Сэр из Бирмингема

 

 

 

Светка вернулась через минуту в сопровождении своей дочери Елены.

– Пусть Леночка переведет его письма . А то у тебя такой транслит ненормальный

– Да, Леночка, пожалуйста! Переводчик, действительно, сумасшедший.

Пишу «дорогой друг». Транслит переводит «любимый». Пишу «лопата», иностранец читает «совок». Вместо санитары в белых халатах переводит «в белых пальто».

– Вот именно! Любимый! То-то он и едет! Там же твоя фотография выскакивает, когда он письма от тебя получает. Он же к тебе едет!

– Света! Он мне на хрен не нужен этот пенсионер, – начала терять терпение я. Жениха я найду себе помоложе.

– Так мне он тоже не нужен. Он и для меня старый.

– Тихо, мама – скомандовала Лена. Читаю. Слушай! Так. Он, действительно, пишет письма вам вместе. И к тебе тоже обращается.

Видишь свое имя? Светлана. Тебя же Светлана зовут, или уже нет? И вообще он ничего, очень даже обаятельный. Вполне положительный. И не старый. Твой ровесник. Короче, не морочь мне голову. Едь, встречай мужика. Я тоже в Англию хочу.

– Не знаю, не знаю. Это такая морока! В квартиру я его звать не собираюсь. А вдруг, что-то пропадет! Готовить ничего не буду.

– Пианино пропадет! Света! Получается, мы дернули мужика. Он нам поверил. А теперь мы его кидаем? Ты жениха хотела, а теперь в кусты?

Я так с человеком поступить не могу. Мне придется с ним нянчится до конца.

– Так я же о чем и говорю! Лена, слышишь, она этого Генриха себе хочет забрать!

Мы переглянулись с Леной.

– Ой! Некогда мне тут с вами разговаривать, – всполошилась Светка. У меня сейчас танец живота. Бегу, иначе опоздаю.

– Давай! Давай! Тренируйся! Англичанина развлекать будешь!

– Прям! Еще чего! Не дождется.

 

Самолет авиакомпании Люфтганза из Мюнхена прилетел вовремя. Мы стояли у выхода пассажиров, в живом коридоре из встречающих. Таксисты, как собаки, приставали к пассажирам, хватая их за руки.

– Это еще полчаса-час, пока таможенный досмотр пройдут. Паспортный контроль! Говорила тебе, не торопись! Приперлись за час, как идиотки! – начала дергаться Светка.

– Все прекрасно, Света! Однако, что у тебя за цвет волос? Генрих в иллюминатор будет выглядывать блондинку. А ты у нас рыжая!

– Конечно, краску передержала! С Ольгой по телефону заболтались! Договаривалась погулять у нее в кафе. Уже и листочек наш помялся, –занервничала соседка, – какой дурак помадой имя пишет? Говорила тебе! Надо было на компьютере набрать.

– Света! Больше положительных эмоций! Радуйся жизни! Ты невеста! К тебе летит сэр из Бирмингема! Это счастье! Не каждая женщина имеет такое! А помадой допиши к имени Генрих «плюс Света» и сердечко. Да, поцелуй его при встрече.

– Да меня инфаркт схватит. Прям уж, счастье! Еще посмотрим, что за сэр.

Я повернулась к таксисту с мужественным лицом мачо. И именем Гена. Это видно было по бейджику, пристегнутому к его футболке.

– Гена! Вы все такие суровые. Такие лица – одни мафиози! Как к вам пассажиры не боятся садиться? – начала я оживленно общаться с ним.

– Да, вы правы, рожи у нас уголовные. Но, чего нас бояться? У нас сейчас все спокойно. Мы под контролем нашего профсоюза. Доставим в любую точку страны. Это раньше были случаи…

– Какие случаи? – навострила я уши.

– А много будешь знать!

– Да я и так знаю. Завезли месяц назад одного француза в лес и убили. Сама об этом в газете читала.

– Ну, ты фантазерка! Хотя было дело…, Четыре года назад. И не француз, а немец. И не наши ребята работали. Какие-то залетные. Нас потом затаскали по следователям. Всех прошерстили.

