О «слове», которое было «вначале»

Наша страна за годы партийного диктата была в такой степени контужена демагогией, что, казалось бы, в обществе должен был появиться иммунитет по отношению к идеологическому «слову». Но высоты, оставленные рухнувшей КПСС, заняла довольно оперативно Церковь, и теперь уже «слово» религиозной партии заработало с не меньшим напором, чем коммунистические лозунги. Собственно, в этом нет ничего удивительного, поскольку в стране произошла смена идеологии, а все «мировые религии» представляют собой, прежде всего, мощные партийно-финансовые организации. Поэтому так явно проявляется родство «мировых религий» с партией «верных ленинцев» в организационной структуре, стиле работы, в нетерпимости к инакомыслию и пр. Тем более, родство ощущается в области «слова» пропаганды, направленное в одном случае к «рабам божьим», в другом – к «народным массам». Но при этом очевидном родстве нельзя забывать, что первыми изобретателями партийного «слова» в пределах нашей эры были идеологи ислама и христианства. Лозунг «горе тому, кто не примет нас» прозвучал приблизительно на 1500 ранее подобных лозунгов большевиков. В Библии и в христианстве «слову» придается решающее значение: «сначала было слово», «Бог – это слово» и т.д. На партийно-идеологическом уровне такая логика понятна, поскольку идеологи всех мастей – от христиан до марксистов – управляют «стадом» с помощью «слова», скрашивающего ту или иную форму насилия. Но  христианские идеологи идут дальше очевидной связи «слова» с технологией обработки «стада», они пытаются окружить свое «слово» божественным ореолом и даже отождествить его с «началом» и с Богом! Это и вызывает недоумение и массу вопросов…

Возможно, формальная привязка «слова» к «началу» и «тайне творения» связана с тем, что на христианство сильное влияние оказало представление о «логосе» через учения Платона и Аристотеля. Но еще ранее представление о «логосе», как о всеобщем законе, по которому живет мир, появилось у Гераклита. Близкие представления отражает древнеперсидское понятие «Арта» (общий закон мироздания, регулирующий смену времен года, «воскресение» и «умирания» природы и т.д.). Позже в учении Заратустры «Арта» приобрела еще и нравственно-этическое содержание (это «благие мысли», «благие дела»). Наконец, в Китае появилось сложное философское понятие «Дао», которое также во многом близко «логосу» и «Арте». Эти философские представления о «запредельном» сами по себе являются интересной темой, но здесь рассмотрим не философскую сторону «слова» и его многозначную природу, а то, как религиозное «слово» превращается в партийную идеологию. Как известно, глубокие представления о тайнах Мира, которые мы находим у Гераклита, Лао-Цзы и авторов Авесты, появились приблизительно на 500-800 ранее того, как были сформулированы христианские «заветы», утвержденные еще позже на «соборах». Следует отметить еще одну странность: христианские идеологи создавали свое «писание» именно в том регионе, где широко были известны учение о «логосе» и основы зороастризма. Но по каким-то причинам они поставили на первое место не «логос», не всеобщую «необходимость» и «мировой порядок», а именно «слово»… Вся последующая практика христиан с инквизицией и бесконечными «судами» над всеми, кто неправильно понимает их «слово», показала причину такого выбора. Христианской партии требовался небольшой набор «истин» для скорейшего внедрения своего учения в разных этнических средах.

Так что же это за «слово», которое согласно христианству было «вначале»? Вообще слово обладает огромными возможностями, оно имеет многозначную природу, поэтому нельзя относить его к абсолютному благу. С одной стороны, «слово» кроме обычной пропаганды используется в магических обрядах, в гипнозе, а поэтическое слово способно волновать и приносить радость.  Через посредство «слова» создаются (хранятся и передаются) тайные, «эзотерические» учения. Такая, «тайная» компонента есть во всех «мировых» религиях. Но в том-то и весь фокус, что миллионы людей разных национальностей на протяжении тысячи лет имели дело не с «эзотерическим словом» и не с поэтическим. Тайное, «эзотерическое» слово было всегда недоступно даже для образованных людей разных эпох. Поэтому, к примеру, на Руси было не принято подвергать анализу «святое писание». Его принимали, как говорится, «по умолчанию», как «наши традиции», о которых размышлять не полагается…

