«Индок» охотится за пауками

 

 

        Посвящается Наталье.

Автор напоминает о том, что все герои
повести являются литературными
персонажами и в действительности
не существуют, а события вымышлены
и потому всякое сходство с реальностью
случайно.

 

 

 

 

Когда на следующий день Иван Иванович добрался до работы, чтобы подать заявление об уходе, его глазами предстало невесёлое зрелище: – мстительные выпускники, лишённые выпускного вечера, ночью разбили в здании почти все окна. Стены школы были исписаны оскорбительными надписями в адрес директора и преподавателей.

Уволиться не удалось. С Людмилой Борисовной случился сердечный приступ, и её увезла скорая помощь. Учителя устроили импровизированный субботник. Собирая стекла, Иван Иванович неожиданно понял, что беспокоило его в последние дни:

Почему никто не принимает всерьёз того, что говорят дети? Можно было сколько угодно долго внушать себе, что Вероника придумала историю с Колиными письмами, но даже если это и так, то стихи найденныё географом в Интернете очень похожи на то стихотворение, которое написал его приятель!

Добравшись до дома, Иван Иванович вытащил из секретера заскорузлый листок, потерянный Колей после их последней, весьма памятной встречи и запустил компьютер. Иван Иванович решил сравнить его рифмованные строчки с теми, которые нашёл в Интернете. Действительно, оба стихотворения были подчинены одной и той же теме, в них романтизм произведений известного писателя рассматривался сквозь призму реальности.

Похоже, они действительно принадлежат одному автору!

Иван Иванович нетерпеливо защёлкал мышкой. На сайте молодых литераторов он нашёл новые стихи Сергея Горна.

В душном баре «Байя – Бланка»
(Стулья, стойка, грязь везде)
Пела старая шарманка…
Байя – Бланка, это где?
 
Смуглолицая цыганка,
Погадай! – Так быть беде…
(Слышно в кухне перебранку)
Байя – Бланка, это где?
 
Вышел. Чайки воздух режут,
Блики ловят на воде.
Пахнет йодом ветер свежий.
Байя – Бланка, это где?
 
Южный берег, Байя – Бланка,
Под созвездием Креста
В путь! Гадала мне цыганка –
Жить, но с белого листа.  

Здесь явно содержался намёк на начало новой жизни! Горн, это мыс, южная точка Америки – вспомнил Иван Иванович, – а Колина фамилия – Гузкин! Интересно, мог ли его приятель, далёкий от географии, придумать себе такой псевдоним? Если мог, то тогда следующее стихотворение должно быть адресовано Веронике:

С былою ученицей,
Как это всё старо!
Цветущей выпускницей
Столкнулся у метро.
Уйти бы, извиниться,
А я, дурак, ей рад.
Мне губы и ресницы
Сулят дорогу в ад!

Может быть Коля жив, и действительно мог писать девушке письма? – Иван Иванович теперь почти не сомневался, что его приятель вынужден где-то прятаться.

– Выходит, зря Иван Иванович не поверил Веронике! Но чьё тело тогда нашли в трансформаторной будке?

 

Купить можно почти всё, поэтому люди хотят иметь много денег. Аппетит приходит во время еды и те, кто уже имеет деньги, хотя получить ещё больше. Вожделённые банковские билеты можно добывать по-разному. Порядочные люди деньги зарабатывают, хитрые крадут или берут взятки; неудачники сидят за решёткой или мечтают о наследстве, сидя перед телевизором. Одним нужны дорогие дома и машины, шикарные дачи и любовницы. Другие с помощью денег добивается власти, или наоборот. Нет предела человеческим прихотям!

Так сколько же денег требуется человеку для полного удовлетворения? Представления о больших деньгах у всех разные. Мелкому воришке Балаганову для полного счастья достаточно было иметь шесть тысяч четыреста тогдашних рублей, его шефа, великого комбинатора, удовлетворяла цифра в один миллион, и тоже в рублях. Состояния современных жуликов исчисляются миллиардами долларов.

Коля собирался продать квартиру за сто тысяч долларов, которые казались начинающему поэту огромной суммой. Этого должно было хватить на покупку домика в деревне, автомобиля для выезда в город и портативного компьютера для литературных трудов. Остатки можно было тратить на жизнь.

Поэт неважно разбирался в арифметике, но ему казалось, что денег, оставшихся после необходимых покупок, хватит года на два, за которые он, безусловно, успеет пробиться. Уже сейчас он записывал в записную книжку все красивые словосочетания, пришедшие в голову. Коля больше не хотел работать ночным сторожем, он верил в свой талант. Скоро, очень скоро он будет иметь и славу и деньги!

В середине осени Коля расклеил трепещущие на ветру отрывными купонами объявления о продаже квартиры и стал ожидать результата. Звонили многие; одних не устраивала цена, другим не нравился район, третьих не устраивало ни то ни другое.

Частые звонки и посещения начинали утомлять непризнанного гения, ведущего ночной образ жизни. Хотелось продать квартиру побыстрее, и он решил расширить места расклейки объявлений. Когда Коля столь неожиданно для Ивана Ивановича посетил место его работы, поиски покупателя были в самом разгаре, и, конечно же, поэт не забыл наклеить свои объявления в районе, прилегающем к школе.

 

Судьба приятеля не давала покоя Ивану Ивановичу.

Мог Коля ли посылать Веронике письма? Если она дала свой адрес, тогда, наверное, мог, – размышлял географ.

Но если Коля хотел получить от девушки ответ, значит, он должен был указать свои координаты; для человека, который зачем-то решил спрятаться, – это было бы верхом неосторожности. Ведь даже если обратного адреса нет, на конверте должен быть штамп почтового отделения, по которому можно искать адресата.

Иван Иванович позвонил Веронике, чтобы поинтересоваться, не знает ли она, как связаться с поэтом. На всякий случай он решил спрашивать девушку осторожно, кто знает, какие струны её чувствительной натуры могут быть задеты на этот раз. Дипломатия бывшего классного руководителя оказалась излишней. Вероника равнодушно сказала, что письмо было просто брошено в почтовый ящик, и она его не сохранила.

Ни про какого Сергея Горна девушка не слышала, а говорить о Коле не хочет, потому, что Гриша её ревнует.

Может быть, Вероника все-таки врёт, – подумал учитель , – и никто ей вовсе не писал. Попробуй-ка, проверь!

В милицию или прокуратуру со своими соображениями учитель географии обращаться не собирался. По крайней мере, до того, как встретится с живым Колей или таинственным поэтом из Интернета. Мысли Ивана Ивановича совсем перепутались.

А может быть Горн это Лампасов? – это предположение, пожалуй, было самым дурацким из всех. Но откуда у Коли, вечно путающего юг с севером, могли взяться познания в географии?

А на страничке молодых литераторов появилось новое произведение непонятного автора:

У камина.  

Обнимает ветки пламя
И в печи смола кипит.
Спит луна в оконной раме,
И жена чужая – спит.
Как итог последней встречи
Крик вороний поутру.
Навалилась грусть на плечи –
От неё я и умру.  

Стихотворение было невесёлым. От нечего делать учитель прочитал ещё одно:

Танго
 
Монеты медные со звоном
Под такты падают не в лад.
У моря с сумкой и тромбоном,
Играет молодой мулат.
Легка под звуки танго
Улыбка на лице;
Ведь он в начале танца
А я в конце…  

Нет, это стихи немолодого человека, Коля просто не сумел бы такое написать! – решил Иван Иванович. – С чего это он вообще взял, что это написал его бывший приятель?

В прокуратуре учитель слышал, что мать опознала тело покойного. И всё же; он умер или нет?

 

Владимир Яковлевич Лампасов никогда не служил в армии, потому, что был признан негодным к военной службе. Подростком он сорвался с дерева и получил увечье, последствия которого оказались бы невыносимыми для любого мужчины. В те годы медицина ещё не могла помочь ему, и у Лампасова развился стойкий комплекс неполноценности.

Получив свидетельство об окончании школы, Владимир Яковлевич, тогда просто Володя, навсегда уехал из родного села в крупный город, расположенный на юге страны. В городе никто не интересовался его интимными тайнами, и жизнь Лампасова стала лучше. Он сносно играл на баяне и скоро у Володи появились товарищи, которые полюбили его за удаль и кураж.

Лампасова удивляла доверчивость окружающих его людей, и он охотно злоупотреблял этим, считая себя хитрее остальных. Он научился врать, придумывая лихие истории о своих похождениях, и полюбил быть в центре внимания. В восьмидесятые годы представления о жизни были более романтичными, чем сейчас, и пренебрежение Лампасова к женщинам, желающим с ним познакомиться, создавало вокруг него загадочный ореол. На вечеринках, где бывали девушки, он обычно напивался до потери сознания, и это позволяло избегать общения с самыми настойчивыми из них.

В городе Владимир Яковлевич окончил заочный институт культуры и стал работать массовиком-затейником. Зарплата была крошечная, зато массовик всегда мог подработать на свадьбах. Лампасов был прижимистым с детства, и со временем это превратилось у него в маниакальную страсть. Он старался сберечь даже те вещи, которые пришли в негодность. Что же касалось денег; – зачем их вообще тратить, когда тебя и так все угощают?!

Одинокий, он жил в общежитии, где для поднятия настроения научился смешивать с табаком коноплю, безмятежно растущую вокруг городских свалок. Конопля растет во многих местах, и Владимир Яковлевич научился сушить её, предварительно отделив зелень от соцветий. Это растение приносило ему неплохой доход, но только через посредников. Сам Лампасов травой не торговал, – упаси Боже!

