Осколки. О Бытии и Ничто литературного творчества

 

 

 

Приложение 1. Список литературы

 

(для любителей наукоподобия)

 

 

 

В предуведомлении я внес оговорку: мое эссе – не труд, а, скорее, игра. Тем не менее, получилась работа, лично для меня довольно серьезная.

Слово «наукоподобие» я применил вот почему. Работая в научно-исследовательском институте, я знаю не понаслышке, как пишутся диссертации и, в частности, как формируется библиография. В эпоху Интернета не составляет большого труда собрать весь объем публикаций по данной теме и выстроить их названия в алфавитном порядке, придающем диссертации внушительную солидность. Однако сам диссертант, в подавляющем большинстве случаев, хорошо если ознакомится с выводами из каждой работы. Таким образом, мое «наукоподобие» – ироничный укол халтурщикам от науки.

Я не претендую на научную значимость и могу позволить себе шутливую интонацию. Но я уважаю Настоящую Литературу как отпечаток человеческой жизни в истории. Поэтому в прилагаемый список вошли только те эксклюзивные книги из имеющих отношение к теме эссе, которые в разные годы действительно мною прочитаны, повлияли на мое становление, а в процессе работы еще раз проштудированы и субъективно осмыслены.

 

 

Жан-Поль Сартр: «Бытие и Ничто».

Алюбер Камю: «Миф о Сизифе».

Жорж Батай: «Теория религии», «Проклятая часть», «Суверенность», «Эротика», «Литература и Зло».

Эрих Фромм: «Человек для себя».

Зигмунд Фрейд: «Массовая психология и анализ человеческого "я"», «Неудовлетворенность культурой».

 

Владимир Набоков: «Дар», «Другие берега», «Лекции по русской литературе»; а также издательские сборники «Тень русской ветки» и «Набоков о Набокове и прочем».

Лев Толстой: «Исповедь».

Михаил Булгаков: «Мастер и Маргарита».

Сергей Довлатов: «Ремесло».

Венедикт Ерофеев: «Москва – Петушки».

 

Кен Кизи: «Пролетая над гнездом кукушки».

Джон Фаулз: «Коллекционер».

Франц Кафка: «Процесс».

 

Фридрих Ницше: «Так говорил Заратустра».

Библия: «Бытие», «Екклесиаст», «Евангелия».

 

 

 

 

 

Приложение 2

 

«Блики»

 

Лирический контрапункт к «Осколкам»

 

(для любителей поэзии)

 

 

 

Много лет назад, в одном уважаемом «толстом» журнале, еще той, доэлектронной эпохи, на мою инициативу опубликовать немного моих стихов мне было ответом вежливое «не надо». К тому времени я уже имел несколько прозаических публикаций, вследствие чего мне советовали продолжать «пробиваться» именно как прозаику. Дескать, следует выбрать для себя «что-то одно».

Стоит ли уточнять, что добрый совет исходил от редактора, который в том же журнале регулярно печатался как поэт?

В те незрелые годы каждый отказ пронзал сердце ядовитой стелой. Сегодня я смотрю на все это с улыбкой. И прежде всего, конечно, – на собственное литераторство. Это всего лишь игра. Выход за предел, очерченный максимально серьезным восприятием жизни. Люди сами устанавливают искусственные пределы и тем загоняют себя в безысходные тупики. Но, как мы уже знаем, то, с чего человек начинался как осколок природы, тем он и продолжается в непрерывности всеобъемлющего Бытия – трансгрессией. 

Вот и сейчас: мое философское сочинение я решил слегка оживить лирическим контрапунктом. Философия, эта сфера логической мысли, суха как сама смерть. Ее живительная противоположность – поэзия. Ниже я публикую некоторые из моих стихов, по разным поводам написанные в разные годы. Путь они послужат высвеченными иллюстрациями к различным аспектам моего сумрачного исследования.

 

 

 

 

КНИГИ

 

В небесах – морозы да метели,

На земле – работа да кровать.

И так славно: вечером, в постели,

В свете лампы книгу почитать.

 

Книги есть – чарующие сказки,

Милые забавы для детей.

Ну, а есть – причудливые маски

Зрелых размышлений и страстей.

 

А ещё бывают – для гаданья, –

Будущего мрачный проводник.

Чтоб постичь секреты мирозданья

Надо стать героем этих книг.

 

Много разных книг уже мы знаем,

Сколько будет их ещё?– Бог весть…

Но любимой, всё же, называем

Ту, что до конца нельзя прочесть.

 

2003г.

 

 

БОЛЬНЫЕ ЛЮДИ

(к поэтам)

 

Они собирались небольшими группами...

Говорили тихо и сдержанно...

Все мечтали о Большом,

с каждым днем все пронзительней,

все бесполезней...

А потом по очереди выходили в круг,

Под прицел софита рассерженного –

и метались нагишом

под огнем заразительной,

одной на всех их, болезни...

 

2005г.

 

                                                                            

ДЕКАДАНС

 

Город встал. Пыхтят глухие пробки.

Слякоть, грязь, темно –

                           и только фары бьют в глаза…

Жалкий блеск фальшивой сортировки

всех    сравнял   давно, –

                             заставив жать на тормоза.

Я один – один из этих мрачных,

                     глупых, обреченных

                                 хоронить свое добро

     в атрибутах якобы удачных,

броских, и как будто золоченых…

                 Отчего ж душа так ноет зло?

Отчего ж, вцепившись в руль руками,

               раздраженно вглядываясь

                                         в мутное стекло,

продвигаясь дерганными, нервными толчками…–

я лечу назад, с тоской оглядываясь,

                            на чужого Века Серебро?..

Где то время? Где то благородство?

                                    Где той мысли

                        пылкий, возвышающий полет?..

Все ушло. Осталось техногенное уродство.

Мысль скупа. И чувства пообвисли.

               И душа, словно машина в пробке,

                             в никуда потерянно ползет…

Нынче все так жестко и абсурдно.

                            Время дела,

                    время крепких, беззастенчивых парней.

Никакой    морали    не подсудно

это время… Если не успела

            чья-то жизнь заделаться воровкой,

                          ей судьба – исчезнуть в мир теней.

Город давит, жмет, зовет к упругости,

он навязывает свой,

                                   кичливый, рваный ритм...

Я устал от его модной, хлесткой грубости,

                от пустой,

                            бессмысленной сноровки,

                            и от суеты случайных рифм.

Надо мной – бетонные коробки.

                     Ослепляет встречный,

                                         беспощадный свет…

Я поубиваю, к черту, эти пробки!

Ну же, ну, с дороги, раб извечный!!

        Где же, где мой долгожданный,

                 мой прорыв к свободе данной,

                        мой желанный, ускользающий просвет?!..

Впрочем, разве виновато время

                         в том, что город погрузился

                                        в хмурый транс?

Разве не всегда давило бремя,

      и не в каждом веке было племя

                        тех, кто незаметно удалился

         в призрачный и чистый декаданс?..

Не уверен, есть ли там, над нами,

                            кто-то, кто назначит

                                    отпущенье за грехи.

     Знаю лишь: бывает временами

           тошно от всего… и это значит –

                          самая пора писать стихи.

 

2006г

   

 

НЕ СПИТСЯ

 

Не спится.

Мутный город устало шуршит вдалеке.

Дымится

Сигарета в прокуренной, бледной руке.

Слезится

От зевоты затёртый, заплаканный взор.

Роится

В голове беспокойный, бессмысленный вздор.

 

Не знаю,

Отчего так бездонна в ночи пустота.

Гадаю,

Сколько может продлиться моя маята.

Мечтаю

О каких-то едва ли реальных вещах.

Витаю

В изнурительно длинных, безмолвных речах.

 

А где-то

Тихо светят квадратики чьих-то окóн.

Рассвета

Дожидается чей-то разбуженный сон.

Ответа

Тщетно ищут больные вопросы без слов.

Всё это –

Лишь привычная мука хронических сов.

 

Негоже

На голодный, сосущий желудок курить.

Дороже

С каждым часом бессонницу уговорить.

Похоже,

Скоро звякнет будильник в свой мерзкий звонок.

И всё же,

Только ночью глухой я не так одинок.

 

2006г. 

 

 

ЗЕРКАЛА

(супружеское письмо)

 

Я смотрю в твои красивые глаза.

В них тревога влажной дрожью оплывает.

Но твоя самовлюблённая слеза

В моём сердце ничего не задевает.

Я хотел бы что-нибудь тебе сказать,

С чем-то трепетным, родным к тебе пробиться.

Но честнее, всё же, было бы признать,

Что мой труд в тебе уже не отразится.

 

Между нами пролегла густая мгла.

И уже никак не сделать сказку былью.

Мы – как скучные, слепые зеркала,

Друг от друга занавешенные пылью.

Эта пыль – осадок долгих трудных лет.

Убежала счастья быстрая водица.

И теперь пусть даже самый яркий свет

Сквозь налёт души не может просочиться.

 

Это странно... Почему тогда другим

Так легко туда проникнуть удаётся?

Оставаясь для тебя угрюмо-злым,

Моё зеркало для них всегда смеётся.

И твоя кривая плоскость лишь для них

Привлекательно и мило серебрится.

В совершенно незнакомых и чужих

Ты всегда готова живо отразиться.

 

Я не думаю, что надо голосить

И заламывать отчаянные руки.

Говорят, что если зеркало разбить,

То придётся претерпеть лихие муки.

Сколько ж мы друг другу трещин нанесли?

Сколько боли и обид, и унижений?

До седых волос печально доросли,

Разлетевшись на осколки отражений.

 

В первый раз, когда меня ты предала,

Мне решительно хотелось удавиться.

Это счастье, что меня подобрала,

Та, с которой мне пришлось грехом упиться.

Я вернулся, ты – как будто приняла,

Стала ласковой, покладистой... до срока.

Но уже по нашей верности прошла

Злая трещина привычного порока.

 

А потом ты снова стала пропадать,

Уплывая в свои слабости всё дальше.

И я как-то научился принимать

Неизбежность непрозрачности и фальши.

Ты так глупо и бесхитростно лгала,

Что мне просто стало лень с тобой возиться.

Ведь вокруг блестят другие зеркала –

Почему бы мне ещё не отразиться?

 

И одна из них так за душу взяла,

Что я вновь из пепла быстро возродился.

Улетела с ветром старая зола –

А я в юном пекле жадно отразился.

И когда ты на коленях приползла,

Мне так грустно стало, мерзко и постыло:

Ведь мы все друг другу – просто зеркала,

И твоё стекло, увы, уже не мило.

 

Тот огонь пришлось, в конце концов, убить.

После этого ничто уже не важно.

И не надо так уж пó сердцу возить

Своей тряпочкой заботливой и влажной.

Три, не три – едва ли смоешь грязи муть,

Вряд ли склеишь те оскольчатые раны,

И уж точно не получится вернуть

Время веры до зеркального обмана.

 

Ну а, в общем, я признателен тебе

За карт-бланш твоих невольных упущений.

Ведь без них не засверкали б по судьбе

Столько ярких, отражённых совмещений.

Они будут мою память нежно греть.

Их игра очаровательна для глаза.

С ними буду так изысканно стареть

В томном свете огранённого алмаза.

 

Я безмолвен и бесстрастен, как вулкан,

Отработавший эпоху извержений.

И всё чаще моё зеркало – стакан.

Там, на дне, – такая бездна отражений...

Ты же будешь истерично молодеть,

Запоздало подновляя свою верность.

Только знаешь, всё труднее мне терпеть

Эту тусклую, смешную драгоценность.

 

Ты ведь, кажется, совсем не поняла,

Что с тех пор, как стали гранями дробиться

Те наивные, простые зеркала, –

Нам друг в друге никогда не отразиться.

Нам бы дать друг другу вольную давно.

Вот, сейчас, я попытаюсь осторожно:

Я недавно встретил зеркальце одно...

Ну, что скажешь, дорогая?.. Можно? Можно?..

 

2006г.

 

 

ЖИЗНЬ – ИГРА

 

Удача как мечта – случайный гость.  

Мы ждём её безвольно, без азарта.

А будущее – чёрная дыра.

Так что же наша жизнь?..

Да так, игра.

Какая завтра выпадет нам кость?

И будет ли козырной наша карта?

Чем завершится трудная борьба?..

Непросто угадать:

На всё – судьба.

 

Но жизнь идёт, и ставки всё растут.

Вокруг все что-то мутят без зазренья.

И каждый норовит своё урвать.

Так что же делать нам?..

Увы, играть.

Кого-то в Чёрном Бумере везут,

А кто-то мрачно пьёт от невезенья.

И, как всегда, крупье – коварный рок.

Так кто же победит?..

Тот, кто игрок.

 

2006г.

                                       

 

 ГАМЛЕТ

 

                                          Гул затих. Я вышел на подмостки...

                                                                                         Б.Пастернак

 

Когда-то ты стремился в бесконечность,

Надежды неземные подавал,

Возвышенной мечтою шиковал,

Заносчиво прицеливаясь в вечность.

Ну а теперь ты слился с общей тенью –

И только светит бледный воск лица

С трагической ухмылкой мертвеца,

При жизни обреченного забвенью.

 

Твои движенья нервны и строптивы,

На сумрак ночи с вызовом глядишь,

Надменно и загадочно молчишь...

Я знаю твои скрытые мотивы,

Я втайне за тобой давно слежу.

Ты – принц, томимый горечью наследства,

Ты – Гамлет, не достигший королевства.

И вот что я тебе, дружок, скажу:

 

Потери, неудачи, сожаленья,

Пращи и стрелы яростной судьбы,

Бессмысленность отчаянной борьбы,

Глумленье века, плети, оскорбленья,

Любовь презренную, что так недолго длилась,

Гнет сильного, насмешку гордеца...–

Всю эту чашу выпить до конца

Придется, раз уж так судьба сложилась.

 

Когда твой шанс удачи проворонен,

Не стоит о кинжале помышлять,

Не надо суть простую опошлять.

Ведь если ты при жизни похоронен,

Вопроса нет такого –

Быть или не быть...

И остается лишь смиренно дальше плыть –

Бездумно, безмятежно, бестолково...

 

Молчишь... Не споришь... Знаешь, что я прав...

Но что это – ты, кажется, смеешься?

На мудрый уговор не поддаешься?..

Я понял: это мой бойцовский нрав

Расправил свои хищные отростки,

В твоей душе зеркально отразившись.

Скрипя зубами, но не покорившись,

Ты вновь и вновь выходишь на подмостки...

 

2006г.

 

                                                                     

 КРАСОТА

 

Все так ярко, броско, трафаретно

В наш крикливый, карнавальный век.

И живет на свете неприметно

Человек.

 

В мире властных лиц и подчинений

Не слуга, но и не господин.

Сторонясь прилипчивых сплетений,

Он один.

 

Все куда-то мчатся, чертыхаясь,

Выясняют, кто из них герой...

Он бредет, чуть грустно улыбаясь, –

Он другой.

 

Популярность, прибыльность шальная...

Не влечет вся эта суета.

У него религия иная –

Красота.

 

Он не будет ветрено судачить,

Или спорить с пеною у рта.

В нем живет всего одна задача –

Красота.

 

Не у мудрецов искать почтенья,

Не глупцов размахом поражать... –

Красоту мелькнувшего мгновенья

Удержать.

 

Вот рассвет забрезжил на востоке,

Вот закат растекся у моста,

Вот звезда мерцает одиноко...

Красота...

 

Музыки чарующие ноты,

Живописи ясные цвета,

Книги безграничные щедроты...

Красота...

 

Или – жадных, жгучих тел слиянье,

Или, когда льнут к устам уста,

Или просто… робких рук касанье...

Красота...

 

Но она – не пошленькая повесть.

Не отдастся всуе Красота

Тем, чья обескровленная совесть

Не чиста.

 

Тем, кто оплетать коварством станет,

Не удастся подчинить кнуту.

Пряника приманка не обманет

Красоту.

 

Тем же, в ком пылает одержимость

Истинную Красоту познать,

Требуется трудная решимость –

Не солгать.

 

Как не купит вертких слов болтливость

Честных откровений простоты,

Так же не заменит нам красивость

Красоты.

