Виктор Герасин
ПовестьОпубликовано редактором: Вероника Вебер, 28.07.2012Оглавление 4. Часть 4 5. Часть 5 6. Часть 6 Часть 5
Дядя Андрей брал Василька и Климку с собой, если ездил, куда неподалеку. Они ездили то вместе, то поврозь, кому как удавалось, но машину драили подчистую. Чего-чего, этого у них было не отнять. Ведро воды, тряпка, и пошёл смывать дорожную пыль, выковыривать грязь из самых труднодоступных мест. Если вдвоём ехать было нельзя, надо было в обед напоить телка, дать корм поросёнку, то спорили, кто должен ехать, а кто останется хозяйствовать. Спорили долго, вспоминая всё дни чуть ли не за месяц, кто когда и сколько ездил. – А вы подеритесь, – смеялся дядя Андрей, – ну, слабо? – Не-е-е, – мотали головами Василёк и Климка, – нам отец не велел драться. Мы – братья, нам нельзя. – Ну то-то же, коль братья, – опять смеялся дядя Андрей. – Да к тому же друганы вы! – Почему это мы друганы? Это ты друган, – не соглашался Климка. – А мы – колесники, раз мы Колесниковы. – А раз вы со мной водитесь, то вы друганы, – не соглашался с доводами Климки дядя Андрей. – Водитесь же? – Водимся, водимся, – отвечали ребятишки, опасаясь того, что дядя Андрей вдруг обидится и больше не возьмёт с собой, не покатает. – Значит, друганы! – как маленький, радовался дядя Андрей. Так и пошло за ними – друганы. И не отстало. Спустя годы мало кто из посторонних помнил, что Василий и Клим братья, а вот что друганы они – это знал каждый в автохозяйстве.
Лет тринадцать или четырнадцать Васильку было, когда на прямой просёлочной дороге дядя Андрей вдруг потянулся и сказал: – Садись-ка, малый, за руль. Устал я что-то, отдохну малость. Василёк не поверил сразу-то, думал, что дядя Андрей, как всегда, шутит. Но он не шутил. Садился Василёк за руль, а в глазах туман горячий, а руки дрожат, а колени ходуном ходят. – Эк тебя трясёт, – укорял дядя Андрей. – Будто к девке подступаешь. Спокойней, это же машина. Не помнит Василёк, как с места тронулся, как поехал. Даже голос дяди Андрея почти не слышал. Только когда опамятовался немного, то понял, о чём говорит ему дядя Андрей. – Не газуй, не газуй зря, – учил он, – чувствуй мотор, он тебе сам скажет, сколько надо ему газу. И рулём не верти, ладь с ним. Дорогу видь, она тоже сама скажет тебе, куда и сколько крутить.
Василёк не верил, что когда-нибудь ему удастся выучиться водить машину так же, как водит её дядя Андрей. Далёкая она была пока для Василька, непонятная, чужая. Но проехал раз, проехал другой, третий и вдруг обнаружил, что машина-то своя ему, послушная. Он и мотор стал чувствовать, и руль согласовывать с дорогой. – Будешь, будешь шофёром, – говорил дядя Андрей. – Да ещё каким. Не угонишься за тобой. Климок тоже навострился, ездит уже не хуже иного профессионала. Так-то вот. Своих ребят у меня нет, учить мне некого, выучу вас. Машин скоро много будет. Всяких. Шофёры нужны будут. Молодые нужны будут, грамотные. Вот увидишь...
Климок и Василёк похвалялись друг перед другом, сколько каждый проехал, по каким мостам, как. Отец поругивался на них: – Вот привязались! Учились бы получше! Шофёрами всегда станете! Отец работал бухгалтером и никаких железок не терпел. Время же было такое, что ребята стеснялись отцовой профессии, надо бы ему тоже быть или механиком, или шофёром, даже на худой конец трактористом. А он – бухгалтер. Бабью работу подыскал себе. – Дурачки, – говорил отец, – что вы понимаете? Бухгалтер – это не шофёр. Это – бухгалтер, одним словом. А шофёр – ветер. И не иначе. Этот ветер-то и тянул братьев Колесниковых к машине. Отец искал этой тяги причину и останавливался на том, что дед его был мастером колёсных дел, гнул их сотнями, на заказ и на базар. Вот от него-то, видно, и перекинулась эта любовь к колёсам на ребят, не гнуть их, как когда-то прадед Василька и Климки, а летать на них.
В тот памятный вечер Василёк задержался дома. А задержался он потому, что Климка и Любашка пошли вместе на улицу. С некоторых пор Василёк желал только одного – чтобы Любашка была с ним. Если же рядом оказывался и Климка, то Василёк уходил, стараясь не показать своего дурного настроения. Климка же, на правах старшего, чуть ли не в открытую ухаживал за Любашкой, а взрослые, видя это ухаживание, только посмеивались: что ж, жених и невеста, времечко идёт, настаёт их пора. Слыша эти вроде бы шутливые разговоры, Василёк мрачнел, становился срывистым. Василёк сидел на крыльце, засунув руки в карманы и поматывая ногой. Он придумывал великую месть и брату, и этой хохотушке Любашке. А лучше бы не мстить, а как-то показать себя. Ну, дом, что ли, загорелся бы где-нибудь, а он, Василёк Колесников, влетел бы в самое пламя и спас бы кого-нибудь, кто остался в доме, отрезанный огнём. Сам обгорел бы в головешку, но спас. А после лежал бы весь в бинтах, а Любашка ухаживала бы за ним. И такую героически-трогательную картину надумал себе Василёк, что уже заранее становилось жалко самого себя, уже заранее в носу пощипывало, вот-вот должны были набежать слёзы.
Тут к дому подъехал дядя Андрей. Он не так давно получил новую машину «ГАЗ-51», лучше которой тогда ещё ничего не было и, казалось, уже никогда не будет. Василёк уже опробовал машину, она ему очень понравилась, даже во сне приснилась несколько раз. – Слышь, малый! – позвал дядя Андрей. – Отвлекись-ка от своих дум молодецких да подойди ко мне. Зови Василька хоть кто и хоть куда в тот вечер – не пошёл бы. А к дяде Андрею – безоговорочно. – Ты вот что, малый, ты отгони-ка машину в гараж. Баба баньку протопила, пойду сниму первый пар. А? Годится? – Годится! – ожил Василёк. Спрашивает ещё! Впервые в жизни один поедет, и не где-нибудь по глухой дороге, а по селу! – Да ещё вот что – не заглуши мотор. Стартёр у меня отказал, завтра глядеть буду. Боюсь, заглушишь, ручкой начнешь крутить, в гнездо не попадёшь и разворотишь радиатор. Может, ручку-то взять мне у тебя да дома оставить? Наделаешь да наделаешь ты мне делов, а? Возьму, однако. Заглохнет – иди за мной. – Не заглохнет, – пообещал Василёк, садясь за руль.
