Подполковник Батарыкин

 

 

 

И вот, будучи не в состоянии долее переносить тревожные мысли, следующим днём в обеденное время подполковник Батарыкин В.В. принялся рыть яму. Тихо в его погребе, покойно. И на сердце у него полегчало. Тревоги, терзавшие подполковника в течение всей ночи и первой половины дня, отошли. С каждым шагом вниз, с каждой ступенькой лестницы становилось ему легче. Наткнувшись на тело, он, правда, вздрогнул, но потом прикрыл его халатом – и ничего. Это там, наверху, можно бояться. А здесь бояться нечего. Там, наверху, жара страшная, духота. А здесь прохладно. Всё теперь в его руках. Со спокойной душой очертил подполковник контур предполагаемой ямы, разделся, оставшись в трусах, ботинках и фуражке. Со спокойной душой вонзил он сталь в утоптанную почву.

 

Всё утро он ожидал беды, но беды с ним так и не приключилось. Дела шли своим чередом, и о вчерашнем дне напоминали лишь незначительные детали, которые и выводили Батарыкина В.В. из душевного равновесия. Кто-то из сослуживцев скажет: «Вот, капитан Васильев не явился сегодня. Куда пропал? Опять загудел, наверное». Подполковник тут же вздрогнет. Он-то знает, куда пропал капитан и как загудел. Кто-то заметит: «Виктор Васильевич, у вас пятно на брюках. Чем-то испачкались вы». И подполковник подскочит на месте, задрожит. Чем это он испачкался? Где это? И это только начало было. А потом, наверное, и следствие начнётся. Не каждый же день офицеры пропадают. А капитан у него в погребе лежит. А ну, как начнут погреба проверять! Ну, как поймают! Это в тюрьму придётся садиться. А в тюрьме нехорошо, неприятно в тюрьме. Надо делать что-то. Срочно надо что-то делать!

 

Так протрясся подполковник до обеда, потом не выдержал и отпросился домой, сославшись на плохое самочувствие. Домой же он не пошёл, а пошёл в гараж, крадучись и оглядываясь. А когда пришёл в гараж, когда запер за собой металлические ворота, тогда немного полегчало.

 

Первый слой тёмного грунта легко снялся. Подполковник сваливал землю к стене. Вот уже яма по щиколотку, а он не устал ни капли. Даже не вспотел. Прохладно в погребе и пахнет прелым. Хорошая земля – мягкая, камней нет. Копать – одно удовольствие. И Батарыкин В.В. бодро углублялся. Никто не тревожил землекопа, и уже через каких-то полтора часа яма была по пояс. Вот подкрепиться бы ему ещё чем-нибудь. С утра не позавтракал – кусок в горло не лез. И обед пропустил. Желудок ноет. Требует своё. Но работа продвигается, и за работой можно о еде забыть на некоторое время.

 

Любил Батарыкин В.В. в детстве ямы копать. Очень любил. Бывало, придёт с отцом на пляж и непременно лопату с собой принесёт. Все дети купаются, замки строят, а он яму роет. Глубокую. Для чего? Да просто так. Увлекало это его. Уж больно легко было песок копать. Дойдёт до воды, но не останавливается. Роет глубже, шире. Потом заберётся в свою яму, усядется в прохладной луже на дне и сидит. Всё вокруг таким странным кажется, таким далёким. Солнечный свет, голоса, брызги – всё это наверху. А он в яме один. Вода подмывает стенки, холодный песок пластами падает ему на ноги. И тихо. Только силой можно было его из ямы вытащить. Когда уходили с пляжа, отец всегда приказывал ему яму зарыть, чтобы в неё не упал кто-нибудь ненароком. Никому не нужны чужие ямы.

 

И потом в военном училище много пришлось ямы рыть. Только тогда это не так приятно было. Земля попадалась в основном сухая, слежавшаяся. Будто нарочно её такую выбирали. Камней – видимо-невидимо. Долбишь, долбишь её лопатой, а она ни в какую не поддаётся. Только пыль поднимается и облепляет мокрое тело. А вокруг такие же бедолаги вышибают лопатами искры. И яма у них одна на всех. Ещё хуже зимой, когда промёрзнет земля. Каторга.

 

Только вот могил никогда подполковнику рыть не доводилось. Ну, так могила – это, в сущности, та же яма.

 

Через два часа хуже работа пошла. Лень появилась в теле. Хорошо бы вздремнуть час-другой. Но нельзя останавливаться. Закончить работу надо, потом уже и отдохнуть можно с чистой совестью.

 

Земля на дне ямы стала влажной, и подполковник забеспокоился. Ну, как до воды докопался?! А глубины – всего-то по грудь. Осторожно он стал копать дальше, но вода не появлялась.

 

Работа продвигалась медленнее. Дряхлые мышцы требовали покоя. Вот в юности он копал! Три таких ямы вырыл бы и не заметил. А теперь годы. Приходится считаться с этим. И так грех жаловаться на здоровье. Сердце в норме, ничего не болит. Изжога, правда, бывает, иногда желудок прихватывает. Но это мелочи. Иные в его годы и инфаркты имеют. Да и вовсе помирают многие. Всё глубже становилась яма, всё тяжелее становилось выбрасывать землю наверх.

