Вдоль

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за сентябрь 2022:

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Дед остановился и замер. Прямо как статуя, или как столб, или… Ну или как что-то ещё (не важно – не до поэзии сейчас!).

А я замолчал. И не просто так замолчал, а потому что все замолчали. Самым первым сам дед замолчал, потом отец замолчал, дядька Антон замолчал, брат двоюродный Юрка (а ведь его обычно не заткнуть), сосед Иван Арнольдович.

Все мы замолчали и на деда уставились.

А вообще, утром мы за дровами выбрались. В самые потроха леса, чтобы лесника Юрьевича своими правонарушениями лишний раз не тревожить. Теперь домой шли – обедать, коня Андрюху запрягать, брёвна возить. И хорошо до самого пригорка шли, можно сказать, весело. Взрослые о своём говорили. Мы с Юркой о своём. Иван Арнольдович и вовсе песню напевал. Что-то вроде – «Во-о-о-о-т уж и сно-о-о-о-о-ва уви-и-и-и-и-и-жу тебя-я-я-я-я!»

Ну а потом дед вдруг замер, и все замолчали.

– Поперёк… Поперёк! – наконец сказал дед.

Тихо сказал, шёпотом.

Сказал и затрясся. Нехорошо так затрясся. Как люди от сильных и едва ли полезных переживаний трясутся.

– Да ладно, батька, ты в голову не бери! Их земля, как хотят, так и пашут.

Это дядька Антон вслед за дедом тишину решился нарушить. Подошёл, старика сочувственно за плечи обнял.

Младший из сыновей, ему подобные сантименты извинительными считаются. Даже сам дед дядьку Антона за подобные порывы жопой не называет. Молчит обычно.

Вот и сейчас молчал. Молчал, да на Онуфриево поле смотрел.

Полем Онуфриевым у нас пустырь зовётся на холме Встанькином.

Отсюда этот холм хорошо видать, прямо как на ладони. По линии жизни река протекает, по линии смерти – лес. А меж ними и сам пустырь.

По бумагам частным и традиции общей за Головихиными числится. Всю жизнь они его пашут. Натужно, безуспешно. Ничего на пустыре толком не растёт, да и без толку тоже. Но пашут, упираются.

Да как и не упираться? Семейство у Головихиных – будь здоров! Сплошные рты, которые один на одном сидят. Всю память в долгах, голытьбе и отчаянии. Так уж у них жизнь ведётся, сама судьба образами по углам висит. Но вообще, хорошее семейство, дружное. Живут бедно, пьют громко, буянят задорно. Оттого и на гуляния всяческие люди приглашать их любят. За три избы от нас живут. Ребятни у них полный огород. Весело всегда, трава по пояс!

Но деду, ясное дело, вовсе не до веселья было.

– Всю жизнь вдоль пахали! Всю жизнь! А этот, видите ли, поперёк!

«Этот» – старший из Головихиных, Изольд. Отца ровесник.

Дед не любит Изольда. Считает, что он именем и умом обделён. Когда Иссы Головихиного в живых не стало, Изольд на себя хозяйство взвалил, рубаху поясом перевязал, морщинами лицо усмирил.

– Ладно, чего уж тут, – батька мой в этот момент сказал. – Обедать пора!

Плюнул дед, да и пошёл, с места сдвинулся. Все примеру его с готовностью последовали. Время обеденное, и до дому недалече – крышу родную видать. А топорами намахавшись так и вовсе – красота!

И хоть я, в силу возраста младшего, топором особо не махал, но борща всё равно охота!

Трапеза, однако, не задалась. Дед за столом посидел минуту-другую, затем миску прямо на пол вывернул, нехороших слов бабе Юльке сказал и вышел, громко дверью шандарахнув.

– Куда это он? – дядька Антон спросил в чувствах расстроенных.

Оно и понятно – трапезу после такого продолжать не получится. А ложкой дядька орудует увереннее, чем топором. Городские все этим отличаются.

– Куда-куда? Туда! – отец ответил задумчиво. Но так задумчиво, когда и думать особо нечего. И так, без мыслей, всё понятно.

Немного есть продолжили, но уже так, без голода. Словно ожидая чего.

А потом и вправду крики послышались. Нехорошие крики. Когда орут, но только не словами, а душами самими.

Значит – мордобой!

Тут уж все мы ложки побросали и на улицу бегом – смотреть, разнимать и мало ли что ещё.

От Головихиных крики, прямо со двора. Стало быть, вдоль и поперёк просто так не прошли, не кончились.

Подбежали мы ко двору, а там дед наш с Изольдом друг друга за рубахи схватили, да о поленницу один одного колотят. Глаза навыкате, рты правдами индивидуальными перекошены, бороды трясутся.

– Это кто дол Онуфриев поперёк пашет? – Дед кричит.

– Мой отрез! Как хочу, так и пашу! – Изольд орёт.

– Вдоль надобно!

– Как хочу, так и пашу!

– Вдо-о-о-ль!

Разнимали долго, едва справились.

Результатом у деда рубаха порвана, Изольд бородой поредел.

Долго успокоиться не могли.

– Ишь ты! Я тебе покажу – поперёк! – дед кряхтел, от Головихиных уходя.

Остаток дня немым выдался. За дровами не поехали, дядьку Антона на электричку молча провожали. Что-то вроде – очень жаль, но уехали и слава богу!

Вечером к ужину поздно собрались. Смеркалось за окном.

Изольд неожиданно... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

2021

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в сентябре 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: