморов – русского субэтноса на Беломорье. Однако плёсо, о котором мы говорим сейчас, имеет совсем другую, более широкую российскую географию. Мало того, может так случиться, что из всех четырёх искомых слов (мясо-просо-плёсо-колесо) одно только плёсо и окажется русским словом! Или, как метко сказал Борис Крюк, – русским по происхождению.

 

Так вот, плёсо (как и его двойник плёс) до сих пор употребляется для обозначения широкого водного пространства на реке или озере почти по всей России. Например, речники и рыбаки говорят о «верхнем плёсе Волги» или о том, что «вот за тем плёсом пойдёт излучина» и т. д. К тому же у этого живого слова есть и второе значение, близкое к первому – это название участка реки, однородного по своим судоходным и береговым особенностям. Объяснение живучести этого слова простое. Ведь другого, столь же ёмкого и, как говорится, фонетически русского слова для обозначения прямой и широкой водной глади в русском языке нет. И отказаться от этого великолепия только потому, что кто-то из филологов в Москве или Петербурге пытается выбросить его из очередного издания русского словаря, извергнуть из народной памяти, вешая ярлык «диалектный», переместить в разряд вымершего русского языка, не получится. Оно и живое, и активное, и незаменимое для огромных российских пространств, особенно в местах разлива и стояния рек. Или филологи забыли, что Россия – это водная страна, и что по берегам миллионов её рек обитают живые люди, издревле говорящие живое русское слово?^[22]

 

Да и то, что мы называем в целом диалектизмами, в немалой степени может оказаться лукавством. Неужели филологи не чувствуют этой зыбкой границы? Как говорится, имя Аксиния тоже давно устарело, но ничто не мешает сегодня родителям называть современных маленьких москвичек и петербурженок Аксиниями. Ничто не мешает нам сегодня вытаскивать из небытия устаревшую лексику предков, но лексику востребованную, которой нам действительно не хватает. Это только так кажется, что современный русский язык вполне самодостаточный и полный. Для деловой и канцелярской переписки – да. Но попробуйте писать хорошее, не примитивное художественное произведение, и вы непременно столкнётесь с дефицитом русской лексики. И бояться чрезмерной «новизны» от устаревшей лексики не надо. Доброе слово всегда приживётся. Были бы носители. Кстати, в одной из следующих статей для рубрики «Записки о языке» мы попробуем провести эксперимент, где на протяжении всего текста вместо какого-нибудь обычного современного слова будем употреблять его старинный (устаревший) эквивалент. И почему-то мы уверены, что уже к концу прочтения материала у нашего читателя естественным образом сформируется не только привыкание к такому «забытому» слову, но, вероятно, пробудится и любовь к новому его звучанию. Не зря ведь говорят, что новое – это хорошо забытое старое?

 

Подведём итог. Наше дознание показало, что в русском языке существует, по крайней мере, четыре слова с окончанием -со, отвечающие приведённой выше жёсткой постановке задачи: мясо, просо, плёсо и колесо. Почему русско-равнинное слово плёсо не привлекает внимания современных лингвистов и составителей словарей – это всё ещё остаётся на совести самих учёных. По крайней мере, в словарях более старого поколения плёсо (плёс) отражено, и далеко не всегда как диалектное: «Этимологический словарь Фасмера», «Энциклопедический Словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона», «Толковый словарь русского языка Д. Н. Ушакова»^[23], «Большой русско-украинский словарь», «Большой российский энциклопедический словарь», «Толковый словарь русского языка И. С. Ожегова и Н. Ю. Шведовой», «Орфографический словарь Лопатина», «Толковый словарь Т. Ф. Ефремовой».

 

В то же время, если не «сводить друг друга с ума», как это было в телеигре «Что? Где? Когда?», и согласиться хотя бы с мнением филолога Фёдора Двинятина в отношении русскости слова серсо, то надо признать, что слов с окончанием -со в русском языке предостаточно. Их окажется уже не три-четыре, а, например, штук десять или пятнадцать. Смотря под каким углом зрения искать. Ведь Фёдор вполне мог утверждать, например, что в чёрном ящике, кроме игры серсо, также находится и лассо, и веточка от вересо…

 

А как же наше плёсо, могло оно поместиться в чёрном ящике? Вероятно, нет. Однако если бы его знали так же хорошо, как, скажем, и мясо с просом, задание о «четвёртом слове» господин Крюк уже не связывал бы с чёрным ящиком. Или его автору, жительнице Тульской области Валентине Королёвой, пришлось бы изменить саму формулировку вопроса.

 

На этом можно и закончить повествование. В основном мы сказали всё, что хотели. Дальнейший скучный текст читать необязательно.

 

 

Дополнительные сведения

 

В тот вечер Фёдор Двинятин очко для своей команды взял. Правда, ценой уничижения. Борис Крюк грубо бросил Фёдору: «Вам нужна подачка, возьмите её!». Битва телезрителей со знатоками закончилась со счётом 6:5 в пользу последних.

 

Но уже в следующей игре, спустя неделю, Борис Крюк публично предъявил Фёдору Двинятину справку из «Института русского языка» о том, что серсо НЕ ЯВЛЯЕТСЯ русским словом. Справку, проштампованную печатью и подписанную доктором филологических наук.^[24] Полагаю, только воспитание и самодисциплина не позволили Фёдору вновь возразить Крюку. Тем более что счёт в предыдущей игре уже был зафиксирован и неизменен.

 

А ведь всей это неприглядной истории не случилось бы, будь в недрах филологии определённость в понятиях и терминах. Например, что считать русским словом, а что не считать русским словом? Какие здесь критерии?

 

Кто был первый, кто придумал эту загадку-шутку и распространил её, сказать сейчас трудно. История не зафиксировала конкретной фамилии. Одно можно утверждать точно: случилось это никак не раньше начала 19-го века, а, скорее всего, и гораздо позже, где-нибудь на рубеже середины 20-го века. Во всяком случае, загадка «о четырёх словах» не только до сих пор востребована в обществе и передаётся из поколения в поколение, но и имеет подобающую поддержку со стороны языковедов. Впрочем, как мы видели, сами языковеды и не скрывают этого, помогая поддерживать вброшенные в общественное сознание мифы заверенными справками.

 

С появлением Интернета задача «о четырёх словах» не только свободно обсуждалась специалистами, но и в качестве задачи на эрудицию получила широкую огласку в разного рода любительских сообществах. При этом правильный ответ на неё всегда был однозначный: «четвёртого слова» с окончанием -со в русском языке нет! Из огромной массы пытливых людей никто не пытался эту задачу перепроверить. Даже после описанного нами инцидента с участием ведущего телеигры Бориса Крюка ничего не изменилось. А ведь с не раз пережёванной в Рунете загадкой пришлось столкнуться с глазу на глаз не кому-нибудь, а филологу-русисту, доценту СПбГУ, кандидату филологических наук Фёдору Двинятину.^[25] Знаток и магистр клуба «Что? Где? Когда?» Фёдор Двинятин, отвечая на вопрос о «четвёртом слове», не мог не знать этого. Однако повёл себя именно так, как должен был повести себя муж думающий. Не одними дипломами жив человек.

 

А ведь и правда, многочисленные ссылки на языковедческие ресурсы в Рунете свидетельствуют, что кроме трёх известных русских слов (мясо, просо, колесо) четвёртого попросту не существует.^[26] Однако если не придерживаться указанных нами жёстких условий, то слов с окончанием -со обнаружится гораздо больше. Например, на этом ресурсе их целых 112 штук! Заметим только, что это не первое расследование такого рода сомнительных штампов, прижившихся в общественном сознании с подачи или с попустительства специалистов-филологов.^[27]

 

Для тех, кто по техническим или иным причинам не смог посмотреть видеоролик, мы перескажем этот сюжет, правда, уже своими словами, сохранив основной смысл.

 

Команде знатоков под названием «Сборная 90-х» предстояло отгадать, что лежит в чёрном ящике. Ассистент ещё только выкладывал подсказки: просо, велосипедное колесо и кусок сырого мяса, как Фёдор Двинятин уже догадался: «Просо́, мясо́ и колесо́! Все они оканчиваются на -со!

 

– Берёте минуту или будет досрочный ответ? – спросил Крюк.

 

Капитан Алексей Блинов взял минуту на обсуждение. А когда она закончилась, он нисколько не сомневался, что Фёдор Двинятин даст правильный ответ. Кому ещё отвечать за русский язык, как не учёному-филологу?

И вот какой казус из всего этого приключился:

 

– Кто будет отвечать?

– Ответит Фёдор Двинятин! – В голосе Блинова слышались победные ноты. Ведь Фёдор Двинятин незадолго до этого уже ответил на другой филологический вопрос – «о четырёх характерах четырёх русских писателей»! И сделал это блестяще!

 

– В ящике лежат принадлежности для игры в серсо! Там должны быть обручи и шпажки!

 

Отдадим должное Фёдору, ответ он дал правильный. Но совсем не тот, что подразумевала его автор, жительница Тульской области.

 

Борис Крюк, заменивший на посту ведущего уважаемого Владимира Ворошилова, человек серьёзный, не теряющий лица, конечно же, знал, что чёрный ящик пуст. И понимал, что ему придётся теперь эту пустоту в ящике защищать. А что ещё остаётся? Как бы повели себя мы на месте Бориса Крюка? Вот он и защищал, как мог, споря с кандидатом филологических наук.

 

Задача с поиском «четвёртого слова» служит примером отношения к языку, памяти и уважения к его наследию. Нет сомнения, что обитатели рек, особенно больших рек, не могут обходиться без названия того природного явления, с которым они регулярно сталкиваются, – без слова плёсо. Оно не абстрактное, но несёт конкретный физический смысл той реальности, с которой повседневно сталкиваются живые люди. Только представьте рыбака на той же Волге, который не умеет назвать разлив реки, раскинувшейся от утёса до утёса одним единственным ёмким словом! Коль скоро существует вещь, явление, должно существовать и его словесное выражение. Слово плёсо в полной мере отвечает этой естественной потребности. Отражает и размах, и реальность стихии, которую можно и видеть и ощущать, но отнюдь не реальность говорящих на чистом русском языке москвичей или питерцев с их зажатыми в бетон речушками. Кто распорядился удалить это живое слово из «активного русского языка»?

 

– Почему вы решили, что серсо русское слово? – спросил Крюк.

– Всё просто. Поскольку нам вынесли только три предмета, названия которых оканчиваются на -со: мясо, просо, колесо, в чёрном ящике должны лежать принадлежности, имеющие отношение к игре серсо!

 

Ассистент открыл крышку – в ящике было пусто!

 

Зал загудел. Вмешался адвокат Борщевский. Ведущему же ничего не оставалось, как только продолжать защищать сомнительную версию:

– Нет такого слова в русском языке!

– Есть! Серсо – это такой обруч, который при подкидывании надо суметь поймать! Мы же в детстве все этим занимались!

– Но это не русское слово, а французское!

 

Приблизительно такая дискуссия состоялась между знатоками и ведущим телеигры Борисом Крюком. Действительно, название игры серсо идёт от французского cerceau.^[28] Только, вместо шпажек и колечек в нашем детстве мы использовали кусочек жёсткой проволоки в форме кочерги, которой и катили бегущий по земле обруч, поддерживая тем самым его в постоянном движении. Но разве знатоки, а тем более Борис Крюк, могли знать, что насквозь французское слово на самом деле своими корнями уходит в русский язык переломной эпохи 16-17 вв.?

 

 

Мы знаем, что в словаре Макса Фасмера недостаёт многих самых элементарных русских слов, но вот про французское серсо он рассказать почему-то не забыл:

 

СЕРСО – детская игра с колесом, из французского СЕRСЕАU – обруч, от латинского CIRCELLUS, CIRCUS – кольцо.

 

Кажется, теперь всё стало ясно, и на этом можно было бы поставить точку. Ведь слово ЦИРК (CIRC) – это русская корневая основа. Но давайте ещё посмотрим.

 

Как и во французском CIRCUS, в английском тоже есть родственное CIRCLE (круг). Но вот в итальянском (CIRCOLO), а также латинском (CIRCELLUS) чётко прослеживается уже не один, а целых два корня (т. н. сложные слова): CIR+COLO и CIR+CELLUS.

 

Со второй частью этих слов COLO и CELLUS всё понятно: они от русск. КОЛО, КОЛЬЦО, КОЛЕСО, КОЛЕЯ и т. д.

 

А вот к первой части CIR не только напрашивается русское корневое КР (КРУГ), но также и финно-угро-тюрский корень КИР-ЧИР-КАР в значении круг, колесо.^[29]

 

С другой стороны, очень похоже, что CIR-COLO и CIR-CELLUS – это пример слов, образованных в результате двуязычия, когда одно и то же понятие фиксировалось сразу на двух языках. Например, сперва на народном и далее на священном: КИТАЙ-ГОРОД (где КИТАЙ – уже означало «СТЕНА, ГОРОД» – англ. CITY, ит. CITTA, тюрск. КИТЕЙ), или КРЫМСКИЙ ВАЛ (где КЫРЫМ – «ВАЛ» по-тюркски, CRIIM [КРИЙМ] – «ЦАРАПИНА» по-чудски).

 

Забавно, в какое болото западные этимологи зашли с этимологией родственного S-CREW [С-КРУ]:

 

1) КРУТИТЬ, В-КРУЧИВАТЬ, ВВИНЧИВАТЬ;

2) ВИНТ, БОЛТ, ШУРУП. Будучи не в состоянии отбросить приставку С-, западные этимологи дошли до гипотетического ПРАИНДОЕВРОПЕЙСКОГО *(s)ker– (1) «to cut» («резать»).

 

Сравнить с КРУГ, КРУТИТЬ они оказались не в состоянии. Я уже не говорю про отсутствие сравнения с эст. KEERU(TA) – крутить, KEERA(MA) – крутить, KRUVI – крутить, ввинчивать.

 

Из этой же этимологии, связанной с КРУЧЕНИЕМ КОЛЁС: и CAR, и КАРЕТА, и CARRY (везти), и КЕРАМИКА (кручение на гончарном круге) – это тоже никто из этимологов не в состоянии понять.

 

Дополним разбор ещё несколькими примерами сравнений русских корней КРУГ, КРУЖ с иностранной лексикой:

 

В лат. CIRCA – вокруг, кругом (переход русского К в латинское С), GYRUS – круг.

 

В нем. KREIS – круг, KREISEN – кружиться (переход Ж или Г в нем. S), KRAGEN – воротник (т. е. круг вокруг шеи), KRUG – кружка, KRUKE – кувшин.

 

В англ. CRUISE – двигаться туда и обратно, возвращаясь на прежнее место.

 

В греч. ΚΡΙΚΟΣ – кольцо, ΓΥΡΙΖΩ – кружить, вращать, ΓΥΡΟΣ – круг, окружность, и т. д. (отсюда, например, ГИРОСКОП – быстро вращающийся волчок).

 

Отдельно стоит рассмотреть лат. CIRCUM-FLUUS в значении обтекающий, омываемый.Как ни странно, в этом двойном латинском слове мы видим не только русск. корневое КР-КРУГ (переход К-C), но и знакомое уже нам русск. ПЛЁС в форме -FLUUS (переход П-Ф). Похоже, лет триста-четыреста назад «древние» латиняне усердно поработали с лексикой своих славянских завоевателей в пользу собственного латинского словаря. Недаром все подобные русско-иностранные параллели Макс Фасмер и его последователи ВООБЩЕ НИКОГДА не замечали и не рассматривали. А Андрей Зализняк, зная только два-три из них, называет это межъязыковое явление случайным совпадением. Конечно «случайное», когда не знаешь, что их не единицы, а сотни и тысячи!