Наверное, Владимир Яковлевич и прожил бы всё отпущенное ему время, играя на свадьбах и тайком покуривая «план», но копившееся годами напряжение вдруг прорвалось сквозь хрупкую оболочку его личности. Лампасов вдруг почувствовал непреодолимую тягу к девочкам лет десяти – двенадцати.

В это время в стране всюду чувствовалась нехватка педагогов, и Владимир Яковлевич легко превратился в учителя, окончив курсы при бирже труда. Подделывая трудовые книжки, деятельный Лампасов менял города и школы, пока, наконец, не устроился там, где школы имелись в изобилии.

 

Деньги должны были помочь решить Коле ещё одну деликатную проблему. До сих пор женщины не обращали на невзрачного Гузкина внимания, но теперь всё должно было перемениться. Поэту требовалась подруга, которая стала бы его трепетной музой. Заодно она могла бы готовить еду, стирать и вести хозяйство. Коля был противником женской эмансипации. Он считал, что женщина должна быть намного моложе мужа, и тогда она будет беспрекословно подчиняться его авторитету. Поэт часто вспоминал девочку, которая обнималась в саду со строительным рабочим, пока они с Иваном Ивановичем пили водку.

Взять бы такую девчушку на воспитание! – думал он. Воображение услужливо рисовало Коле различные сцены, одну интереснее другой, отчего он долго не мог заснуть:

Где можно познакомиться с молодой и симпатичной девушкой, ещё не избалованной мужским вниманием? Конечно же, в школе!

С такой мыслью нетерпеливый поэт и отправился на работу к Ивану Ивановичу. Вероника поразила его так, что у Коли внезапно перехватило дыхание. Склонный к мистическим обобщениям поэт был готов поверить в судьбу. Золотоволосая девушка, как нельзя лучше подходила на роль воображаемой им музы.

Ох, и не понравилась тогда поэту неприкрытая грубость Ивана Ивановича! За что ему делать замечания, ведь он даже словом с девушкой перекинуться не успел?

Впрочем, Коля был находчив. Если на уроке нельзя разговаривать, то можно писать! Правда, бумаги под рукой у поэта не оказалось, а вырывать страницы из блокнота, куда Коля записывал ценные мысли, было жалко. Недолго думая он выложил на стол одно из готовых к расклейке объявлений и начал писать на его изнанке; закончив вопрос, он передвинул листок и карандаш в поле зрения Вероники.

Как тебя зовут?

Ресницы девушки вздрогнули.

– А зачем Вам надо это знать? – написала она.

– Я поэт! Когда я пишу стихи о красивой девушке, я хочу знать, как её зовут.

– Вы хотите написать обо мне стихи? Меня зовут Вероника!

– Замечательное имя! Дай мне, пожалуйста, свой номер телефона!

– А зачем?

– Как же я передам тебе стихи?

– Ладно! – Вероника нацарапала на игрушечной визитке свой телефон.

Начало знакомству было положено.

Коля был на седьмом небе от радости, пока её не омрачил Иван Иванович уже известным нам образом. Переписку аккуратная Вероника спрятала в сумочку, не бросать же бумажки на отмытый недавно пол!

 

Человеку, который имеет такие пристрастия, как Лампасов, избежать неприятностей нелегко, но раньше администрация школ не поднимала шума и странного учителя увольняли, не обращаясь в милицию. Этой осенью вышло не так, но Владимир Яковлевич об этом даже не задумывался, ведь у него раньше никогда не возникало проблем.

После увольнения бывший классный руководитель погрузил на тележку свои пожитки и не спеша, покатил её в сторону промышленной зоны, расположенной неподалёку. Здесь у Лампасова был знакомый, который работал и жил на торговых складах. Институт, у которого фирма арендовала территорию, был когда-то режимным, поэтому на его территории никто не интересовался у ночующих здесь людей пропиской или регистрацией. Рабочих рук не хватало, и бывший учитель решил поработать грузчиком, чтобы переждать время до осени. К сентябрю все слухи улягутся, и тогда можно будет снова устроиться на работу по специальности.

Жить в условиях общёжития неприхотливый Лампасов привык. Его беспокоило только одно; в последние годы Владимир Яковлевич поднакопил денег и теперь боялся, что их могут украсть. Сбережения, не доверяя банкам, он хранил при себе. Все купюры были разного достоинства, но Владимир Яковлевич не хотел их обменивать:

А вдруг вместо них подсунут фальшивки?

Он без конца перепрятывал завёрнутые в непрозрачный полиэтиленовый пакет деньги с места на место, удобного тайника не нашёл и в итоге стал носить деньги с собой. Пакеты неудобно оттопыривали карманы, заколотые для верности английскими булавками. Грузчики народ незатейливый, они не могли не заметить странного поведения своего нового товарища и начали посмеиваться над ним.

Что будет, если они узнают, что в пакете хранятся не рубли, а доллары! – Владимир Яковлевич стал плохо спать, ему казалось, что окружающие только и ждут удобного момента, чтобы украсть его сбережения. Он просто извёлся от беспокойства и стал подумывать о том, что деньги надо куда-то вложить. Для не имеющего постоянного угла Лампасова, лучшим выходом была бы покупка комнаты или квартиры.

Жилье в городе было очень дорогим, но однокомнатную квартиру в «хрущовке» он бы, наверное, осилил. Но как это сделать?

Периодически кому-то из «гастарбайтеров» приходилось перелезать через забор, чтобы посетить магазин или почту. Если он неосторожно попадался наряду милиции, человеку приходилось откупаться; ни для кого не секрет, что нелегалы в городе являются для блюстителей порядка одним из источников дополнительного дохода.

Поступить так Владимир Яковлевич вряд ли осмелился бы. Он не знал о том, что на него возбуждено уголовное дело, но боялся попадаться милиции на глаза с карманами полными долларов. Надо было попробовать искать жильё через посредника, и такой человек у него был. Лампасов продолжал поддерживать деловую связь с одним оборотистым малым, старшим братом своей бывшей ученицы.

Подельнику Владимира Яковлевича было восемнадцать лет. Он всегда хотел иметь много денег, чтобы без проблем устроить свою жизнь, и распространение конопли показалась ему самым выгодным предприятием. Молодой человек зависел от Владимира Яковлевича, так как привык брать у бывшего учителя травку для розничной продажи и не хотел терять такую возможность впредь.

Неопытному партнёру Лампасова казалось, что доставка марихуаны чрезвычайно рискованное дело, он даже не подозревал, что и в нашем умеренном поясе есть места, где Cannabis ruderalis можно просто нарвать. Этому человеку Владимир Яковлевич и надоедал требованиями подыскать для себя что-нибудь подходящее. При этом Лампасов капризно отвергал варианты покупки жилплощади через всевозможные фирмы. Он боялся, что его облапошат. Привыкший обманывать других, сам он не доверял никому!

В числе последних вариантов покупки жилья, предложенных молодым человеком на рассмотрение Лампасову, был клочок бумаги с номером телефона и текстом: «Продам квартиру без посредников». Это было объявление, случайно оказавшаяся на столе у его младшей сестры.

Мир тесен! После короткой телефонной беседы Владимир Яковлевич и Коля решили встретиться для обсуждения деталей будущей сделки.

 

На душе у географа было неуютно. В прокуратуре ему велели не покидать пределов города, и Иван Иванович был возмущен этим; он ведь не подозреваемый, а свидетель, поэтому меры пресечения на него не распространяться не должны. А вдруг Иван Иванович захочет половить за городом рыбку или выпить на даче с приятелем? Наверное, это можно сделать, – ведь бумаг он никаких не подписывал! Но с другой стороны, если в чём-то начнут обвинять именно его, как он докажет свою непричастность?

В соблюдение органами правопорядка принципа презумпции невиновности, как и многие из нас, он не очень-то верил.

Из-за этого в первые дни отпуска настроение Ивана Ивановича непрерывно менялось; то ему казалось, что всё случившееся это чепуха, которая не стоит внимания, то наоборот. Получив отпускные, он попытался подлечить запущенные нервы алкоголем, но выпитая водка лишь добавила похмельных страданий. Небритый Иван Иванович с утра посмотрел на себя в зеркало, увидел свою небритую физиономию и бросил пить. Он понял, что не успокоится, пока не разберется, где собака зарыта.

Кем в действительности является Сергей Горн? Надо встретиться с ним и всё узнать. Но как это сделать, не имея его адреса?

– Да очень легко, – отвечал он себе , – на сайте литераторов есть гостевая страничка. Значит, через неё можно установить контакт! Но что можно написать?

Просто спросить поэта в лоб, кто он такой, не представлялось ему целесообразным.

Иван Иванович позавтракал яичницей и бутербродами.

Пиво из холодильника привело в порядок его голову, и решение было принято. То, что он собирался сделать, было нечестно, но другого выхода учитель просто не находил.

– Если за псевдонимом скрывается Коля, будет лучше всего представиться молодой девушкой, – подумал он.

Любитель рыбалки, Иван Иванович знал, что для хорошего клёва важно правильно подобрать наживку: – поэтам всегда нужны меценаты, слава и любовь! Отбросив сомнения, он вышел в Интернет, нашёл сайт молодых литераторов и быстро защёлкал клавишами:

– Сергею Горну. Мне восемнадцать лет, и я студентка филфака университета. Мне безумно нравятся Ваши стихи …

– Молоденькая девушка вполне может быть нетерпеливой и лишённой такта, так даже правдоподобней! – подумал Иван Иванович. Внутренне поражаясь своему коварству, он допечатал:

– Какой Вы? Света

Далее учитель указал код своего компьютера, на компьютерном жаргоне называемый «аськой».

Клюнуло быстро; уже через день Ивану Ивановичу пришло сообщение:

Светлане.
 
Лягу сегодня поздно.
(Знаю, что не усну).
Скоро поблекнут звёзды,
Утро убьёт луну.
За полночь. Крики. Где-то
Воет бродячий пес.
Рифма. И в круге Света –
Образ из летних грёз…  

– А какая ты? Расскажи о себе! Сергей Горн.

К посланию прилагался номер ICQ для ответа.

Игра началась. Иван Иванович постарался отобразить незатейливый ход девичьей мысли:

– Это мне стихотворение? Спасибо! Друзья говорят, что я красивая!

– Опиши себя.

Географ ненадолго задумался, выбирая образец для описания. Вспомнилось, какими глазами Коля смотрел на Веронику:

– Стройная блондинка. Я тоже пишу стихи и собираюсь стать профессиональным поэтом.

– Не все могут быть поэтами. Нужен талант!

– Скромность тоже не помешала бы! – пришло в голову учителю.

– Папа говорит, что я способная, и он мне поможет! А Вы мне поможете?

– Папа? А кто твой папа?

Иван Иванович недобро усмехнулся. Вторая блесна пошла в ход.

– Он издатель.

– Не понял, кто он?

– Он директор издательства!

– Какого?

– Папа просил не болтать!

– А все-таки?

– Литературного. Большого. Всё, больше ничего не скажу. Я о Вас мало знаю. Сначала надо познакомиться поближе!

– Давай встретимся!

–А где?

– Я сейчас живу на даче. Приезжай ко мне!

– Как это; поехать к малознакомому человеку домой?! Наверное, Вы неправильно меня поняли, я не такая!

– Я ничего не имел в виду плохого. У меня тут замечательно, особняк на берегу водохранилища, а какие пейзажи! Мы бы и познакомились поближе.

– Вы, наверное, плохо обо мне думаете.

– Что ты Света! Приезжай, мы просто почитаем вместе стихи.

– Ну конечно, можно подумать… – поморщился Иван Иванович, и отстучал:

– А где дача?

– На берегу водохранилища.

– Какого? Я знаю только Клязьминское.

– Озернинского.

– И купаться в нем можно?

– Можно!

– Ой, я даже и не знаю где это место. Я не могу ответить Вам сразу. Но хотела бы встретиться, дайте адрес!

– Я встречу тебя, когда договоримся.

– Не переборщить бы, – подумал учитель , которому очень хотелось получить адрес незнакомца, – эх, была, не была!

Он напечатал:

– Может быть, я смогу к Вам заехать? У моей подруги есть машина.

– Учти, Света, я много работаю, и не всегда могу выбрать время!

– Условия ставит, а адреса не даёт! – задумался географ, – с чего это он вдруг так испугался, что к нему приедут на машине? Наверное, просто хочет, чтобы Света приехала одна? Надо быть осторожнее, чтобы рыбка не сорвалась!

Иван Иванович намеренно промедлил с ответом, ведь девушке позволительно проявить некоторую гордость. Результат не замедлил себя ждать, и в рамке на экране монитора появилось:

– Света ты не обиделась?

– Я никому не навязываюсь.

– Света, Бога ради, я не хотел тебя обидеть, извини меня!

– Ну, не так уж много поклонниц у этого Горна. Тем более с таким папой!

– Можно я немного подумаю? – медленно напечатал Иван Иванович и отключился не прощаясь. – Пусть у поэта поработает воображение!

Он вставил в компьютер диск с картой области и нажал «поиск». Водохранилище было расположено недалеко от Рузы. Далековато от мест, где предпочитают строить свои коттеджи новые русские, но всё же! Природоохранная зона гарантирует здесь свежий воздух и чистую воду, что, наверное, немаловажно для занятий поэзией.

Может быть, действительно Коля Гузкин сумел купить дачу и теперь сочиняет на лоне природы стихи? Заодно он творчески вырос, ведь раньше его опусы были гораздо слабее.

И ещё…. Лампасова тоже видели в этих местах. Если это не случайность то, что может связывать его с поэтом, прячущимся за звучным псевдонимом Горн?

Иван Иванович теперь не сомневался в том, что эти загадки скоро откроются.

 

Хорошенько поводив неизвестного собеседника за нос с помощью Интернета, учитель географии, наконец, договорился о встрече. К этому времени Горн, потеряв осторожность, указал название посёлка, в котором он живёт. Иван Иванович нашел это место на карте, и ему сразу стало очевидно, что поездка туда не будет лёгкой прогулкой. Электричкой не доедешь, а машины у него, ясное дело, не было. Да и в любом другом случае игру лучше было вести на знакомой территории. Незнакомец вполне мог оказаться преступником или сумасшедшим.

