Упокой, Господи, душу…

 

 

 

9

 

ДЕНЬ. ГОРОД. МАГАЗИН

 

СТАРИК

(очереди, злобно)

Опять курить?.. Да что тебе не стоится?.. Мы уже – в возрасте, стоим, а тебя, молодого, ноги не держат?..

 

ТОЛСТАЯ БАБА

Молодёжь нынче дохлая пошла!.. Меньше бы курил!..

 

СТАРИК

(злобно)

Да! Работать не хотят, шляются по городу!.. Стой, не дёргайся!..

 

ТОЛСТАЯ БАБА

Мы тут с утра стоим и – ничего. А тут, смотрите, сосунок, только подошёл – и сразу хочет…

 

Борис смотрит на перекошенные злобой лица, открывает рот, но тут очередь ломается, комкается в одну потно-багровую кучу. Бориса едва не опрокидывают, но, мгновение спустя, притискивают к самому прилавку.

 

БОРИС

(бледнея, протягивает мятые потные деньги и талон)

Девушка!.. Мне только пачку масла. У меня под расчёт. Мне нельзя не купить. Я ранен в Афгане, мне надо…

 

Очередь вокруг ревёт. Кто-то больно толкает Бориса в спину. Борис бледнеет ещё больше, но удерживается на ногах.

 

 

 

10

 

ДЕНЬ. ГОРОД. ПЛОЩАДКА ПЕРЕД МАГАЗИНОМ

 

Борис с пачкой масла в руках, мокрым от холодной испарины лицом, закрытыми глазами сидит на лавочке возле магазина.

 

 

 

11

 

РАННЕЕ УТРО. КАНДАГАРСКИЙ АЭРОДРОМ

 

Рассвет вытягивает розовую нитку на горизонте.

Широко раскинув мощные лапы и вытянув голову, на песке лежит варан. Приоткрыв глаза, варан смотрит на смутные очертания построек аэродрома, с которого взмывают в сумеречное небо один за другим вертолёты.

Быстрым движением варан разворачивает длинное тело головой на восток, но тонкий свист останавливает его. Сверкает взрыв. Взметаются ошмётки животного.

 

 

 

12

 

ДЕНЬ. КВАРТИРА КАТИ

 

МАТЬ КАТИ

(быстрым страшным шёпотом)

…ты что – хочешь там погибнуть вместе с ним?..

 

КАТЯ

(взваливая на кровать огромный чемодан)

А ты хочешь, чтобы он там погиб без меня?..

 

МАТЬ КАТИ

(страшным шёпотом)

Я тебя не пущу. И отец не пустит. Слышишь – только через мой труп.

 

КАТЯ

(кидая в чемодан вещи)

Мама, перестань. Всё решено.

 

МАТЬ КАТИ

(шёпотом)

Дрянь. У отца будет инфаркт, а у неё всё решено. Хочешь нашей смерти?

 

ОТЕЦ КАТИ

(появляясь в дверном проёме)

Галя, перестань.

 

МАТЬ КАТИ

Коля… Боже… Ну, хоть ты скажи…

 

Катя перестаёт собирать вещи, садится на край кровати.

Отец Кати долго смотрит на дочь.

Мать Кати всхлипывает.

 

ОТЕЦ КАТИ

(тихо)

Пусть едет…

 

 

 

13

 

ДЕНЬ. НЕБО КАБУЛА. САЛОН ВЕРТОЛЁТА

 

Катя, сидя на парашюте, закрывает глаза и сразу видит полного грузного постаревшего отца, который наклоняется над ней, спящей, нежно гладит её по щеке, шепчет: «Катюшка, вставай…» и громко хлопает в ладоши.

 

Снаряд разрывается под вертолётом, пробухав по днищу осколками, словно несколько раз наотмашь ударили дубиной. Всех резко подбрасывает. К оглушительным разрывам снизу и сбоку присоединяется грохот крупнокалиберного вертолётного пулемёта. А потом внезапно, издавая отвратительный квакающий крик «иа!.. иа!.. иа!...», просыпаются вертолётные НУРСы*.

 

Вертолёт идёт в крен, Катю сносит в сторону и начинает мотать по днищу среди мешков и оружейных ящиков. Офицеры пытаются было подцепить девушку, выдернуть её из месива груза, но вертолёт, задрав нос, идёт на очередной маневр и Катю с незакреплённым грузом уносит вниз.

В хвостовом отсеке зияют два рваных отверстия.

 

 

*НУРС – неуправляемый реактивный снаряд

 

 

 

14

 

ДЕНЬ. АЭРОДРОМ ДЖЕЛАЛАБАДА

 

Катя на ватных ногах забирается в «Уазик».

 

 

 

15

 

ДЕНЬ. ЖЕНСКИЙ «МОДУЛЬ»

 

Катя, раздевшись, осматривает синяки и ссадины на руках, боках, бёдрах. Подходит к зеркалу. Несколько раз трясёт головой, пытаясь стряхнуть прилипчивую белёсую пыль. Взъерошивает кудри пальцами и, близко приблизившись лицом к зеркалу, замирает с рукой в опутанных цепкой паутиной каштановых волосах.

 

 

 

16

 

ВЕЧЕР. ДОРОГА МЕЖДУ СОПКАМИ

 

Борис открывает глаза.

Дым. Дым. Дым. Густой дым аспидно-чёрными клубами разливается по земле, окутывает сопки. Жирные хлопья оседают, маслянисто блестят на склонах горушек, забиваются в щели между камнями, лезут в нос, в горло…

Борис поворачивает тяжёлую голову и видит «наливник»*, уткнувшийся «Ураловской» мордой в пыль дороги. Рядом чадят оторванные взрывом колёса.

Молоденький лейтенант нагибается над Борисом, беззвучно открывает рот.

Борис хочет ответить, но тут, разбрызгивая окрашенный горячей кровью жёлтый мозг с осколками белого черепа, голова лейтенанта проваливается чёрным выходным отверстием пули.

 

Ближний склон горы, подсвеченный вечерним красным небом и выстрелами, рвёт колонну автомобилей свинцовым дождём.

Солдаты, за машинами, колёсами, бьют короткими очередями по вспышкам на склоне горы.

Танк грузно разворачивает башню, изрыгает в сторону засады осколочный снаряд, который разносит в щебень кусок скалы, затем – другой, третий, пятый… Лязгая металлом гусениц, ползёт назад и вдруг спотыкается на гулко бухнувшей мине.

Наступает оглушительная тишина.

Танк стоит большой, тёмный. Из щелей ползут струйки дыма. Гора сверху взрывается звериным рыком радости.

Борис поднимает ближайший автомат и наугад стреляет вверх, на этот рык.

Волна нового взрыва подбрасывает Бориса, и он уже, ничего не слыша, видит, как подрывается своими же боеприпасами танк, как сквозь рваное окно в броне выхлёстываются языки жаркого пламени, как мимо пробегает и падает подкошенный пулями прапорщик…

 

 

*«Наливник» – автоцистерна для перевозки горючего