 

То же самое двойное заимствование мы видим и в английских CIRCUMFLUOUS и CIRCUMFLUENT – омывающий со всех сторон, обтекающий, где, например, искомое нами СЕРСО – это CIRCU, а ПЛЁСО – это FLUOUS. Любопытное «совпадение», не правда ли?

 

Вот и выходит, что русск. КРУГ не только перетекло в иностранное серсо (сеrсеаu), но и вернулось обратно к нам в виде слова ЦИРК в значении круг, арена, обзорное место зрелищ.

 

Филолог Фёдор Двинятин не сдержался:

– По правилам русского языка, любое слово, написанное русскими буквами и имеющее лексическое значение на русском языке, автоматически является русским, вне зависимости от его происхождения!

 

Но и ведущий потерял терпение, а может, просто начал осознавать, что неправ:

– Да заберите себе это очко! Нужна вам подачка – берите!

 

Итак, латинское FLUUS означает – обтекающий, омываемый. То же самое видим и в английском CIRCUMFLUOUS и CIRCUMFLUENT в значении – омывающий со всех сторон, обтекающий. Сомневаться, что по сути одни и те же слова в этих языках (русский-латинский-английский) являются родственниками, не приходится. Сомневаются в этом только специалисты по СИЯ. Или просто никогда ни о чём подобном не слышали. Поэтому у нас возникли к ним вопросы:

 

1. Как так получилось, что в русском языке слово плёс (якобы) устарело, и при этом точно такое же слово со столь близким значением сохранилось в иностранных языках? Притом, что иностранцы всё ещё продолжают им пользоваться. А вот нашим рыбакам и речникам почему-то отказывают в их русскости и вообще в существовании.

 

2. С другой стороны, учитывая (якобы) огромное влияние латыни на будущий великий и могучий русский язык, как вы, специалисты по истории языка, объясняете попадание на просторы русской равнины латинского слова FLUUS?^[30] Вы же ведь точно знаете, что заимствование никак не могло идти по направлению – из древней Руси на Апеннины?

 

Приведём и другие параллели для русск. ПЛЁСО в иностранных языках, которые опять-таки «не заметил» Фасмер и последователи:

 

Др.-инд. PRÁTHAS – ширина, греч. ΠΛάΤΟΣ – широта, нем. PLATZ – место, площадь, FLACH – плоский, FLÄCHE – плоскость, англ. PLACE – место (плоское), FLATNESS – плоскость, исп. PLAZA – площадь, и многие другие.

 

Понятно, что вся эта якобы нерусская терминология – всего лишь результат заимствования ИЗ когда-то древнего русского общекоренного куста: ПЛОС-ПЛОСК-ПЛЕС-ПЛЁСО, известное сегодня, например, как современное русское ПЛОСКОСТЬ и т. п.

 

Естественно, ПЛЁСО есть и в словаре старинной русской лексики – «Словаре русского языка XI–XVII вв.» (выпуск 15), притом, в двух своих разговорных вариантах:

 

 

Что ж, в тот памятный вечер Фёдор Двинятин «подачку» от Крюка принял. Знатоки, хоть и с минимальным счётом, но телезрителей обыграли. Однако уже через неделю на Фёдора Двинятина свалилась вся мощь русской филологической школы – было открыто заявлено, что он, кандидат наук, ошибся! Так доктор прописал. Фамилию знать не обязательно. Все они, доктора, одинаковые.

 

И как же таки сложен этот язык русский! Стараются, стараются филологи, и так его, и сяк, а он, сорванец, не сдаётся, всё тебе выпирает!

 

 

 

Ведущий редактор рубрики «Записки о языке»

Фёдор Избушкин

 

 

 

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2016 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение марта 2016 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.