Самка скорпиона

дилогии «Скорпионья сага»
На чтение потребуется 7 часов | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Все это не должно было случиться.

Я терял ее, едва обретя.

Думаю, лучше бы наши пути не пересекались. Тем более что как-то сразу не задалось. Нет, в самом деле, какова вероятность встретиться двум людям в многомиллионном городе? Ничтожно мала. Пренебрежительно. И все же, такое бывает. Не я первый, не я последний. Законное утешение.

Но почему именно я?

Если называть вещи своими именами, она надо мною попросту издевалась. Не без колкого ядовитого юмора. Это у них в крови. Обобщение достоверное, я-то знаю, о чем говорю. Но знание общего не облегчает мучений частного. Ведь она для меня – единственная. На всем белом свете. Всегда.

Вертихвостка...

→

Наше свидание она назначила сама.

Выбрала место: у главного входа в Парк Культуры. Я предлагал ей встретиться напротив зоопарка, потому что мне так удобней. Не согласилась. Сказала, далеко. До Парка Культуры ей по прямой, а до меня – крюк. Не такой уж и крюк, на мой взгляд, так, закорючка. Не стал спорить. Будто знал: конфликт с женщиной – дело гиблое. Знал, хотя опыта не имел никакого. Если откровенно, я был девственник. И даже не подозревал – насколько.

Странная она. Зимой аттракционы закрыты. С реки – ледяной ветер. И зачем ей этот культурный парк? Может, ей кажется романтичным бродить по дорожкам среди кряжистых черных деревьев? Или может, захочет пройтись по Кольцу?

Первое лучше. Для меня, меланхолика, сплетать слова в нить неспешной беседы – привычное дело и хороший шанс. А вот дефиле вдоль шикарных витрин грозит обернуться конфузом. Я никогда не водил девушек в рестораны. И даже в самые простенькие кафе. У меня и девушки-то раньше не было. А главное – денег. На цветочки едва наскреб.

Я прибыл заранее, боясь опоздать. Вроде, успел. Застал все таким, как и полагал – и аттракционы, и ветер. Пустое пространство, вымороженное, обесцвеченное, лишь кое-где пестрило редкими прохожими. Слякоть недавней оттепели прихватило ледком. Вяло мела поземка.

Шмыгая носом и шелестя целлофаном, я прохаживался вдоль колоннады входа. Хмурая контролерша искоса на меня поглядывала. Я то и дело косился на часы. Часы торчали на фонарном столбе, но я вдобавок заглядывал под рукав. И мои собственные, и фонарные неторопливо ползли. Перевалив назначенный час, двинулись дальше.

Пять минут, десять, четверть часа... Я вытягивал шею. Девушки не видать. Двадцать, двадцать пять, полчаса... Цветы заиндевели. Она не спешила. Тридцать пять, сорок, сорок пять, без десяти, без пяти – круглый час дурацкого ожидания!

Я плотно запахнул воротник. Стал постукивать нога об ногу. Зажал в зубах, уж не помню которую, сигарету.

А она все не шла... 

→

Кому-то моя история покажется смешной. Я сам, бывало, нет-нет, да и похихикивал. Чаще – над другими. Потом научился над собой. Но я опоздал – опоздал понимать смешное. А значит, опоздал спинным мозгом предчувствовать невидимое приближение катастрофы.

Всем известно: смех – это лекарство. Но мало кто помнит, что всякое лекарство суть яд. Привыкая к лечебной ядовитости, мы временно глушим боль, однако же не делаемся здоровее. Поддерживаем себя искусственно, прикидываясь естественными, умение лгать называем умением жить, почти искренне верим в остроумную бодрость мысли, хотя большую часть времени проводим в тупом и усталом сне.

Вот только природа не прощает заигрываний с ядом. Чувство юмора природе неведомо.

Это становится ясно, когда ты вдруг просыпаешься. Годы спустя, осознанно раскрываешь глаза. И видишь, как шатко у тебя под ногами.

И чувствуешь: шею обвила петля.

