Лучшее – детям (стихи) (№48)

 

 

 

Стихов для детей у нас мало, – так мало, что в этом обзоре я расскажу обо всех таких публикациях. Лучше всего представить их книжкой – яркой, хорошо иллюстрированной и всё-таки «выборочной» (всё целиком брать не будем, будем фильтровать).

 

Ольга Дмитриева, сборник «Стихи для доченьки». Обязательно берём «Муравья»:

 

Кто-то бегает в траве,
У кого-то ножки!
Кто-то взял и пробежал
По моей ладошке!
Сам он маленький такой,
Шевелит усами,
Спрячу я его рукой –
Поглядите сами!
Он бежит к своим друзьям,
Их в траве так много!
Тут и там, ой! Тут и там!
Но нельзя их трогать!
Кто же здесь, гляди скорей!
Это крошка муравей! –

 

Тут, конечно, надо муравья в иллюстрации – чёткого, красивого, чтобы запоминался, чтобы можно было разглядывать, возвращаться. Но текстик и минуя иллюстрации можно показать: «спрячу я его рукой» – на себе, на своём маленьком слушателе; «нельзя их трогать!» – погрозить; вот это «ой!» обыграть, удивиться, как их, муравьишек, много, и т.д. Это важно, это варианты, возможность сделать так или иначе.

«Кукла готовит»: тоже на рисунок так и просится – все эти ложечки-тарелочки, кукла-повар, – а вот обыгрывать уже труднее. Вообще читать труднее – как-то прокручивается текст, – как колесо, иногда вхолостую. Подзатянуто, повторы, неясности (гречка – печка, каша – каша, печка – гречка; а зачем, спрашивается, кукла «фасует» молоко и крупу по тарелкам – перед тем, как отправить в кастрюлю?..).

Ну, и полнейший антипод «Муравью» – «Травка растёт». Казалось бы, и здесь «про природу», но тон совсем уж на сюсюканье сбивается. Да и как-то не представляется мне эта травушка – которая «кашу ест столовой ложкой», а в итоге цветочком становится. Должна бы стать кем-то толстым и румяным…

Колыбельные какими-то бесконечными получились. Впечатление, что автор сам засыпал (дошло до того, что зайца потеряли – дважды считаем, и оба раза после третьего пятый).

«Рождение дня» я бы и не упоминала («Дарят дивные звезды апреля / Легкий утренний сладостный сон. / Тонко слышатся звуки свирели, / Колокольцев таинственный звон...), но очень уж оно «симптоматичное» – как набор слов ни о чём, ноль. Ноль нехороший симптом, пожалуй, опаснее минусов (ровная глухота хуже «местами нерасслышанья»).

 

Мария Герасименко, «Любимая книжка малыша и малышки». Это, конечно, не абсолютно, конкретно здесь: неудачны эти недорифмовки – «по пескам – караван», «водой – на нём». Из удач: иногда удаются концовки – такие вот закругления, резюмешки («Сумка для кенгуру»: «Как удобно мамам / Жить с таким карманом»; «Молчаливая Рыба»: «Видно, в том её беда, /Что во рту её вода» (лучше через тире: «что во рту её – вода»). И так и просится всё это на картинку, какую чудесную маму-кенгуру можно изобразить, какую рыбу! Берём, конечно. Но бывают и выводы вроде «Икоту чтоб забыть, достаточно попить!». /Чтоб не хотелось спать, достаточно поспать (навеяло)/.

«Сложноиспорчено» стихотворение «Крошка»:

 

Прямо с неба на ладошку
Мне упала снега крошка,
Приземлилась на ладони,
Зная: Тёма не уронит.

Смотрит на меня, сверкая,
Крошка снега кружевная.
Улыбается, искрится…
Как такому не дивиться?

 

На ладошку – на ладони – думаю, «неконтролируемый дубль» (так получилось, и получилось плохо).

Крошка знает, смотрит, улыбается – т.е. она живая, «крошка» в смысле «малышка». Но она сверкает, кружевная, т.е. это что-то фактурное, предметное, вещество, а не существо (да и с фактурой неясно: что это за «сверкает» в отношении «кружевного»? сверкание, в общем-то, «минералогическое» качество, не тканевое)… Переведя на наши иллюстрации: мы можем нарисовать или улыбающуюся девочку-снежинку, или переливающуюся, сверкающую (или всё-таки кружевную?) частичку снега. Но никак не всё разом.

Дальше:

 

Я красавицу-подругу
Дома схороню от вьюги,
А пока мы с ней в пути,
Пусть в кармане посидит.

Прибежал счастливый к маме,
Крошку стал искать в кармане:
– Вылезай, спаслись от стужи!
Только вместо крошки – лужа…

 

Лужа? из снежинки? в кармане? Ну нет. Дети в этом отношении реалисты.

«Как рыбак попал впросак» и «Первый зуб» я вовсе бы в сборник не включала – ни в наш воображаемый, ни в уже опубликованный («Вся семья стоит на стреме – / Зубки лезут у Артема! / Наконец, спустя три дня, / Показался зуб едва…»).