Но представим себе, что в «массах», тем более, среди интеллектуалов внедрялись именно «мудрости» или иначе – «эзотерическое слово» со всей своей «глубиной». Что бы следовало из такого допущения? Во-первых, мы должны были зафиксировать исторический факт, как «святое слово», распространяясь среди разных народов, приносит радость, «избавление» и «царствие небесное». Но, как известно, никто и нигде не заметил никакого «просветления». Если же говорить о способах усвоения «глубины слова», то ответ на этот вопрос дает демократический опыт Античности. Как известно, в Древней Греции существовали разные философские школы, где велись дискуссии о сущности мироустройства. Это и есть нормальный, единственно возможный способ и путь постижения философской глубины любых «истин» и «писаний». И было это за 1000 лет до начала инквизиции, которую мы обязаны принять (за неимением более приличных примеров в истории христианства) тоже в качестве одной из философских школ. В случае нормального постижения «мудростей» нужно было на протяжении 200-500-1000 лет (и до наших дней!) читать лекции о «божественном слове», устраивать обсуждения «истин» и т.д. И большего ничего! Но не создавать же могучего финансово-политического монстра для пояснения «глубины» и не избивать (в лучшем случае) тех людей, которые продолжали радоваться Солнцу, не понимая, за что же их избивают. Что говорить о средневековье, если даже в наше время обществу вторично предлагают просто принять «наши традиции» без каких-то размышлений, несмотря на очевидные противоречия, которые встречаются в «писании», не говоря уже о неприглядной истории насаждения «глубокого учения».

Реальная «работа» того «слова», о котором христиане говорят с гипертрофированным восторгом, далеко от такого понятия, как «логос», хотя их формальная близость часто подчеркивается. Философская «глубина» не может насаждаться путем насилия. А если нечто насаждалось через преследование и физическое истребление инакомыслящих, то мы имеем дело не с «божественным словом», а с каким-то другим феноменом. В самом своем зарождении партийные религии обрабатывали «рабов божьих» (а на самом деле – рабов конкретной религии) с помощью небольшого набора догм. И эта трансформация некогда глубоких идей (от «логоса» до партийного «слова») и есть реальное христианство. Все написанное в Новом Завете объявили «святым словом», хотя известно, что «заветы» писались анонимными, но все же конкретными личностями. А позже, в результате трансформации исходной идеи обычные попы, произносящие «слово», стали окружаться ореолом «святости», а Папа стал первым заместителем Бога (значит, заместителем Тайны?). Этот процесс очень близок культу «вождя нации», «отца родного» и КПСС. К таким последствиям приводит слепая вера в «святое» слово, ведь, как правило, это всего лишь партийное слово, работающее на интересы огромной организации.

И все же, несмотря на реальную и довольно жестокую «работу» религиозного «слова» на протяжении тысячелетия, часто раздаются контрдоводы о том, что эта реальность не может очернить исходную суть «слова» (по принципу «ислам и христианство «мудрые» и «хорошие» учения, но ученики плохие»). Как уже отмечалось, рассмотрение этой стороны проблемы является большой, отдельной темой. Поэтому здесь приведем лишь пару примеров об исходной, «чистой» сути новозаветного «слова», неиспорченного практикой. Например, в восточных системах нет такой нетерпимости к инакомыслящим как в христианстве. Трудно найти во всем многообразии восточных учений такие страшные слова, как «горе тому, кто не примет нас». (А ведь это первичная, исходная «мудрость»). В индуизме не было ничего подобного христианско-европейской истерии по отношению к «ведьмам» и к «сатанинской ереси». К тому же, теоретическим изобретением христианства является представление о «конце света», о «страшном суде», чем пугали церковники «рабов божьих» на протяжении многих столетий. (Собственно, этот страх, а не «глубина» и гнал простой люд в церкви). Разве можно восторгаться таким словом, которое появилось в самом начале разработки христианской идеологии? Ведь даже опорные моменты этого «слова» явно проигрывают соответствующим сторонам и положениям восточного подхода.

Вообще интересно оценить соотношение Добра и Зла, имеющее место в мире «слова». Возможно, «слово» имеет асимметрию в сторону лжи и зла. Наши слова чаще несут недовольство, грязь, агрессию (не говоря уже о море разнообразной лжи). Что касается партийных религий, то их коварство заключается (помимо прочего) в том, что даже внешне привлекательные и правильные слова несут потенциальное зло, поскольку с их помощью можно убивать «неверных» – тех, которые имеют другой, свой набор «святых слов». Например, как хорошо написано: «не убий», «возлюби ближнего». Но вот «царь-батюшка» призывает побить «нехристей», а Церковь «освящает» этот призыв (так было, например, в 1905 г. в начале войны с Японией), и после этого убивать можно уже с чистой совестью… Выходит, что библейская установка «сначала было слово» верна на формальном уровне, поскольку в любой партийной системе (а христианство, ислам, буддизм – это, прежде всего, огромные, наднациональные партии) слово пропаганды, угрозы и приказа действительно первично! Само собой разумеется, что не только такое «слово», но и вообще любое слово не имеет никакого отношения к «началу». Не нужно быть материалистом, чтобы осознать, что не с помощью «слова», произнесенного «Богом» на «митинге» звезд и туманностей, была создана наша Галактика. Космические свершения настолько грандиозны и непостижимы, что притягивать к ним «слово» просто смешно. Не случайно привязка «начала» к «слову» удивляла великого поэта и мыслителя Гёте, и он поправлял христианских идеологов так: «Сначала было дело». Отметим, что вообще в мировоззрении предков индоевропейских народов центральное место занимала ориентация не на личность Бога, так похожего на земного царя и прокурора, а на объективные «процессы». Например, в Ведах встречаются гимны об окружающем Мире – «гимн Солнцу», «гимн Ветру» и т.д.