 

Вот так и бывает. Поначалу всё легко и просто. Заманит жизнь яркими красками, насулит с три короба, завертит. Легко швыряешь её, словно песок. А потом всё хуже, всё тусклее. Камни попадаются, слежавшийся грунт – отскакивает от них лопата. И поневоле начинаешь задумываться, а там ли копаешь. Может, в другом месте стоило начать? Но что теперь рассуждать! Не бросать же на полпути. И копаешь дальше. А рыть всё труднее. Раньше: метр – пустяковая глубина, а теперь каждый сантиметр с потом даётся. Землю наверх всё выше поднимать. И силы оставляют. А потом смотришь – так глубоко врылся, что и не вылезти уже из ямы. А что на дне? На дне – дно, и ничего более. Ты-то думал всегда, что, копая вглубь, устремляешься ввысь. Но тут на положенной глубине натыкаешься на крышку своего гроба.

 

Глубокая была уже яма. Она закрывала подполковника целиком с головой. И можно б уже остановиться. Но нет. Два метра – так положено. Капитан, конечно, был сомнительным человеком, но могилу, полностью соответствующую санитарным правилам и нормативам, он заслужил. Все мы её заслужили. Да и надёжнее так. Чем глубже, тем надёжнее.

 

Стали попадаться камешки, серые, с острыми краями. Штык лопаты ударялся о них, с лязгом отскакивал. Приходилось выбирать камни руками. Всё медленнее продвигалась работа. Не остановиться ли? Во всяком случае, отдохнуть можно.

 

Подполковник присел на холодную землю, прислонил лопату рядом. На краю ямы он нашарил пачку с сигаретами и зажигалку. Закурил. Пачку бросил на дно ямы, а зажигалку заложил за резинку трусов, чтобы не потерять. Земляная стенка высилась перед ним. Он смотрел на неё с усталостью и удовлетворением. Ровная, высокая стенка. Ещё утром здесь был плоский пол, а теперь – такая замечательная яма, произведённая его трудом. Приятно видеть результаты своих стараний. Вот бы обложить эту яму кирпичом и сделать тут погреб в погребе. Зачем? Чёрт его знает! Жалко просто, что такая великолепная яма пропадает. Придётся засыпать.

 

Нехорошая всё-таки работа у могильщиков. Копаешь, копаешь, трудишься, а потом всё равно яму засыпать. И копать новую. И её потом засыпать. Ничего от труда твоего не остаётся. Встревожил только землю, разворошил и сложил обратно. Будто и не работал вовсе. Совсем другое, например, фундамент под дом копать. Или погреб. Спускаешься потом в погреб и думаешь: вот я его рыл. И вспоминаешь, как тяжело было, жарко. Но погреб есть, стены его надёжны – и это результат.

 

Сморило подполковника совсем. Надвинул он фуражку на лицо и с полуприкрытыми глазами думал о том, что надо вставать и продолжать работу. И мысленно он поднимался, брался за лопату, начинал долбить каменистый грунт. Но от мыслей до дел большое расстояние. И подполковник не двигался с места.

 

Странный мир в этой земле. И корни там, и черви дождевые. Сперва чёрная земля, потом бурая глина, затем жёлтый песок. Чернозём, краснозём, глинозём. Камни и крупинки. И научно доказано, что под твёрдой надёжной почвой бурлит огненное море магмы. Кто мог себе представить такое?!

 

Прохладно в яме в одних трусах сидеть. Не любил Батарыкин В.В. холод в последнее время, к теплу был предрасположен. Снова поднимал себя мысленно подполковник, снова тянулся к лопате. Но голова его клонилась к плечу, опускались вниз руки.

 

Также ещё полезные ископаемые. Например, нефть. Её выкачивают из-под земли, и остаются там огромные пустоты. Ничего в них нет. Вот так представить: идёшь ты по полю, а под тобой огромная пустота. Там вечная тьма и тишина вечная. Что может таиться в этой пустоте? Что может зародиться в ней? Вот бывают же подземные озёра, и там за долгие миллионы лет разводятся слепые рыбы отвратительного вида. А если ещё глубже и ещё темнее? Что там может развестись?

 

Тяжесть наваливалась на подполковника. Так тихо и сыро было в яме, что он уже не помышлял о работе, погружаясь в дрёму.

 

Даже в метро, и то, говорят, всякая нечисть водится. Никто её там не тревожит, на глубине. Покойно ей. Все условия созданы. Куда не смотрит человек, там и появляются чудовища. Но люди везде лезут. Роют шахты, спускаются в штольни, а потом сидят там и боятся. Как подумают, сколько километров земли над головой, сколько мрака кругом, так сразу и боятся. А чего боятся-то? Чего лезли, спрашивается?! Куда посмотрит человек, там и рождаются чудовища.

 

Но полно. Полно рассиживаться! Встал подполковник, и это вышло у него очень легко. Взял он лопату и вонзил в дно ямы. Легко вошла лопата. И здесь увидел подполковник, что под ногами его не серая почва, а какой-то загадочный грунт ярко-оранжевого цвета. Когда произошла такая перемена? Батарыкин В.В. не успел этого заметить. Он взял немного грунта на пальцы, желая разглядеть его. На песок не похоже – больно уж вязкий. На глину тоже – слишком уж сыпучий. И цвет такой неестественный, даже ярче апельсина. Интересно, с другой стороны ямы та же картина?

 

Подполковник развернулся и сделал шаг. Кругом отчего-то было так темно, что он не мог увидеть дальнюю от него стенку ямы. А всего-то два метра. Боковые стенки он хорошо различал, а вот дальней увидеть не мог. Он вытянул руку вперёд и сделал шаг, ещё один. Но ладонь его не встречала перед собой никаких препятствий, будто он шёл по длинной траншее. Странно всё это, загадочно. Даже немного пугающе. Однако должна же эта яма заканчиваться где-нибудь. Иначе как он её будет засыпать? И подполковник отправился на поиски пропавшей стенки.

 

Некоторое время шёл Батарыкин В.В., сжимая в руках лопату, но цели своей всё не достигал. Постепенно он начал замечать, что яма его стала несколько шире и перестала быть ямой, превратившись в коридор, стены и пол которого были выложены камнем светло-серого цвета в тёмно-зелёную прожилку. И в этом коридоре подполковник к своему изумлению начал замечать двери. Двери были выкрашены белой краской и имели металлические блестящие ручки. Какие-либо таблички отсутствовали. Сначала двери были только по левой стороне коридора, но потом начали попадаться и по правой. Чем дальше шёл подполковник, тем больше становилось дверей.

 

Смятение овладело Батарыкиным В.В. С одной стороны, если дверь, то можно в неё войти. Для этого она и дверь. Но с другой стороны, не те сейчас обстоятельства, чтобы входить в какие-то двери. Ведь прежде чем куда-то войти, нужно хорошенько подумать, как оттуда выйти. А если и войти в дверь, то в какую? Их много здесь и все одинаковые.

 

Батарыкин В.В. прислушался. В коридоре было тихо. Ни звука не доносилось ниоткуда. Подполковник задумался, опершись на лопату. А собственно, чего тут думать?! Это же его яма в его погребе! Он сам всё это выкопал! Нужно зайти и разобраться, на каком основании в его яме устроен весь этот балаган. Подполковник потянул ручку ближайшей к нему двери и уверенно шагнул внутрь.

 

Комната по ту сторону двери имела вид, привычный с детства. Пол в ней был покрыт коричневым линолеумом, стены выложены голубым кафелем до уровня плеча, а выше – побелены. Справа от входа у стены располагалась кушетка, застеленная зелёной клеёнкой, напротив неё – напольные весы, линейка для измерения роста. Также в комнате находился небольшой письменный стол, а за ним – ширма.

 

«Да это медицинское учреждение какое-то», – подумал подполковник Батарыкин В.В. И, подтверждая его догадку, из-за ширмы вышел угрюмый мужчина в белом халате. Знакомым показалось лицо этого мужчины. «На соседа Барсукова похож», – решил Батарыкин В.В. Мужчина же уселся за стол, лишь мельком взглянув на подполковника, достал из ящика серую обширную бумагу и стал писать что-то.

 

Батарыкин В.В. стоял в растерянности, сжимая в руках лопату. Что бы всё это значило? Откуда тут медицинское учреждение? Настоящий это врач или какой-нибудь шарлатан?

 

Мужчина тем временем кончил писать и жестом предложил подполковнику пройти к линейке для измерения роста. Немного посомневавшись, Батарыкин В.В. встал к линейке. При этом он размышлял, стоит ли снимать фуражку? С одной стороны, в фуражках рост не измеряют. Но с другой стороны, обстоятельства были столь подозрительными, что лучше бы оставаться в фуражке. Подумав немного, Батарыкин В.В. фуражку снимать не стал, как не стал и выпускать из рук лопаты.

 

Мужчина и не настаивал на том, чтобы подполковник снял головной убор. Он встал из-за стола, подошёл к линейке и привычным жестом опустил планку на голову Батарыкина В.В.

 

– Метр двадцать, – изрёк он писклявым голосом, внимательно посмотрев на шкалу, после чего вернулся к столу и записал что-то в обширную серую бумагу.

 

Подполковник окончательно убедился в том, что никакой это не врач, а самый настоящий шарлатан. Во-первых, он не спросил фамилию пациента, а без этого настоящие врачи никого вылечить не могут. Во-вторых, он измерял рост прямо в фуражке. В-третьих, у него в результате получилось метр двадцать. Подполковник прекрасно знал свой рост. Метр семьдесят пять – и это без фуражки. А время, когда в нём было метр двадцать, Батарыкин В.В. и не помнил толком. Таким образом, всё указывало на то, что мужчина, одетый в костюм врача, на самом деле является проходимцем. Да и станет ли настоящий врач сидеть в яме, в погребе, в гараже? Однако ж подполковник решил не говорить мужчине, что тот шарлатан. Но и никакие медикаменты, в случае, если этот псевдоврач решит их прописать, Батарыкин В.В. решил не принимать.

 

Мужчина, совершив запись, жестом предложил подполковнику пройти на весы. «Он и взвешивать меня вместе с лопатой будет?» – подумал Батарыкин В.В., становясь на металлическую платформу. Наличие в руках подполковника лопаты мужчину ничуть не смутило. Он подвигал пальцем гирьки и объявил тонким голосом: «Сорок пять кило. Бараний вес».

 

Сказав так, мужчина вновь направился к письменному столу для производства записи. Подполковник, не проронивший до этого ни слова, тут не стерпел.

 

– Как это, сорок пять кило?! – возмутился он. – Какой бараний вес?! Бе-е-езобразие! Во мне меньше восьмидесяти пяти килограммов никак не может быть!

 

Мужчина вернулся к весам и молча указал Батарыкину В.В. на шкалу. Гирьки действительно показывали сорок пять килограммов вместе с лопатой.

 

– У вас весы испорченные! – упёрся рогом подполковник. – Что у вас тут вообще за учреждение?! Покажите, где у вас лицензия!

 

От волнения Батарыкин В.В. стал размахивать лопатой.

 

Мужчина посмотрел прямо перед собой и глаза его превратились в две зияющие бездны. Из них веяло сквозняком. Мужчина открыл рот, и из него вырвался ветер:

 

– Сохраняйте спокойствие!

 

Батарыкин В.В. сейчас же замолчал и опустил лопату.

 

– Ботинки снимайте, – пропищал мужчина прежним голосом.

 

Подполковник, находясь под впечатлением пугающего взгляда, левой рукой принялся развязывать шнурки. Вспотевшей ладонью правой руки он крепче вцепился в черенок лопаты.

 

Мужчина же достал из ящика стола два листа чёрной копировальной бумаги, положил их на пол, а сверху прикрыл калькой. Жестом он предложил подполковнику встать на кальку. Батарыкин В.В. подчинился. Отстранив рукой подполковника, мужчина поднял кальку. На её оборотной стороне явственно отпечатались два раздвоенных копыта. Мужчина покивал головой и пошёл к столу совершать запись. Подполковник растерялся совсем и не знал, что ему делать. Он смотрел на кальку, как на новые ворота. Мужчина же, закончив писать, свернул обширную серую бумагу в трубку и, вручив её подполковнику, сказал: «Вам в следующий кабинет».

 

Батарыкин В.В., находясь в некотором отупении, принялся надевать ботинки, что было нелегко сделать, так как в правой его руке была лопата, а в левой – свиток. Ни первое, ни второе выпустить он не решался.

 

Кое-как справившись со шнурками, Батарыкин В.В. вышел в коридор. Там было всё так же тихо. Он постоял перед следующей дверью в нерешительности. Стоит ли заходить? Может лучше вернуться?

 

Подполковник огляделся. В обе стороны от него тянулся одинаковый коридор с одинаковыми дверями. С какой стороны он пришёл, Батарыкин В.В. теперь вспомнить не мог. Вздохнув, подполковник потянул на себя дверную ручку.

 

Комната за второй дверью ничем не отличалась от предыдущей, что, впрочем, не создало у подполковника никаких иллюзий. Он знал, что в медицинских учреждениях все кабинеты одинаковы. Из-за ширмы к нему вышла женщина пышных форм. Таких пышных, что у подполковника даже дыхание перехватило. Сколь угодно велико могло быть помещение, сколь угодно много могло в нём быть воздуха, и всё равно весь бы он был вытеснен этой фигурой.

 

– Раздевайтесь! – повелела женщина тоном, не терпящим возражений. И это слово не было словом врача. Было в её голосе и волнение, и любопытство, и смущение.

 

Через мгновение подполковник стянул с себя трусы, оставшись в одной фуражке. Причинное место он прикрыл лопатой, чтобы не травмировать тонкой женской психики.

 

– Идите к двери! – скомандовала женщина.

 

Батарыкин В.В. сделал несколько шагов и встал у выхода. Он рад был подчиняться. Женщина пристально смотрела на подполковника и шевелила губами. Подполковник пристально смотрел на женщину, но ничем не шевелил. «Это слух проверяют», – догадался Батарыкин В.В.

 

– Я не слышу ничего, – объявил он.

 

– Я ничего и не говорю, – ласково ответила женщина и поманила его пальцем. – Ближе подойдите.

 

Подполковник подошёл ближе. Женщина вновь стала шевелить полными губами, окрашенными в фатальный лиловый цвет.

 

– Ещё ближе! – простонала она.

 

Батарыкин В.В. сделал ещё несколько шагов, оказавшись вплотную к женщине. Жар от её тела исходил неимоверный. Она встала со стула, упершись своей огромной грудью в подбородок подполковника.