Главное в этот миг – не дернуться... Никаких резких движений... Осторожно заводим в петлю пальцы рук... Берем в свои руки остаток жизни... Теперь все зависит от решения. Его необходимо принять. Но чтобы решение не оказалось ошибочным, следует понять, почему ты здесь и в таком положении. Еще раз переосмыслить судьбу. Перелистать, страница за страницей. Дойти до самого конца.

Вспомнить, с чего все началось.

→

Мы познакомились с ней в дороге.

Был февраль 1990-го. Вообще-то ни в какое путешествие я не собирался. На авантюру меня подбил Кеша. С подачи Андрона. Оба – мои однокашники по биофаку. Мало того – друзья.

Андрон был малым деловым. Помимо учебы, он занимал должность в профкоме университета, и пока все лоботрясничали, делал карьеру. Слово «карьера» в то время считалось ругательным. Участие в «номенклатуре» также не вызывало симпатий. Андрона, впрочем, уважали как человека серьезного и ценили за возможность добыть через профком какой-нибудь дефицит.

Он-то и предложил эти путевки.

Кеша сразу зажегся, будучи личностью энергоизбыточной. К примеру, учился он с безответственностью кандидата на вылет, но как ни странно, в последний момент все «хвосты» сдавал. Его цепкого ума хватило бы на самый красный диплом, но Кеша не усердствовал, предпочитая жить, а не готовиться к жизни. Вокруг него всегда сиял ореол событий, пульсировало деятельное безделье, и он легко воспламенялся от малейшей искры возможного приключения, вовлекая в пожар ближайшее окружение.

В тот раз подвернулся я.

Путевки было две. Андрон не претендовал. Впереди простирались очередные зимние каникулы. За годы студенческой жизни я не видал ничего, кроме города детства. Кеша пылал. Я почесал затылок и согласился.

Речь шла о туристическом поезде, маршрут которого пролегал по наиболее европейской части страны. Предстояло ознакомление с интересными городами, но главное – с прибалтийскими столицами. Для молодого человека, выросшего в Советском Союзе, это было весьма заманчивым: Холодная война, воздвигнув «железный занавес», до болезненности обострила интерес к загранице. Несколько лет уже гремели «перестройка» и «гласность». В эфире телемостов СССР и США взахлеб лобзались. Год, как рухнула Берлинская стена. Группа SCORPIONS выпустила хит «Wind Of Change». Но для нас, простых советских граждан, ветер перемен гулял лишь в фантазии, увидеть мир возможности не было, Запад оставался радужной грезой. Прибалтика же, хоть и считалась советской, по обрывочным сведениям допускала большие вольности, и в первом приближении рисовала в голодных умах образ того самого, запретного Запада.

Кстати, о вольностях: именно в то переломное время супруга первого в истории СССР президента заявила о себе как Первая Леди. Этому знаку никто не придал большого значения. Лично я осознал его суть много позже.

Мелькнула сессия, вжикнула молнией дорожная сумка – и вот я в купе, а за окном тронулся и поплыл перрон.

Я не подозревал, что, отправляясь знакомиться с моею страной, я еду с нею прощаться.

→

Я увидел ее на первой же остановке.

Дело было в Новгороде – новом городе моего первого дня.

Ночь накануне прошла в бессонных разговорах. Нашими попутчиками оказались двое угрюмых парней, чью угрюмость Кеша не замедлил просветлить, жестом факира явив на свет бутылку водки. Утром – загрузка в колонну автобусов, попутный сон на фоне мутных достопримечательностей. Новгородский кремль, такой же краснокирпичный, как наш главный, оказался приземистей и коренастей державного собрата. И куда больше соответствовал значению слова: «кремль» означает «крепость». Еще был монастырь, там-сям разбросанные церквушки. Я зевал, мечтая поскорей рухнуть спать.

И тут возникла она.

Она вошла, когда мы обедали в вагоне-ресторане, изнуренные программой и слегка ободренные пивом. Их было двое, она и еще девица.

Я увидел только ее.

– Смотри, какая... – вытаращился Кеша, толкая меня в бок.

Ее глаза были цвета зимнего неба, с блеском и бесконечностью глубины. Они вбирали весь мир, неразборчиво, вскользь, любопытствуя без особого интереса, и в какой-то момент вдруг остановились. На мне. Я поперхнулся. Она отвернулась... 

На следующий день приехали в Псков. И снова кремль, серого камня, под конусами сторожевых башен. И снова монастырь, группа церквей в окружении неприступных стен. Больше в том городе я ничего не запомнил. Почему-то подумалось: история сохраняет только крепости. Одни защищают от врагов физических, другие – от духовных. А все, что за пределами крепостной стены, рано или поздно рассыпается в прах.

Мы шли над рекой. Летел ветреный мокрый снег. Она ежилась. В ее глазах отражалась зябкость дня. По бесшабашной манере юности на ней не было головного убора. Подняв воротник, она тщетно пыталась спрятаться.

– Что, замерзла, бедняжка?

Молча кивнула. Мне стало ее жаль. Я снял свой длиннющий шарф и укутал ее по самый нос. Она не противилась. Я снова подумал: вот ведь бедняжка. Ветер лизал мое горло, но на душе почему-то разлилось тепло.

Нас стало четверо. Кеша кадрился с обеими. Ее подруга звалась Анютой. Я же мою спасенную от напрасного прозябания как окрестил Бедняжкой, так по-другому уже и не мыслил звать...

→

Вечером они переселились в наше купе.

Той же ночью, в грохочущем дымном тамбуре, Кеша сказал:

– А она – девочка ничего. Я б ее трахнул.

– Не тронь ее, понял?

– Да ладно. Напрягся. И пошутить нельзя...

В Ленинграде она взяла меня за руку. В Таллинне испугалась, что я куда-то исчез. В Риге зашла в парикмахерскую, и долго затем пытала, нравится ли мне ее новая прическа. Каунас, Вильнюс, Кенигсберг. Замельтешило. Шпили, башни, черепица, мостовая. Помню все и ничего конкретно. Мир превращался в расплывчатый фон...

Последним пунктом был город Брест. Еще одна крепость, стоявшая, как известно, насмерть. Крепостями мы насытились по самое горло, исторические камни вызывали несварение впечатлений, совсем иной голод начинал нас посасывать. Отправив Кешу с Анютой, мы остались в купе – я и она.

Неподвижные... жалкие... нежные... влажные... жгучие, жадные – губы женщины; я их тронул, и мы начали целоваться. Поезд тронулся, покатил, постукивая. Мы всполошились. Нас отогнали в тупик. Впереди был целый день.

Когда дошло до самого важного, она сжалась и пресекла. Я не настаивал. Все и так было чудесно. И страшно. Я осторожно ее исследовал, пробуя на ощупь, на запах, на вкус. Она восхитительно распалялась, смущаясь. Иногда я откидывался передохнуть, но она тут же меня к себе вновь притягивала. В ней томилась беспощадная требовательность. В тот раз, впрочем, так и не раскрепощенная...

→

Остаток пути она пролежала за чтением. Название на обложке – «Звезды судьбы». Я поинтересовался, о чем эта книга. 

– Об астральной связи между людьми, – бросила она, продолжая читать.

Стартовав в направлении севера, очертя круг против часовой стрелки, поезд возвращался с запада. В этом был ненарочный символ. Как нельзя два раза войти в одну воду, так и два раза не ступить на один перрон. Я возвращался в привычную жизнь, где все теперь по-другому, ибо в этой жизни отныне есть она.

Морозным утром мы прощались на вокзале. Странно было расставаться, оставаясь в городе, где нам суждено пребывать вдвоем. Кеша расшаркивался, благодарил девушек за приятную компанию. Анюта цвела. Бедняжка улыбалась, избегая задерживать взгляд на мне.

Ну зачем что-то выжимать, из ничтожнейшей ситуации, – ну студенты, ну прокатились, ну познакомились. Ведь, в сущности, ничего между нами не было. Надо прощаться.

В метро я сунул ей клочок бумажки. Мой телефон...