Нужно также учитывать, что во всех процессах, происходящих в Космосе, диапазон, связанный с областью «слова», составляет ничтожную часть. «Слово» – это лишь одна из форм и в области информации и общения между различными объектами и «клетками» Космоса. И форма эта, возможно, самая примитивная. Напомним, что Солнце посылает к нам не «слово», а поток различных видов «излучений» или «энергию». И от этого потока появилось такое фантастическое многообразие жизни и красоты. Без единого слова! Вокруг нас множество и более простых примеров. Например, два волка могут долго смотреть друг на друга, не двигаясь и прекрасно все «понимая». В состоянии такого безмолвия они решают сблизиться или разойтись, «возлюбить» или возненавидеть. Что-то подобное существует и среди людей. Влюбленные никогда не объявляют «сначала»: «через три дня нам надо создать любовь». Обычно любовь возникает сразу и без всяких слов. Так что лукавят христианские идеологи. Сначала – не «слово», а «сигнал», любовь, игра, мелодия души. Многие поэты и мыслители отмечали существование чего-то «подсознательного», невыразимого словами. Вспомним, к примеру, слова – А.А.Фета: «И есть мечты в душевной глубине: не выразить словами их значенье». 

Наконец, вернемся к «заре человечества», когда появились и были сказаны первые слова. О чем они были, что означали? «Вначале» они не имели ничего общего с религиозной демагогией. Многочисленные, объективные свидетельства – археологические находки – говорят о том, что первый разумный человек выражал свое восхищение окружающим миром: он восторгался восходом Солнца, огнем, «живой» водой и т.д. Поэтому первые религии исходили не из «слова», а из окружающей реальности. Толкователи археологических находок, воспитанные на христианской идеологии, видят в любой древней фигурке непременно «божество», примешивая свою идеологию к мировоззрению древних людей. Но фигурки женщин, как правило, являлись символами «рождающей силы». В частности, этим объясняется то, что в русском языке самые фундаментальные слова имеют корень «род»: род, родина, родня, родился, природа. И даже высшего бога славяне называли РОД! Но что это за «бог»? Древние боги (в отличие от христианских «царей») отражали реальный, окружающий мир. Поэтому Род это лишь ПРОЦЕСС – процесс ЗАРОЖДЕНИЯ ЖИЗНИ. А возьмем прекрасное имя славянской богини – ЛАДА. Смысл этого слова отражает «лад» в семье и в Природе. Вот такие слова были «в начале». Они были укоренены в окружающем Мире, они имели космические масштабы. Лишь в начале «наше эры» предприимчивые идеологи подменили природную основу многословием – «словом», которое пугало «адом» и «страшным судом»! Такое «слово» действительно было «вначале» – но только в начале партийной демагогии.

И еще пример из области «слова» и «безмолвия»: мы любим кошек, собак и птиц не только за их красоту и совершенство форм, но и за то, что они никогда не скажут вам злого, грязного слова. Когда же «святым словом» размахивают религиозные фанатики, то это приводит к трагедиям. Поэтому как прекрасно, что среди наших младших друзей – среди кошек и собак нет христиан, мусульман, буддистов и марксистов! Ведь человека обрабатывали ложным «словом» на протяжении многих столетий, что с учетом длительности воздействия привело к глубоким деформациям сознания людей. В результате этой тысячелетней обработки человек оторвался от «первичного», от Космоса, дарующего ум и «дух»... К сказанному можно добавить, что не «слово», а безмолвие является основным состоянием (или свойством) всего Мира. Безмолвны деревья, моря, океаны, безмолвны звезды, галактики и наше Солнце. Безмолвны не в смысле отсутствия звука или «сигнала», а в том, что они ничего не утверждают и никуда не зовут. В них нет идеологии. Но при этом они растут, сияют светом и создают все формы жизни! Жизнь зародилась и процветает без идеологии, без единого слова! Это все показывает, насколько примитивной является библейская догма: «сначала было слово». «Слово» было «сначала» только в практике религиозных и других идеологов, превративших истинно свободного человека в вечного раба. Совсем другой подход существовал с древнейших времен в учениях Востока. Состояние безмолвия, полное отсутствие желаний было типично для большинства восточных мыслителей. В таком состоянии может наступить   прозрение и чувство единства с Миром.