 

– Пятьсот сорок три! – вдруг заорала она сверху.

 

Капельки слюны попали на лицо подполковника. Он вздрогнул:

 

– Чего вы орёте на меня?

 

Женщина покачала головой и села за стол.

 

– Половое расстройство. Распутен. Похотлив, как кот, – констатировала она. – Или, может быть, кролик? – женщина с сомнением посмотрела на прижатые к голове уши подполковника. – Нет. Точно, кот. Давайте сюда вашу карточку!

 

– Я не понимяу, что тут происходит, – жалобно промяукал подполковник, протягивая женщине свиток. – Я случайно шёл мимо, никому не мешал. А вы орёте на меняу.

 

Женщина взяла бумагу, сделала в ней короткую запись, потом посмотрела на подполковника ласково.

 

– Ну что ты, киска! Не расстраивайся, – проговорила она елейным голосом, потом подошла к Батарыкину В.В. и, поглаживая его а ухом, стала напевать нежно. – Котя, котенька, коток, котя – серенький хвосток…

 

На удивление это было приятно. Подполковник даже заурчал, захотел залезть на колени этой женщине, свернуться клубочком.

 

– Одевайся сейчас и ступай в следующий кабинет, – шепнула ему женщина, не переставая гладить его за ухом.

 

Батарыкин В.В. почувствовал, что у него начинается эрекция. Он смутился, покраснел, прячась за лопату, поспешно натянул на себя трусы и покинул кабинет.

 

Третья комната была точной копией двух предыдущих. Здесь подполковника встретил очень старый и очень худой человек. Поверх белого халата на нём было пальто с каракулевым воротником. Человек смотрел добродушно из-за толстых стёкол массивных очков. Шея его была тонкой и морщинистой, отчего человек постоянно кивал головой, будто соглашался со всем. Он посмотрел на вошедшего подполковника и улыбнулся широко ровными белыми вставными зубами. От этой улыбки волнение Батарыкина В.В. прошло, будто и не бывало его.

 

– Заходите, милостивый государь! – сказал человек надтреснутым голосом, не переставая кивать. – Лопаточку можете в углу оставить у стенки. Не беспокойтесь, никто на неё не покусится.

 

Батарыкин В.В. заколебался. Однако ж интонация старика настолько располагала к доверию, что подполковник всё же решился выпустить из рук лопату, после чего уселся на кушетку поближе к столу.

 

– Так-с, так-с, так-с, – бормотал старик, трясущимися руками извлекая из ящика стола какие-то картонки. – Вот-с, милостивый государь, что вы тут видите?

 

С этими словами старик выложил перед Батарыкинм В.В. одну картонку. Батарыкин В.В. взглянул на неё и увидел много серых кружков различного размера.

 

– Кружки, – сказал он.

 

– А вот здесь? – выложил вторую картонку старик.

 

И на ней были серые кружки.

 

Лицо старика сделалось озадаченным и даже расстроенным. Он сильнее стал кивать головой и выложил перед подполковником третью картонку.

 

– И тут тоже кружки, – сообщил Батарыкин В.В., набычившись.

 

Старик убрал картонки обратно в стол.

 

– Так у вас, милостивый государь, бычье зрение. Вы совершенно не различаете цвета, – сообщал он доверительным тоном, несколько наклоняясь к подполковнику.

 

– Бы-ыть этого не может, – уверенно заявил Батарыкин В.В. – Я же вижу, что у вас кафель на стенах голубой.

 

– Так-то оно так, да не совсем. Кроме того, нет у меня никакого кафеля.

 

Подполковник даже сердиться не захотел на такого интеллигентного старичка. «Пусть себе говорит всё, что хочет. Старость – не радость», – решил Батарыкин В.В. Старичок меж тем поднялся из-за стола и медленно, почти не отрывая ног от пола, подошёл к дальней от подполковника стене.

 

– Посмотрите-ка сюда, милостивый государь! – завлекал старичок, указкой направляя взгляд подполковника на таблицу для проверки зрения, висящую на стене. – Что это за буква?

 

Никогда в жизни подполковник не видал таких букв. Две палочки поднимались снизу вверх, смыкаясь наверху, образуя острый угол.

 

– Не знаю я таких букв, – густо промычал Батарыкин В.В. – На стог сена похоже.

 

– А это какая? – старичок перевел указку на следующий символ.

 

Он был столь же непонятен, как и первый. Те же две палочки, смыкающиеся под острым углом наверху, только между ними имелась перекладина, соединяющая их середины.

 

– Не знаю. Тоже стог сена какой-то, – помотал головой подполковник.

 

Старик указал на следующий знак. Он представлял собой горизонтальную палочку, от каждого конца и от середины которой вверх уходили под прямым углом три палочки.

 

– Это вилы, на которых сено носят! – догадался подполковник, немного поразмыслив.

 

Старик шаркающей походкой вернулся за стол.

 

– Да, сударь вы мой, – протянул старик, не переставая кивать головой. – У вас, я погляжу, и рога уже пробиваются.