Тут мой собеседник переключился на пассажиров, быстрым потоком входящих в зал.

– Такси до Москвы. Такси! Такси!

Пассажиры молча тащили свой багаж, не реагируя на призывы загорелого мачо.

– Они тебя боятся. Хочешь, сейчас остановлю тебе клиента?

– Давай!

– Десять процентов дашь?

– Нет проблемм!

– Какая марка машины у тебя?

– Ситроен.

– Ну, тогда готовь тачку! И я, куражась, на одном дыхании начала экспромт:

– Машина! Ситроен! В Москву! В любую точку страны! Водитель –красавец! Зовут Геннадий Иванович! Профессионал! Будет, как отец родной! Безопасно! Комфортно! Весело!

– Что ты делаешь? Немедленно прекрати позорить меня! – затарахтела Светка. И, видя, что я не реагирую на нее, стыдливо отошла от меня подальше.

– Нам на Осенний бульвар! – затормозилась около меня красивая молодая пара. Едем?

– Конечно, едем! А вот и водитель, отец родной!

– Парочка минуту пообщалась с таксистом, согласовала цену и направилась к машине. Я разочарованно посмотрела вслед удаляющемуся Гене. У самого выхода из зала он быстро повернулся и бегом направился ко мне.

– Спасибо тебе! Вот твои 10 процентов! Как тебя зовут?

– Маша. Ой, спасибо! Так много! Может, не надо?

– Бери! Ты заработала. Пока! Приезжай сюда!

Я смущенно раскрыла ладонь. Там лежала купюра в 10 долларов.

– Ну, что? И тут урвала? И сколько интересно? – выросла около меня Светка.

– Ой, Света! Вон он!

– Кто?

– Генрих! Сэр из Бирмингема! Ура!

Генрих был высокий, статный, большой. За собой следом он катил огромный чемодан на колесиках. Наверное, подарки нам со Светкой! Он тут же узнал меня и оживленно махнул рукой.

– Узнал же! – ревниво прошелестело рядом.

– Так он еще не страдает склерозом!

– Конечно, свою фотографию ему сунула.

– Она автоматически крепится. Сунь свою! Кто тебе запрещает.

– Как же мы будем общаться без английского? Это же катастрофа! Вот, надо было учить язык!

– Прорвемся! Кис. Плис. По плечику погладишь и все хорошо! Смотри, какой мужик видный! Такие на дороге не валяются!

Генрих поравнялся с нами, обнял меня, чмокнув куда-то в ухо. Я тут же сориентировала его на Светку. Он, великодушно улыбаясь, прижал ее к груди, поцеловал в щеку. Светка смущенно покраснела. Глазки удовлетворенно блеснули. Инфаркт отменялся.

– Генрих! Из окна иллюминатора ты сразу заметил блондинку? – спросила я, поняв тут же, что говорю на чужом для него языке.

– Блонд вумен? засмеялся Генрих, глазами указывая на притихшую невесту.

Языковой барьер мы преодолевали знакомыми словами из разных языков. Это было ассорти из немецкого, английского, французского, итальянского. К ассорти добавлялась мимика, пантомима, интуиция, телепатия …

Светка первые два дня ныла на тему английского языка.

– Вот надо было учить язык. Говорила же, это катастрофа!

– Хорошо! Не знаем мы языка. Дуры. Но, зачем же ныть? Мы все равно язык не выучим сейчас, в сию минуту. Общайся, как можешь.

И Светка общалась.

На каком-то изобретенном ею птичьем, обезьянньем языке, языке глухо-немых. Забавно было наблюдать за ней. Она хихикала, жестикулировала, что-то щебетала.

– Генри! Мясо какое ты хочешь? Курица? Говядина? И тут же вспомнив, что жених ни бельмеса не понимает на русском, начинала кудахтать, хлопая руками-крыльями, мычать, поставив два пальца-рога ко лбу. И как с маленьким показывала на губы «Ам-Ам ».

– Крези блонд вумен! – смеялся Генрих, вынужденный смириться с подобным общением.