Кто знает, с чем придётся столкнуться неосторожной девушке? – усмехнулся Иван Иванович.

Надо заметить, что теперь Света обрела реальное лицо. «Горн» попросил прислать по электронной почте фото девушки и учитель отзывчиво откликнулся на его просьбу. Он подыскал в сети подходящую фотографию и слегка отредактировал её с помощью графических программ. Пусть поэт помечтает! Почему не сделать человеку приятное, особенно если тебе это ничего не стоит?

Хорошо, что он не догадался спросить номер мобильного телефона, – подумал Иван Иванович, – а то пришлось бы врать, что Света его потеряла. Это могло показаться подозрительным. Наверное, у самого поэта тоже нет «мобильника»!

Вчера Света довела до сведения Горна, что её старшая сестра уехала на две недели отдыхать на юг и оставила ей ключи от своей квартиры. В пятницу девушка приглашала поэта к себе, назначив ему свидание возле станции метро.

Станция, была расположена в районе города, хорошо знакомом Ивану Ивановичу. Для встречи новоявленный Штирлиц выбрал небольшой сквер недалеко от выхода из метро. Место прекрасно просматривалось из расположенного рядом большого книжного магазина. Для удобства покупателей в магазине стояли большие кресла, в которых можно было долго сидеть с возможной покупкой в руках. Если занять наблюдательный пост заранее, то легко будет увидеть тех, кто придёт в сквер к назначенному времени.

Если появится Коля, то можно будет просто подойти и поздороваться с ним. В случае если это окажется кто-то неизвестный, придётся действовать по обстоятельствам, которые Иван Иванович пока себе не очень представлял. Ну, например, можно было бы прикинуться обманутым любовником, к которому не пришли на свидание и попытаться разговорить товарища по несчастью. Для такого варианта в портфеле Ивана Ивановича лежала большая бутылка водки и пластмассовые стаканчики.

А если он узнает сбежавшего Лампасова, что тогда? – чёткого ответа на этот вопрос у учителя не было. – Наверное, надо будет звонить в милицию. – В глубине души Иван Иванович знал, что не станет этого делать, – а ну их к чёрту! У них свои игры, у него свои….

В эту ночь он плохо спал.

Встреча, которая должна была подвести черту под сомнениями географа, была назначена на астрономический полдень, то есть на четырнадцать часов по летнему времени. Стояла отличная погода, что было весьма кстати для маскировки. Что может выглядеть на голове человека естественней, чем тёмные очки и лёгкая шляпа в солнечный день? Иван Иванович не без гордости подумал, что всё отлично продумано.

Вот только шляпу, точнее то, что от неё осталось, Иван Иванович нашёл под кроватью. Он вспомнил, как сквозь сон слышал, что кот что-то дерёт когтями, но вставать не хотелось. Теперь надеть на голову то, что осталось от головного убора, было невозможно. Иван Иванович вздохнул, взял портфель, и вышел из дома с непокрытой головой.

Когда он прибыл на место, его ожидал ещё один неприятный сюрприз: книжный магазин канул в лету. Огромные стеклянные витрины были заклеены цветной плёнкой с изображением продуктов питания. Даже если бы можно было выглянуть сквозь оставшиеся щели на улицу, то всё равно в магазине самообслуживания долго не простоишь, на это обязательно обратят внимание. Деваться было некуда, Иван Иванович надел свои очки и начал терпеливо прогуливаться по дорожке невдалеке от назначенного места свидания.

До встречи оставалось меньше пяти минут, когда на одну из скамеек сквера присел мужчина с книжкой в руках. Томик со стихами в руках был приметой, по которой Света и должна была опознать Горна. Поэт проявил похвальную скромность и себя описывать отказался. Света и не настаивала на этом. Она легко согласилась с невидимым собеседником, что для поэта внешность – это не главное.

Действительно, мужчина, который сел лицом к выходу со станции метро, даже отдалённо не напоминал героя любовного романа. Он был невысоким и худощавым, по его загорелому лицу, прорезанному глубокими морщинами, время от времени пробегала непонятная усмешка. Руки незнакомца, открытые закатанными до локтя рукавами клетчатой рубашки, выглядели крепкими, вероятно мужчина был знаком с утренней гимнастикой. На его ногах были потрёпанные сандалии. При всём своём пренебрежении к моде Иван Иванович никогда не надел бы такую старую обувь.

Да ему, самому, наверное, больше пятидесяти, – мысленно усмехнулся учитель , – тоже мне, герой-любовник!

Иван Иванович осторожно прошёлся за спиной предполагаемого поэта, тот и в самом деле держал в руках книгу со стихами Хайяма. Шло время, в течение которого в его поле зрения не попалось больше ни одного мужчины с книгой в руках. Скорее всего, это и есть Горн. Вряд ли заинтересованное лицо может опаздывать на целых полчаса!

Мужчина в клетчатой рубашке поглядывал на часы. Он закрыл книгу, зачем-то встал навстречу молодой девушке, случайно проходившей мимо, затем опять сел. Девушка была блондинкой, поэтому Ивану Ивановичу стало ясно, что этот человек ждёт именно Свету. На фотографии отправленной ему Иваном Ивановичем акцент был сделан вовсе не на лицо, поэтому поэту было позволительно и перепутать!

Кто знает, каким запасом терпения он обладает? А вдруг уйдёт; пора действовать! – решил учитель и опустился на скамейку рядом с мужчиной. – Ох уж эти женщины, – поёрзав на лавочке, вздохнул Иван Иванович вслух, но как бы и про себя, – и сколько можно ждать?!

– И не говорите, – словоохотливо откликнулся незнакомец, – я жду уже час, без малого!

С момента, когда мужчина сел на лавочку прошло тридцать пять минут, и Иван Иванович подумал о том, что он явно склонен к преувеличениям. У мужчины были острые уши, которые делали предполагаемого поэта похожим на сатира.

Да он уже навеселе! – почуял Иван Иванович, – хлебнул для храбрости, ну что же, это очень кстати!

– Но надо отметить, что без прекрасного пола наша жизнь была бы невыносимо скучна, – продолжил мужчина в клетчатой рубашке, – Вы только представьте себе мир без женщин! Именно любовь к женщине заставляет крутиться колесо истории. Все научные открытия, преступления и подвиги были совершены ради них!

– Никогда не задумывался об этом, – сказал Иван Иванович.

– Не может быть, чтобы не задумывались, – сказал незнакомец, – вероятно, Вы сердитесь сейчас на ту, которая опаздывает к Вам на свидание, потому и не хотите согласиться со мной.

– Что ж может и так, – отвечал Иван Иванович, чтобы поддержать беседу. Хорошо, что этот тип такой контактный!

– Вот видите, я прав! Только подумайте, каких прекрасных произведений искусства лишился бы мир. Без женщин не было бы ни живописи, ни музыки, ни поэзии….

– Вижу, Вы любите поэзию, – заметил Иван Иванович, глядя на книгу в руках собеседника, – я тоже люблю читать Хайяма, но в качестве жизненного утешения он предлагает не только любовь к женщине!

– Это уж точно! – незнакомец засмеялся, открыл наугад книгу и процитировал:

Ранним утром, о нежная, чарку налей,
Пей вино и на чанге играй веселей,
Ибо жизнь коротка, ибо нету возврата
Для ушедших отсюда…Поэтому – пей!  

– Ну, моя знакомая сегодня уже не придёт! – сказал Иван Иванович, притворно вздыхая. – Может быть, Вы поддержите компанию?

Он приоткрыл портфель, демонстрируя бутылку и стаканчики.

– Тогда давайте знакомиться! – оживился мужчина, – меня зовут Юрий Николаевич Рявкин, можно просто Юра.

Учитель географии тоже представился, назвав при этом своё имя, но чужую фамилию. Мужчины церемонно пожали друг другу руки. Ладонь Юрия Николаевича оказалась горячей и крепкой. Иван Иванович внезапно почувствовал себя неловко.

Значит, Сергей Горн это его литературное имя, – размышлял он, – не похоже, чтобы такой человек мог украсть что-то. Может быть, я ошибся и Колины стихи здесь вовсе ни причём?

И зачем только он затеял эти шпионские игры! Но уж если играть, так играть так до конца….

– Давайте зайдем во двор, – предложил Иван Иванович, – там есть удобная лавочка под деревьями, где нас никто не увидит.

– Мне уходить нельзя, – сказал мужчина, – я жду молодую девушку. Вы же знаете, что девушки склонны опаздывать.

– Мне бы Вашу уверенность, – не без ехидства сказал Иван Иванович, наполняя водкой шаткие стаканчики, поставленные на скамейку.

Уж он-то точно знал, что к поэту на встречу никто не явится!

Мужчины выпили и быстро спрятали бутылку. Место было людное, и здесь вполне могла появиться милиция.

Секрет хорошего собеседника заключается в умении заинтересованно слушать партнера, и Иван Иванович помнил об этом. Он курил, подливал в стаканчики водку, и умело, как ему казалось, задавал ненавязчивые вопросы, которые должны были привести к раскрытию истины. К сожалению, мужчина назвавшийся Юрием Николаевичем, больше не упоминал о поэзии. Круг его интересов оказался очень широким, от поисков легендарной шамбалы в центре Гималаев до вопросов внешней политики Коста-Рики, которая, по его мнению, находилась в Африке.