 

Подполковник с волнением ощупал свою голову.

 

– А! Это не рога. Это шишка, – облегченно пояснил он.

 

– Откуда же, позвольте осведомиться, у вас такая шишка?

 

Батарыкин В.В. решил, что от этого старика не стоит ничего скрывать.

 

– Это меня демоны стукнули, – доверчиво пояснил подполковник.

 

– Демоны… Все эти демоны – призраки, созданные из темноты и мрака, ветра и воздуха, земли и красок, дряхлых тел и бренных предметов, – продекламировал старичок.

 

– Вот-вот. Они меня и стукнули бренным предметом по дряхлому телу, – пожаловался Батарыкин В.В.

 

– Ладно, милостивый государь, давайте сюда вашу карточку!

 

Долго корпел старичок над свитком, выводя дрожащей рукой каракули. Наконец он возвратил бумагу подполковнику.

 

– Сейчас ступайте к заведующему, – сказал он. – Это следующая дверь по коридору.

 

Подполковник встал и направился к выходу, но старичок остановил его.

 

– Постойте! Я вот что ещё скажу вам, милостивый государь. Вы не спешите. Заведующий задаст вам несколько вопросов, так постарайтесь правильно на них ответить. Шанс исправить ошибку представится вам нескоро. Вы сразу в кабинет не входите. Постойте немного, успокойтесь. Время ещё есть. Постарайтесь не думать ни о чём. Не нужно мыслей об успехе и неудаче. Очистите голову от похоти, тревоги. Не думайте о друзьях и еде. Освободитесь от мыслей о выдающихся свершениях, и тогда у вас всё получится. Правда, это не так просто. Теперь идите и не забудьте свою лопату.

 

Подполковник поблагодарил старичка и вышел в коридор.

 

Милый старикан. Совет дал полезный. Но лучше бы он сказал, в какую сторону по коридору идти, чтобы в погреб вернуться. Надо было спросить. Подполковник подёргал дверь, из которой только что вышел, но она оказалась заперта. Странно. Только что ведь отворялась.

 

Во всяком случае, надо как-то выбираться отсюда. А как? Идти к заведующему нужно. Он задаст какие-то вопросы и на них надо ответить. А какие вопросы? Спросить следовало у старика. Всегда самые дельные мысли приходят, когда от них толку уже нет. Впрочем, он и сам бы задал этому заведующему несколько вопросов. Что тут творится вообще?

 

Как ни странно, следующая по коридору дверь отличалась от предыдущих. Она была обита листовым железом. Подполковник стал перед дверью, за которой предполагался заведующий, и хотел уже войти, но тут вспомнил слова старика. Надо успокоиться, не думать о еде. Хотя перекусить неплохо было бы сейчас. Весь день ничего не ел. Хорошо бы сейчас отбивную, сочную такую, с картофелем. И капусты квашеной. Плотной здоровой пищи. Вот едят соусы всякие, омаров. А что толку от них?! Одно раздражение. Организм питает простая и понятная пища. От неё проясняется разум и тело наполняется силой. Нет ничего лучше простого куска жареного мяса. Мясо, соль, перец, масло – и всё. Бросишь его на сковородку, а оно шипит, из розового становится постепенно серым, потом поджаривается до корочки. Сок из него истекает. И пахнет. Жрать хочется! Подполковник решил, что когда придёт домой, первым делом поджарит себе отличный кусок мяса. Даже лучше два.

 

Однако о еде думать не велено. И никакой похоти. Странная это тоже вещь. Никогда подполковник не замечал, чтобы ему нравились полные женщины. Но эта дама во втором кабинете… Даже слишком полная. Полная теплом, мягкостью. Как подушка, набитая пухом. Пышная дама. Такое желание было утонуть в её полноте, самому переполниться её полнотой. Лечь на неё и уснуть. Это, наверное, совсем не то, что с женщинами меньших размеров. Тут не надо никуда спешить. Всё плавно, и тепло, и медленно. Как вымешивают тесто, сыроватое, крепкое, духовитое. И в печь его, чтобы вышел каравай. С поджаристой корочкой тёплый хлеб – что может быть вкуснее? И ломоть жареной говядины…

 

Стоп. Велено же было успокоиться и не думать. Но это всегда так. О чём не надо думать, обязательно думать начнёшь. Старик специально сказал, чтобы вывести его из равновесия.

 

А с какой стати слушать старика? Что он там сказал? Если вдуматься, у них тут такая ерунда происходит, что здравомыслящему человеку здесь делать нечего. Бежать отсюда – вот что необходимо сделать. В конце-то концов, это они в его яме, а не он в их. Вот он пойдёт к заведующему и скажет, чтобы тот свой персонал в порядок привёл. А потом домой. Только бы выход ему подсказали. Заведующий – он на то и заведующий, чтобы быть обстоятельным человеком и подсказать выход.