Я знал, она учится в каком-то мединституте, в одном из трех, живет общежитии, другой мир, пропасть. Но все-таки ждал.

Она позвонила...

И вот, спустя два дня после вероятного расставания, а значит, шанса в скором времени обрести покой, я тщательно вымылся, выбрился, оделся в самое лучшее, купил, идиот, цветы и направился к Парку культуры.

Она не пришла.

→

Я вернулся домой мрачен и зол. Какого черта я повелся на эту игру. Взбалмошная девчонка, случайная, ненужная. Да их – миллионы таких!

Чтобы успокоиться решил почитать. Любовь к книге в меня заложила мама. Она работала библиотекарем в университете, где я учился, и у нас дома была неплохая подборка литературы. Глубокомысленного и драматического не хотелось. Требовалось что-нибудь отвлеченное.

Тут-то я и вспомнил о книге, которая давно уже меня дожидалась.

Эту книгу подарил мне отец по случаю моего совершеннолетия. Автор – некто Лебовис. Название – «Скорпионы вокруг нас». Отец, доктор биологических наук, пытался привить мне интерес к тайнам природы. Но я не увлекся дальше поверхностного любопытства, и его подарок зря пылился нетронутым.  

Я раскрыл...

 

Скорпионы – древнейший отряд наземных членистоногих. Нашу планету они населяют в течение 350 миллионов лет. За это время они практически не изменились, оставаясь наиболее примитивными паукообразными.

В настоящее время ученые идентифицировали боле 1500 разновидностей скорпионов, и считается, что около 1000 все еще остаются неоткрытыми.

Распространены скорпионы практически повсеместно. Ареал обитания опоясывает земной шар между 50° северной и южной широт. Их можно встретить и в пещерах глубиной до 800 метров, и в горах на высоте до 5000.

Обычно скорпионы живут под камнями, под корой деревьев или в подземных норах. Однако бывает, что выползают к дорогам, забираются в брошенные предметы, а нередко облюбовывают для жилища постройки людей, хотя подлинных синантропов (сожителей человека) среди скорпионов нет...

 

Захлопнул книгу. Совсем не читалось. Какие-то дурацкие скорпионы... Себя не обманешь.

Я думал о ней...

Она славная. Красивая. Чистая. Такой, как она, я больше не встречу. Не пришла, значит, не захотела. Я ей не нужен. Поразмыслила и поняла.

Не помню, сколько я пролежал, уставившись в потолок. День погружался в сумерки. Время исчезло. Остановилась жизнь.

В какой-то момент мне стало невыносимо в этой квартире, в этом уюте, в привычном мирке обывательского благоденствия, безмятежного, скучного, тусклого, как нора, обнажившая пустоту и бессмысленность.

Я оделся и пошел бродить.

→

Падал снег. Большими пушистыми хлопьями. Я вдыхал его влажную свежесть. Идти мне было, в сущности, некуда. Перетаптываясь у подъезда, я сонно щурился.

Кажется, сплю.

Это первое, что подумалось, когда посреди моего двора, где всякий предмет занимал утвержденное памятью место, и всякий прохожий был таким же обычным предметом, я увидел грезу, в реальности невозможную, никогда...

Я увидел ее.

Она стояла, и большие пушистые хлопья оседали на непокрытую голову. Смахнула с лица тяжелую влажную прядь. Протерла лицо ладонью. Остановила глаза, вглядываясь с недоверием.

Она вглядывалась в меня.

Я инстинктивно подался вперед. Она – мне навстречу. Мы остановились на расстоянии пары шагов.

Она, никакого сомнения. И все же, однако... Я нервно вытряхнул сигарету, закурил.

Позже выяснится, что Бедняжка чуть опоздала, и мы разминулись на какие-то мизерные пять минут. Это будет позже, когда нас прорвет, и хлынут эмоции, и слова, и она расскажет, как случайно меня нашла. А пока...

Падал снег. Ее глаза бессловесно сияли. Она улыбнулась.

А еще говорят, будто чудес не бывает...