Полный писец

 

 

 

Двухлетний Степочка восседает в детском кресле на заднем сидении джипа.

Одет он с иголочки.

Джинсовый костюм от Dolce&Gabbana. Кожаная обувь от Baldinini. Бейсболка Adidas.

В руках пачка чипсов с креветками.

Тридцатилетняя няня Ира сегодня в отгуле. У нее вечные проблемы с сожителем Гошей. То он любит, то не любит.

И Степочка сейчас с мамой.

Его мама, двадцатилетняя Алина, сидит за рулем джипа Toyota Land Cruiser Prado.

Цветная рыбка вуалехвост красуется на ее запястье. Другие яркие татуировки украшают ее шею, оголенный живот, поясницу, лодыжки. Малиновые губы неестественной полноты сложены в капризном изгибе.

Одета Алина во все модное, яркое, эпатажное. И чем-то похожа на Леди Га-Га.

Ленка, подружка, с загаром цыпленка гриль. Цедит алкогольный коктейль из горла бутылки. Глаза красные, утомленные от ночной жизни. Волосы блеклой паклей от никотина.

Но, все равно, хороша, зараза! Схожесть с Анжелиной Джоли поразительная!

Между девчонками, на панели джипа, стоит, как капитан на мостике, китайская хохлатка. Это Дульсинея. Дунька. По паспорту Дунфан.

Совершенно лысая порода собаки. Уши торчком, в белых перьях. На лбу такой же хохолок. Тоненькие длинные ножки.

В серебряном комбинезоне. На ногтях маникюр серого цвета.

Похожа на конька-горбунка.

 

В салоне накурено. Девчонки щебечут о своем, девичьем. О Никите, Сереге, Максе.

О дискотеке.

– П..дец! Никита вчера уехал с какой-то телкой и телефон отключил.

– На фиг он тебе сдался! Серега не хуже этого пижона.

– Бл…ь! Серега меня достал своим нытьем! А Макс оторванный! Кончит от передоза, – смачно зевает Алина.

И девчонки делятся впечатлениями о минувшей ночи в Arena Dance Club.

До Степочки никому нет дела. Никогда. И он, предоставленный сам себе, курлыкает.

– Курлу-курлу-курлу…

Природа берет свое.

Курлыкать он начал совсем недавно!

– П…дец! Когда же Степа начнет говорить! Ирка – су…а, совсем с ним не занимается. В голове только ее этот хахаль. Надо другую няньку искать! – спохватывается Алина, слыша речь сына.

– Курлу-курлу-курлу! – старательно откликается Степа на материнский голос.

– Сынок! Скажи нормальное слово! Скажи «Мама»! – оборачивается Алина к сыну. – Бл…! Хватит чипсы жрать! Опять весь салон облюешь!

 

Ленка равнодушна. Зачем ей чужой ребенок? И вообще, детей она не хочет.

Что бы она с ними делала? Нанять няньку, как Алина, Ленка не смогла бы.

Подкинула бы ребенка матери? Но, та в вечной депрессии. Ноет об отце, ушедшем из семьи, к молодой сопернице. Мать нигде не работает. На работу ее упорно не берут. Мужу родному уже не нужна! А чужому дяде-работодателю – тем более!

И в их доме нет продуктов. Холодильник вымыт и отключен.

Благо уже полгода Ленка живет у Алины, вдвоем, в ее роскошной квартире на Саксаганского.

Поправилась даже от еды, которой здесь вдоволь. Живет в качестве подружки, компаньонки.

У Алины есть деньги. Их регулярно ей дают папа-банкир, мама-галерейщица и бабушка-реставратор. Все они живут отдельно.

Все в работе, в хлопотах, им всегда некогда.

Высылает алименты и бывший муж-теннисист.

Алина ни в чем не отказывает ни себе, ни подружке Ленке. И дважды за лето они были на море.

Познакомились они недавно, на свадьбе у общей приятельницы Полины. Хотя раньше никогда не виделись.

У них оказалось много общего.

Ленка – душа компании, рассказчица, юмористка. С ней всегда весело и беззаботно. На свадьбе она зажигала наравне с тамадой.

После свадьбы Ленка поехала к Алине и так у нее и осталась.

Спали вместе, на одной постели, как лесбиянки. Рядом спал Дунфан.

Спали днем. Ночами прожигали в ночных клубах.