И поехал. А когда отъехал на порядочное расстояние от дяди Андрея, то тут только одумался: «Вот тебе и пожар! Да я сейчас на машине подкачу к ним туда, на улицу, это будет лучше всякого пожара!» Улица собиралась на заречной стороне возле чьего-то сруба, на брёвнах. Туда-то и покатил Василёк. Миновал мост, вымахнул на второй скорости на бугор и подвернул к брёвнам, на которых рядками сидели девчата и ребята. А Климка с Любашкой – это Василёк заметил сразу же, он их-то и искал глазами – сидели плечом к плечу. Он увидел, какое впечатление произвёл своим появлением и на ребят, и на девчат. Ребята глядели с завистью: надо же, Василёк на машине разъезжает. Девчата глядели с восхищением: молодой шофёр. Только Климка побледнел лицом, глаза его сделались светлыми от злости. Он когда злился, то его глаза не темнели, как это бывает у людей, а, наоборот, светлели, будто облегчались, а всё зло садилось на сердце. – Ну, чего примолкли! Садитесь, всех прокатну! – Василёк стоял левой ногой на подножке, подбоченясь, правую же не снимал с педали акселератора, опасался, как бы и вправду мотор не заглох, тогда придётся идти за дядей Андреем, а он уж задаст чертей за самовольство, он покажет эту заречную сторону, эту улицу. Девчата и ребята не стали ждать повторного приглашения, сыпанули к машине, полезли в кузов. Василёк распахнул перед Любашкой правую дверцу и позвал: – Иди сюда, садись в кабину. Любашка села. К Васильку подошёл Климка и, сверля его глазами, тихо сказал: – Дай я поеду. – Не дам, – так же тихо, но решительно отказал Василёк. – Убью, гад! – сквозь зубы выдавил Климка. – Посмотрим, кто кого, – не отступал от своего Василёк. И они поняли друг друга. Поняли, что не место за рулем делят, а делят Любашку. Василёк чувствовал, что на сегодня верх одерживает он, и от этого чувства делался всё смелее, всё решительнее. Климка повернулся и пошёл от машины. Василёк включил скорость, развернулся на поляне и поехал к гаражу. Нет, он не был спокоен. Он волновался так, как не волновался в тот день, когда дядя Андрей впервые доверил ему руль. Теперь машина ему была привычна. Но рядом сидела Любашка – это раз, а второе – это то, что он открылся брату, не словом, а поведением своим показал, что из-за Любашки он готов на всё.
На мосту, на толчках в волнении он позабыл переключить скорость, мотор заглох, машина остановилась. – Станция Бирюзай – а ну, братцы, вылезай! – кто-то скоморошничал в кузове. «Что же делать? А? – растерялся Василек. – Докатался. Ну, будет теперь от дяди Андрея! Ну, будет! Теперь никогда в жизни не подпустит к машине!» Но в последний момент сообразил. Выскочил на подножку, приказал: – Слезай все до единого и толкай! С толчка заведем! Ребята и девчата попрыгали с кузова, упёрлись руками в борта машины, покатили. Почувствовав достаточную скорость, Василёк включил зажигание, воткнул первую скорость, придавил газ. Машина дёрнулась, мотор фыркнул и взревел. «Вот так вот! – радовался Василёк. – Мы тоже кое-что умеем!» Подождав, пока ребята и девчата вновь заберутся в кузов, тронулся. – Отцу не говори, – попросил Любашку. – Отец что, а вот Климка налупит тебе, – усмехнулась Любашка. – Посмотрим, – пообещал Василёк. До гаража доехали благополучно. Василёк на повороте остановил машину, подождал, пока ребята и девчата слезут, сказал Любаше: – Пусть идут, а ты подожди меня. – Это ещё зачем? – вспыхнула Любаша. – Так надо. – Обойдёшься. Она открыла дверцу и выпрыгнула из кабины.
Василёк поставил машину в ряд с другими и пошёл домой не прямой дорогой, а косой тропкой, огородами. Шёл медленно, обдумывая случившееся. Любаша отказалась подождать его и отказом своим разрушила всю его решительность. Начнись всё сначала, он не осмелился бы, наверное, перечить брату, не осмелился бы предложить Любашке сесть рядом с ним и подождать его. Но даже после её жесткого отказа Любашка продолжала нравиться ему. В последние месяцы он стал чутко прислушиваться к голосу её, где бы она ни была, старался оказаться у неё на виду, часто видел её во снах. Но о том, как мечтает он о ней, он не признался бы никому даже под пыткой. А ныне вдруг не стал скрывать, всем видом своим показал и ей, и брату всё, что так усердно таил от них. Что теперь будет? Что подумают о нём она, Любашка, Климка? – Ну и пусть! – в сердцах вслух выговорил Василёк. – Пусть думают, что хотят. Он понимал, что теперь, с этого вечера он ни в чём не уступит брату, а особенно не уступит в присутствии Любаши. И вообще наберётся смелости и будет ходить за ней, пока она не согласится погулять с ним. А согласится – и он уведет её далеко-далеко в луга, даже в лес, уведёт и не отпустит оттуда. Пусть поищут, пусть все узнают, как любит Василёк Любашу.
Оглавление 4. Часть 4 5. Часть 5 6. Часть 6 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|