 

Итак, подполковник вошёл в дверь, обитую листовым железом. Сначала он подумал, что попал в дворницкую – столько в этом тесном помещении было наставлено мётел. Кругом висел полумрак, и подполковник решил, что ошибся дверью. Он уже хотел покинуть комнату, но тут услышал голос:

 

– Здорово, Кондрат Петрович!

 

Подполковник увидел в дальнем тёмном углу табурет, на котором восседал небольшой человек. Одет этот человек был во всё красное и вид имел весьма нездоровый. Проще говоря, выглядел он так, будто его в детстве цыгане украли. Осмотрев его, подполковник задумался, стоит ли обращать внимание на субъекта, сидящего в дворницкой, если нужно идти к заведующему. Во всяком случае, у субъекта этого можно спросить, где кабинет заведующего.

 

– Вы обознались. Я не Кондрат Петрович, – заметил подполковник.

 

– А мне это всё равно. Надо ж мне тебя как-то называть, вот и зову тебя Кондратом Петровичем. А меня зови дядя Яма.

 

– Как? – не понял подполковник.

 

– Дядя Яма, – повторил человек.

 

«Это что-то от Эммануила, наверное», – подумал Батарыкин В.В.

 

– Ну, что стоишь! Давай сюда свою карточку! – сказал дядя Яма и закашлялся.

 

– Мне бы к заведующему попасть.

 

Дядя Яма отхаркнул прямо на пол.

 

– А ты куда попал?

 

– Почему же здесь мётлы?

 

– А почему у тебя лопата? Я же не спрашиваю об этом, так и ты не приставай! Давай карточку!

 

Подполковник нерешительно протянул человеку в красном свиток. Дядя Яма развернул бумагу, стал пристально изучать её, водя пальцем по строкам.

 

– Да, брат Кондрат, – протянул он наконец. – Подорвал ты своё здоровье серьёзно.

 

– Это врачи у вас некомпетентные, – заверил подполковник. – Они записали всё неправильно.

 

– Врачи у нас нормальные, – покачал головой дядя Яма, отрывая кусок бумаги от свитка. – Хорошие у нас врачи.

 

Дядя Яма извлёк из кармана помятый кулёк и стал щепотью перекладывать из него табак в кусок бумаги, оторванный от свитка. Такое обращение с документами ошеломило подполковника.

 

– А вот ты жрёшь что попало! – заявил дядя Яма, свернув добрую папироску. – Огонька не найдётся у тебя?

 

Подполковник достал из-за резинки трусов зажигалку и протянул её дяде Яме.

 

– Благодарствую! – кивнул тот, поджигая папироску, пряча подполковничью зажигалку себе в карман.

 

Воздух в помещении моментально наполнился приятным горьковатым дымом.

 

– Скажи мне, что ты жрёшь, и я скажу, кто ты! – изрёк дядя Яма, выпуская к потолку густое облако дыма.

 

– И кто же я? – заинтересовался подполковник.

 

– Об этом, вообще-то, я у тебя спрашивать должен. Я могу тебе сказать лишь, кем ты будешь в ближайшее время, судя по твоей истории болезни.

 

– И кем же я буду в ближайшее время?

 

Дядя Яма вновь пристально стал изучать попорченный уже свиток.

 

– Хрен её разберет, кем ты будешь! – сказал он в итоге и снова плюнул на пол. – Напихал в себя всего подряд. Если милосердие к тебе проявить, то быком. От них польза людям есть. Ежели по строгости, то котом. Бараном можно. Червяк тут какой-то проглядывает. У этих докторов почерк, как будто задницей написано, – ничего не разберёшь. Да и я последние строчки оторвал. Вот вечно вы напутаете всего, а тут сиди, решай, ответственность на себя бери! Ладно, определимся по результатам собеседования. Слушай первый вопрос!

 

Батарыкин В.В. напрягся. Вот и начинаются вопросы, о которых его предупреждали. Странное какое-то медицинское учреждение.

 

– У всех существ кости покрыты мясом и кожей. Почему же у черепахи мясо и кожа покрыты костями? – спросил дядя Яма и хитро посмотрел на Батарыкина В.В.

 

«Это и есть вопрос?!» – возмущённо подумал подполковник, а вслух выпалил:

 

– По кочану!

 

– Неплохо, неплохо, – покивал головой дядя Яма. – Вот второй вопрос. Можешь ли ты выразить истину без слов и без молчания?

 

«По башке его лопатой что ли треснуть? – подумал подполковник. – Хотя так отсюда вообще, наверное, никогда не выберешься. Он же заведующий. Еще в милицию заберут. Если у них врачи такие, то какие же тогда милиционеры?»

 

– Мне что, сплясать вам?! – пробормотал раздражённым голосом Батарыкин В.В. – Какую ещё истину?!

 

– Прекрасно! Прекрасно! – захлопал в ладоши дядя Яма. Судя по всему, этот странный диалог доставлял ему удовольствие. – Теперь третий, самый главный вопрос. Скажи мне, когда ты не думаешь хорошего и не думаешь нехорошего, что является твоей истинной природой?

 

Совсем замучили подполковника, и он решил говорить начистоту.