– У нас самая обычная лесбийская семья. Только без секса. И под разными одеялами, – смеется Ленка.

 

Ленка за полгода раз шесть являлась домой, к матери. Приносила еду элитную: семгу, лобстеров, инжир, пахучие персики.

Ночевала в своей спальне, отдыхая от прокуренных клубов.

– Как у тебя, мамочка, чисто! А у нас в квартире полный бардак! Ничего найти не можем.

Мать ходила на цыпочках, продлевая исцеляющий сон дочери. Поила ее травяными настоями. Мягко увещевала про вред никотина, про страшные последствия от такой неправедной жизни.

Ленка затыкала уши, слушать не желала.

К вечеру звонила Алина. Она сообщала, что такси вызвано. Через пять минут будет возле дома Ленки.

Ленка спохватывалась, чмокала мать и уезжала.

Обещая не курить, вредного ничего не есть и ночами спать. Чтобы быть молодой и здоровой.

И снова жизнь бурлила, прожигалась в ночных угарах.

Степочка был у няни. Няня мысленно была с Гошей. Ей было не до ребенка.

Но, Cтепа начал курлыкать. Курлу-Курлу-Курлу…

Хохлатка днем спала, вместе с девчонками. Ее никто не выгуливал. Она это делала сама. На коврике у порога.

 

Как-то Ленка пришла домой с Дунфаном на руках.

– Она у нас поживет неделю. Алина срочно улетела в Москву, к жениху. Вот, мы собрали, все, что успели.

И Ленка выложила из пакета сухой корм «Чаппи с говядиной» и мисочку для воды.

– Это китайская хохлатка. Она не гавкает, все время молчит! Порода такая.

Лнка поставила животное на пол.

– Ух, ты! – Мать разглядывала дивную собаку.

На горле ошейник с камнями «Сваровски». На бедре цветная татуировка – череп с костями. Одета собака в леопардовый комбинезон с серебряными вставками и с шиншилловым капюшоном.

– Кстати, собака беременна, вот-вот родит. От элитного кобеля, чемпиона Шанхая. Мама Алины специально в Китай летала. Щенки стоят по две тысячи долларов. Алина мне обещала подарить одного. Мы его продадим, и ты заплатишь долги по квартире.

– Но, ее надо кормить творогом, мясом.

– Алина дала деньги на собаку. – И Лена убежала к подружкам по двору.

 

Мать целый день провела с собакой. Выгуливала ее в саду, у дома. Собака старательно ела траву.

Хохлатка была на редкость унылой, ни разу не подала голоса. Тяжело двигалась, часто дышала, высунув язык.

Мать беспокойно поглядывала на собаку.

– Очевидно, ей жарко в этом синтетическом комбинезоне!

А, можно ли совершенно лысой собаке под палящим солнцем? Ведь, она обгорит! Откуда мне знать! Собаку приволокли. Дорогую и беременную. А инструкцию к собаке не дали, – думала озабоченно мать.

К вечеру, раздев псину, мать увидела поджарое брюхо и раздувшиеся соски. В них было молоко. В глазах тоска.

Дочь в зоне недосягаемости. Алина в Москве.

Новорожденные щенки где-то в квартире на Саксаганского. Две тысячи долларов за штуку.

 

Джип мчится по шоссе на хорошей скорости. Алина любит риск, адреналин.

– Ура!– свобода! – кричит Алина.

– Йо-хо-хо! – в экстазе вопит Ленка.

На Южном мосту нет пробок.

Внизу серебрится Днепр, залитый солнцем. Ублажает глаза зелеными островками, заводями с желтыми кувшинками, лодками рыбаков, золотыми маковками церквей на правом берегу. Киево-Печерскя Лавра!

В-ж-ж-жих….! И джип врезается в Мерс! И сзади грохот въехавшей в джип Хонды. Визг тормозов. Черные следы протекторов.

Дунфан с маникюром всмятку влипает в лобовое стекло. Девчонок откидывает назад. Спасают ремни безопасности. Глохнет мотор. Мертвое молчание.

И вдруг сзади четкое слово: Пи…ц!

Степа изрек свое первое слово.

– Степочка, зайчик! Радость моя! Наконец-то! Ты начал говорить!

Алина обливается слезами счастья.

Ленка посылает воздушный поцелуй интересному водителю Мерседеса.

 

 

 

Киев, июнь 2010 г.