 

Надо лишь идти и не бояться

В каждом шаге быть самим собой.

И не покорять… а покоряться

Красотой.

 

И не будет в мыслях зло и колко,

И не будет в сердце пустоты,

Потому что в этом мире столько

Красоты.

 

Вот и наш чудак вперед шагает.

Он один, и это неспроста:

Только одиночку настигает

Красота.

 

И гуляет этот странный странник.

Смотрит в небо, пьян от высоты.

Средь толпы отшельник... но избранник

Красоты.

 

Его хлещут ливни потрясений,

Увлекают бури в маяту,

Но он свято верит, как в спасенье,

В Красоту.

 

Никаких богов не признавая,

Он распят на ней, как на кресте,

Растворен, как в море соль земная,

В Красоте.

 

Он пройдет сквозь камни и железо, 

Он начнет все с чистого листа,

Он исчезнет... – лишь бы не исчезла

Красота.

 

2006г.

 

 

ПЛЯСКА

 

Лейся, лейся, как вода,

Музыка лихая!

Жарит пеклом? Не беда!

Лейся, не стихая!

Так нужна, хоть иногда,

Ветреная встряска.

Все печали – ерунда.

Взвейся, жизни пляска!

 

Что, дружочек, приуныл,

Словно листик в луже?

Ты, наверно, позабыл,

Что бывает хуже.

Где твой молодецкий пыл?

Разомнись, согрейся.

Ну а чтоб с тоски не взвыл,

Что есть духу – смейся!

 

А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Это – жизни пляска.

Наши судьбы – шелуха,

Анекдот да сказка.

Все тревоги – чепуха.

Эй, ди-джей-проказник!

Пусть встряхнутся потроха!

Взвейся, жаркий праздник!!

 

Ну, а ты, чего стоишь,

Будто Несмеяна?

Зря ты, девочка, грустишь.

Нет в тебе изъяна.

Всё на счастье ворожишь...

Дудки. Не надейся.

От себя не убежишь...

А за счастье – бейся!!

 

Ай, да музыка лиха!

Ай, да у порога –

Разлетись тоски труха,

Разрядись тревога!

Не дорваться б до греха,

Стойкость хмелем плавя...

А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Взвейся, жаром пламя!!!

 

Наша жизнь – всего лишь блик

В пестрой круговерти.

Наша жизнь – всего лишь миг

От любви – до смерти.

И когда последний вскрик...

 

Глупости.

Развейся.

Лейся, мой веселый стих...

Лейся...

Лейся...

Лейся...

 

2012г.

 

 

ОТРАЖЕНИЯ

 

Как-то раз, были зимние дни,

выпал снег. Дело было под вечер.

Я ступал по столь девственно-белом,

нежно легшим под ноги пределом,

что боялся к нему прикоснуться...

И вдруг понял, что след мой не вечен.

Как его для себя ни храни,

Он, Она – люди завтра проснутся,

по снежку на работу пройдутся,

все затопчут, смешают

Они.

 

А весной, среди юной травы,

я увидел иссохшие стебли

удивительных, в прошлом, цветов

в обрамлении увядших листов.

Им бы в этом году возродиться...

Но вздымались свежайшие дебри

сорняков... Ты не нужен. Увы.    

Как бы Ты ни пытался пробиться,

в своем Я для Других утвердиться...

Их заглушите массою

Вы.

 

Лето. Жарко. Потеют умы.

Море. Пляж. Мерно катятся волны...

Вдруг одна из них вздыбится круто,

ее гребень взорвется салютом,

сочной радужной вспышкой засвечен. 

А иные – так самовлюбленны,

будто это – навеки холмы... 

Но придет освежающий вечер,

на покой улетучится ветер – 

и со штилем сольемся все

Мы.

 

И вот, осенью, бездной маня,

ночь зовет меня вслед за собою...

Выхожу потихоньку на волю

и, бредя по бескрайнему полю,

примечаю во тьме неизменной:

где-то там, над моей головою,

в яркой россыпи форм бытия,

средь мерцающей пыли вселенной,

светлой тайной, во мне сокровенной,

одинокая звездочка –

Я.

 

2012г.