 

– Когда я не думаю, я на службе. За меня там командир думает, – заявил он уверенным голосом и продолжил. – Слушайте! Я не знаю, может быть, ваше учреждение и нужно для чего-то, может быть оно и приносит какую-то пользу. Но мне лично кажется, что здесь сумасшедший дом. В связи с этим я хотел бы поскорее отсюда уйти, поскольку в ваших услугах не нуждаюсь. Вы бы показали мне, где здесь выход. А то мне домой надо. Дел полно.

 

– А ты знаешь, где твой дом? – удивился дядя Яма.

 

– Конечно! 3-ая линия, дом 7, квартира 6. Я там живу! – выпалил Батарыкин В.В. и подумал, что зря назвал свой адрес этому подозрительному типу цыганской наружности.

 

– Нет, – дядя Яма сочувственно покачал головой. – Линия оборвалась. Покамест твой дом – яма.

 

– Какая линия оборвалась? Когда? – недоумевал подполковник.

 

– Когда ты умер.

 

– Сами вы тут все умерли! – вскричал Батарыкин В.В. – Вы чего говорите-то, сами понимаете?!

 

– А если ты живой, то что же делаешь в яме?

 

– Что делаю?! Что и все нормальные люди! Яму копал у себя в погребе, и вот сюда докопался.

 

– Чем можешь подтвердить?

 

– Да вот у меня лопата. Я ей копал.

 

– Дай-ка сюда, – попросил дядя Яма и, получив лопату, некоторое время разглядывал её, потом пришёл в замешательство и сказал. – И правда, недоразумение вышло. Но вы сами, в некотором роде, виноваты. Незачем в могиле было спать.

 

– Могила – дебила. Так я могу идти? – осведомился подполковник.

 

– Да-да, конечно, – закивал головой дядя Яма.

 

– И лопату верните!

 

Батарыкин В.В. выдернул из рук дяди Ямы лопату и направился к двери.

 

– Дурдом какой-то! Бардак! Чтоб вас всех!.. – выругался он, взялся за дверную ручку и открыл глаза.

 

Некоторое время подполковник не мог понять, где находится, но потом, прохлопавшись веками, осознал себя на дне вырытой ямы. Вот правильно говорят: не рой другому яму – сам в неё попадёшь. Он поднялся. Все конечности его затекли и не хотели слушаться. «Вот ведь сморило, – подумал подполковник. – И приснится же такое!» Копать дальше ему совершенно расхотелось. Пусть яма и не дотягивает до двух метров, но всё же вполне годная. Он выбросил лопату наверх и стал выбираться сам, что получилось у него не с первой попытки.

 

Выкарабкавшись, подполковник сел на пол и некоторое время приходил в себя. Мысли все в голове перепутались. Лишь по истечении пяти минут Батарыкину В.В. окончательно удалось отделить сон от яви. Захотелось ему закурить, да только зажигалку никак не мог он найти.

 

Что значит этот сон? К чему бы он приснился? Хотя в последнее время такая круговерть. Нервы ни к чёрту. Ещё этот капитан. На старости лет грех на душу. Но капитан сам нарвался, сам всё затеял. Батарыкин В.В. ни в чём тут не виноват. Это ведь не он с капитановой женой спал, не он ночами в халате по чужим гаражам таскался.

 

Батарыкин В.В. старческой шаркающей походкой подошёл к лежащему в углу телу капитана, отбросил халат в сторону. Закурить бы. Васильев лежал одеревенелый, чуть приоткрыв рот, обнажив кривые желтоватые зубы.

 

Что в нём такого? Так себе: ни рыба ни мясо. Родинка эта ещё у носа, заикается. Отчего же всё так к нему идёт? Всё, о чём другой только подумает, у него уже есть. Взял, наигрался, выбросил. Вот жизнь! Тайна здесь какая-то. Тайна. Отчего иным всё удается, а другим – ничего? У кого есть – тому ещё дают, а у кого нет – у того и последнее забирают. Но можно посмотреть одним глазком, как это происходит. Можно? А почему бы и нет? Чего добру-то пропадать? Всё одно, мёртвый уже.

 

Не было в Батарыкине В.В. ярости, не было злобы. Не было в нём ни страха, ни трепета. Просто посмотреть – и всё. Обыденно как-то он взялся за топор.

 

Вернулся Батарыкин В.В. домой поздно. От предложенного ужина отказался, поскольку был сыт.

 

Перед самым сном попалась ему на глаза книжка – «Украинский сонник». Жена покупает всякую чушь. Однако ж интересно посмотреть. Открыл подполковник книгу на букве «Я» и прочел следующее: «Яма – вылезть из ямы во сне – выйти из горя, из беды. Упасть в яму – упасть в беду. Если снится яма и что бросишь туда или ненарочно упадёт, то это из родни кто-то умрёт. Яма – опасение. Яма – к смерти. Если снится яма, то это очень плохой сон: жди какого-либо несчастья». Тьфу ты, чёрт! Лучше бы и не читал. Да ещё написано как-то не по-русски.