Полная горсть

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за март 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

21+

 

 

 

Отдавая последние почести и распугивая ворон, грохнуло троекратно, в последней серии один задержавшийся выстрел хлопнул вдогонку, и тесной группой, как и приехали, к выходу потянулись, за ними один, добиравшийся самостоятельно.

Были в гражданском, но на плечах, словно крылья на спине у ангелов под одеждой, угадывались погоны. Всё больше полковничьих, бывших у всех у них, выжить сумевших. Очень большое начальство похороны посещать не любило. И то сказать, кому это нравится? Венки, однако, прислало. Вспомнило? Наверняка. Ведь похоронить можно всё что угодно. Кроме воспоминаний.

 

Как вы нашли меня? Как отыскали? Впрочем, неважно. Искали – нашли. Разыскивали – отыскали. Это ваша история. Мне она ни к чему. А вы пришли за моей. Зачем она вам? Неужели кому-то она интересна? Впрочем, не отвечайте. Вопрос риторический или глупый. Сочтём риторическим. К тому же, похоже, я понял, как вы меня отыскали. Вы наверняка были на кладбище. Можете не отвечать. Припоминаю. Ну, да. Вы один были без головного убора. И один молодой. Так сказать, новое поколение старое хоронило. Как связаны с ними, спрашивать я не буду. Раз как-то связаны – правду не скажете, а заставлять придумывать мне ни к чему. Знаете, почему я на вас внимание обратил? Не догадаетесь никогда. А покойный, который нас, получается, свёл, наверняка б догадался. Все в открытую могилу землю бросали двумя пальцами, немножко брезгливо. Я тоже. Мокро и грязно. Только вы – полную горсть, и руки не вытерли, во всяком случае, у всех на виду, у могилы. Так что давайте, я вам – рассказ, пока не устану, а вы мне – обещание и на мою могилу бросить полную горсть, у всех на глазах руку не вытирая. Впрочем, кроме могильщиков, глаз больше не будет. Во-вторых, я нелюдим, а, во-первых, мои современники вслед за старшими друзьями быстро уходят. Догоняют. Ну как? Согласны? Тогда, как говорят молодые, погнали!

Они за мной не гнались. Будто знали, споткнусь, упаду, сам в кузов полезу грибом, может, не белым, но и не сыроежкой какой-то. Мы с ним много за грибами ходили, в сезон пару раз в неделю, как минимум. Он меня к этому приохотил. А у него откуда? Бог весть. Они меня со всех сторон обложили. Так что, если бы не упал, всё равно никуда бы не делся. Самое страшное, что при мне, как там у Жванецкого о привозе, при мне зелень была. Впрочем, и это неважно. Если им было бы нужно, была, не была, всё равно бы нашли, хоть в кармане, хоть в любом другом месте заветном. У меня был карманчик в трусах. Туда старший руку сразу и запустил, нашёл и между делом полапал. Потом для проформы в карманах пошарили. И всё завертелось, времени не теряли. Думал, всё, камера, суд, лесоповал, зелень – значит, надолго, тогда ведь Никита учинил валютное беснование. Но ты предполагаешь, даже самое скверное, а располагают они. Новые знакомцы до кабинета меня довели и сгинули, думаю, до погон с двумя просветами не дослужились, как те, на кладбище провожавшие, до генеральских. В отставке давно, но погоны приклеились – не отодрать, не отмыть, да они им и не жмут, наверняка изредка приглашают, как покойного, не говоря о том, что на всякие празднества-даты словами всякими-разными их одаряют.

Разговор тогда в кабинете получился коротким. Начальник говорил, иногда спрашивая: мол, так? Куда денешься, он знал обо мне больше меня самого. И про родителей, нелепо в автокатастрофе погибших, и дедах, сгинувших в лагерях, и о друзьях-приятелях. В довершение, тона не изменив, стал рассказывать, как по писаному, где, когда, с кем и в какой позе, упомянув, как бы так невзначай, о моих последних удачах. И впрямь тогда в мои сети попало не считано барахла, на что я жил припеваючи в клетке, в которой было позволено потихоньку клевать из кормушки, пить из поилки, только бы прутья не грызть и голову сквозь них не высовывать. Тогда в трамваях-троллейбусах под окнами табличка висела: не высовываться. Так что пеняй на себя: высунулся – получай.

Сколько? Не больше часа. За это время мне объяснили, что буду делать, кому докладывать, как и когда. Не угрожали, мол, если откажешься, то. Понятно, не откажусь. Спросили, как мой английский, вроде бы намекнули, но я не понял, ответив, что кое-как по поводу шмоток могу объясниться. На что было замечено, это можно делать без слов. Чистая правда.

Прошло почти с месяц. Подумывал делом потихоньку-полегоньку заняться, а пока ходил в универ как ни в чём не бывало. Меня там не трогали: прогулы, хвосты, как будто отрезало – отвязались. Прежние друзья каждый день. Девятнадцать, я без этого и дня прожить спокойно не мог.

Даже как-то в церковном дворе, под навесом… Святотатствовать не хотели, но так получилось: другого места мы не нашли, на улице – как из ведра, к тому же со снегом. А из нас влажно, горячо выпирало, словно тропический лес в нас вселился, и мы лианами оплетаем друг друга, в самые заветные уголки проникая, в уши дыша горячо, неясные звуки, от слов отколовшиеся, друг в друга вонзая. Ладони мокрые, подмышки вскипают, всё вокруг мелькает – не сосредоточиться, не остановиться. Щепкой, брошенной в водоворот, кружит, несёт, утаскивает в удушья безвоздушную глубину, горячую, изнывающую. А от берега, за который не уцепиться, к которому не вернуться, глубокая сквозная тень отсекает.

О случившемся стал слегка забывать, наивно думая, может, решили, что не гожусь, есть у них для этого дела кандидаты получше. Получается, не нашлось. Кураторы с полным пониманием отнеслись к его предпочтениям. Позвонили под вечер: одевайтесь получше, через пятнадцать минут спускайтесь и ждите. Долго ждать не пришлось, через полчасика машина остановилась у каких-то ворот, высокий забор, дома не видно. Открывайте калитку, по дорожке к дому идите, открывайте дверь – отперта.

Смею уверить, своим языком, пусть далёким от совершенства, обязан он мне, хотя ничего специально делать и не пришлось. Круг общения его был минимальным. Иногда ненадолго в город его отвозили. На даче прожил он несколько лет. Заключение было по первому классу. Все просьбы всегда исполнялись, в том числе связанные со мной. Впрочем, ими не злоупотреблял. Эклеры из Парижа ему не возлили. Он их не любил. А виски поставляли исправно, и не дешёвое. Книги? Само собой разумеется. И пластинки, даже одежду. С общением были проблемы, особенно в самом начале. Тогда на кроссворды запал и меня приохотил. Тяжело ему было. Но со временем научился в двух реальностях пребывать. «Я ведь смышлёный, всегда был из первых», – с горьковатой усмешкой. И предваряя: к быту с огромным трудом привыкал, тут я его Вергилием был.

Отвечу и на вопрос, который вы задать не решитесь. Я был у него не... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: