Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

На чтение потребуется 12 часов | Скачать: doc, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Я продолжаю транслитературное^[1] исследование, начатое мною в работе «Осколки» (2012 г.). В ней были затронуты некоторые аспекты понятий «сакральное» и «профанное», но их анализ, на мой взгляд, выполнен недостаточно. Я вновь пускаюсь в весьма нелёгкое предприятие, встав на позицию рассудочного философа, поскольку уверен, что тема, увиденная сквозь призму писательства, важна не только для пишущих, но и для всех, кто ищет духовной опоры.

Термин «сакральное» – латинского происхождения, и в русском языке обычно отождествляется со «священным». Однако сфера священного, хотя и включает много разных явлений, всё-таки ýже, чем совокупность явлений сферы сакрального (что будет показано). Иногда термин «сакральное» у нас применяется и в самостоятельном смысле, обретая особый оттенок чего-то религиозного или эзотерического. И даже в таком нетривиальном контексте это слово себя не исчерпывает, поскольку круг сакрального шире, нежели подобная его специфичность. То «сакральное», которое я поставил в подзаголовок, и которое будет предметом моего дальнейшего рассуждения, максимально охватывает возможные смыслы, формирующие обширный символический класс, антагонистичный по отношению к классу «профанного».

Термин «профанное» в русском языке малоупотребляем. Во всяком случае, в обыденной лексике. Стоит набрать это редкое слово в документе компьютера, программа проверки правописания тут же редкость подчёркивает, предполагая ошибку. О профанном упоминают разве только специалисты, когда говорят о чьей-то некомпетентности как профанации специального знания, противопоставляя эту жалкую профанацию профессиональному пониманию и, в конечном счёте, опять же, – «сакральному».

Таким образом, «профанное» и «сакральное» составляют бинарную оппозицию, в которой одно определяется посредством другого.

Как писатель я хочу разобраться, каковы проявления этой бинарности в деле, год за годом поглощающем мою жизнь, притом что назвать это дело профессией невозможно никак, зато ощущается, как оно всё больше меня вовлекает и имеет отчётливую тенденцию, в конце концов, от меня потребовать всего моего существования без остатка.