 

Юрий Якименко, «Стихи и загадки для детей». Мальчик (оглядывая подаренный велосипед): «...Вот так радость у меня! / Целый месяц вся родня / Собирала по крупицам / На железного коня». Вот так радость… Но вообще правильно, так родне и надо. В конце концов, мы её не выбираем. Можно было ещё и калькуляцию привести, тоже радует (тётя Даша – две пятьсот, дядя Вова – три пятьсот, а Кандыбины – по триста, потому что жмоты, вот!)…

«Компьютер»: так о чём же всё-таки рассуждает мальчик у этого самого компьютера? хочет он во двор, не хочет? пойдёт, не пойдёт?

«Жмурки»: почему нам вдруг должно быть «очень жаль, что наша Мурка не умеет говорить»?

«Весенние хлопоты»: «Кот все грядки обошёл, / А колбаски не нашёл!». Вот те раз, действительно удивительно…

Но это стихи. Совсем другое «Загадки». В нашу «книгу» взяла бы все – коротко, ясно, образно, ответы через рифмовку идут, всё хорошо прорисовывается. А раз уж это загадки, можно их как-то на другой странице вырисовывать или, скажем, под загадкой про хлеб пусть печка будет (она как раз упоминается), а в печке знак вопроса. Замечательно ленивое, растрёпанно-неприбранное, просто прелестное дитя можно изобразить на странице с вот этой загадкой:

 

Мальчик нежится в постели.
Что за слабость в юном теле?
Сел, зевнул, башмак обул,
Над вторым опять уснул.
Не спешит к столу Серёжа:
– Принесите завтрак позже…
Ну не мальчик, а тюлень!
Вот к чему приводит…

 

Владимир Макарченко, «Ванюшкина книжка». Ну, что сказать… У меня две новости, начну с хорошей. Всё это – любимым детям и/или внукам, что, конечно, здорово. Я вообще за нужных, желанных, любимых детей, но таковых не часто видела, поэтому смотрю на посвящение («Дочери – Анжелике») и хочется думать, что за ним как раз такой ребёнок. Второе: не войдёт в нашу «книгу» «Ванюшкина книжка». Просто незачем, про «волшебные сказки волшебного сна» я и сама могу, поднимите руку, кто не может.

 

Александр Васин, «Стихи для непослушных детей (переводы стихов Х. Беллока)». Переводы – всегда «сколько врачей, столько диагнозов», надо смотреть, выбирать, сравнивать. С оригиналом, с другими переводами. А вот оригиналов-то автор и не дал… Общая просьба к господам переводчикам: предоставляйте оригинальные тексты, плиз!

Давайте посмотрим текстик про белого медведя («В последнее время Беллока много и плодотворно переводят – и М.Фрейдкин, и Г.Кружков…» – пишет автор, вот их-то варианты мы заодно и глянем):

 

Оригинал:   The Polar Bear is unaware Of cold that cuts me through: For why? He has a coat of hair, I wish I had one too!	А. Васин:   Мишке белому зимой Непогода не страшна – Он ведь в шубе меховой. Эх, и мне она нужна!
Г. Кружков   У ней роскошные меха. Но я с хозяйкой этой шубы Во избежание греха Не стал бы целоваться в губы.	М. Фрейдкин:   Сидит меж айсбергов Медведь. Он не боится стужи. И мне б такой тулуп иметь – Я б не боялся тоже!

 

Ну, что мы видим… Кружков вообще отшутился, Фрейдкин ладно что из рифмы выпадает, так и останься он в ней, не многое бы это поправило. Дело-то в том, что во всех случаях от оригинала камня на камне не осталось. Никто его и не пытался передать, этот оригинал. Стихотворение было воздушное, такое… дышащее (все эти хэа – вэа, всё открытое, сквозное), оно красивое, это шутка, но изящная. А сделали из него частушки какие-то, мишки, тулупы, эхма, лето не зима… Причём повторю, «ихний» Фрейдкин если и обогнал «нашего» Васина, то несущественно. А вот примерчик, где Васин куда симпатичней:

 

Оригинал: I shoot the Hippopotamus With bullets made of platinum, Because if I use leaden ones His hide is sure to flatten 'em.	А. Васин: Охотники, будьте внимательны! Зверь этот весьма толстокож. Лишь пулей, отлитой из платины, Ты шкуру его прошибёшь.
Г. Кружков Прохожий! Молча поклонись Печальному надгробью: ОН БЕГЕМОТА ЗАСТРЕЛИТЬ ХОТЕЛ УТИНОЙ ДРОБЬЮ.	М. Фрейдкин: О нем слова достойные найду ли? Он так неподражаемо хорош, Что я его лишь платиновой пулей Убил – его свинцовой не убьёшь.

 

В итоге, что я беру из подборки А. Васина: «Про Джима, который убежал от няни и был съеден львом», «Гиппопотам», «Носорог», «Слон» (запись «Всяк, кто видел в зоосаде / Это чудо, восклицал: / «НОС велик, но ХВОСТИК сзади / Почему-то слишком мал» для нашей «книги» преобразуем в «НОС – велик, но хвостик сзади»; и, кстати, заметнее становится, что здесь скорее «а» нужна, чем «но», об этом уже графика, само написание начинает сигналить).

Ну, а для иллюстраторов здесь просто рай земной, самый красочный раздел получается. Можно, наверно, и в каком-то юморном, не «узко-малышовом» ключе сделать (только бы не переборщить, чтобы с остальным оформлением уживалось).

С «книгой» и стихами пока всё. А о детях поговорим ещё и в следующем обзоре.