Выпили ещё. День был жаркий, и водка быстро ударила им в голову.

– Пойдёмте куда нибудь в тень, – предложил Иван Иванович, – ведь к Вам уже никто не придёт!

– Придёт! – с непоколебимой уверенностью пьяницы сказал Юрий Николаевич, – не может быть, чтобы не пришла!

Упорство собутыльника стало раздражать учителя.

– Уже больше часа прошло, как мы тут сидим, – сказал он, – точно никто не придёт!

– Нет, придёт, – упрямо сказал Юрий Николаевич, – Вам-то, откуда это знать!

Иван Иванович не сдержался и разразился весёлым смехом:

– Да не придёт Ваша муза, я точно знаю, – не выдержал он, – некому Вам сегодня будет свои стихи посвящать!

– Стихи посвящать? – удивился мужчина, – простите, я что-то не понимаю!

– Вы же поэт, пишете стихи!

– Нет, не пишу!

– Как это не пишете? – возмутился Иван Иванович.

– А вот так; не пишу и всё! Не умею!

– А кому Вы тогда назначаете здесь свидания? Я что, ничего не знаю, что ли? – заплетающимся языком сказал учитель, – Вы ведь Горн! А встречу назначили Свете, так вот знайте; – это я!

– Никакую Свету я не знаю! – икнув, сказал Юрий Николаевич, – а горн это… труба!

– Какая ещё труба? – удивился Иван Иванович. – Кому труба?

– В неё дудели пионеры,– Юрий Николаевич назидательно поднял вверх указательный палец.

Он явно хотел что-то сказать, но потерял точку опоры и, описав рукой изящную дугу, свалился со скамейки вбок. Иван Иванович долго возился, поднимая случайного собутыльника, несколько раз упал сам, и основательно извалялся в песке, насыпанном вокруг скамейки. Наконец они оба сумели подняться и сесть обратно, но Иван Иванович уже позабыл, о чем шёл разговор. Это мучило его до тех пор, пока из глубины его сознания не выплыла физическая карта мира.

– Горн это мыс Южной Америки, – с облегчением сказал Иван Иванович, – в южном полушарии…. Там пролив Дрейка! Крайняя точка это! Амплитуда температур, – четыре градуса по Цельсию….– Его язык снова не захотел слушаться хозяина, поэтому Иван Иванович неопределённо махнул рукой в сторону полуденного солнца, – там!

– Ну, прости тогда, друг, – сказал мужчина в клетчатой рубашке. После падения один из его закатанных рукавов опустился вниз, – я же не знал, что амплитуда – это так важно!

Прохожие смотрели на них с осуждением. И куда только милиция смотрит?!

– Извини друг, я спутал тебя! – сказал Иван Иванович, наконец, устроившись на лавочке.

– Меня не надо путать, – покачиваясь из стороны в сторону, сказал Юрий Николаевич, – но я извиняю!

Учитель географии пристроил на лавочке непослушные стаканчики и попытался налить ещё.

– За знакомство! – сказал он.

– За взаимоуважение, – снова икнул Юрий Николаевич, – и на брудершафт!

Выпить не успели.

– Распиваем в неположенном месте? Предъявите ваши документы! – это был наряд милиции, состоящий из трёх человек, – штраф будем платить или поедем в вытрезвитель?

Юрий Николаевич, не вставая, демонстративно вывернул перед милиционерами дырявые карманы джинсов и одновременно высунул язык, издав при этом не совсем приличный звук. Вероятно, это выражало его чувства при виде милиции.

А Иван Иванович вдруг перестал осознавать реальность происходящего. Он вдруг увидел позади милиционеров знакомую фигуру с характерным крошечным носом под тёмными очками. Нет, все же померещилось! Наверное, он спит, и во сне видит милиционеров, Гузкина, и мужчину с острыми ушами и вывернутыми карманами.

– Может быть, если закрыть глаза, видение само исчезнет? – учитель сильно зажмурился, а потом осторожно приоткрыл один глаз.

Покойного Коли, конечно, не было, а милиционеры нет, не исчезли! Он отчаянно натирал уши, пытаясь прояснить сознание. В вытрезвитель не хотелось, но на штраф денег у Ивана Ивановича не имелось.

Спасение пришло неожиданно. Послышался частый стук каблучков, и рядом с живописной группой остановилась молодая шатенка.

– Юрий Николаевич?

– Я же сказал, что она придет! – торжествующе заявил Рявкин.

Милиционеры уставились на девушку, разглядывая тонкие бретельки сарафана на её загорелых плечах. Действительно, девушка была красивая, на неё бы смотреть снова и снова!

– А Вы кто такая?! – наконец выдавил один из них.

– Проходите, не мешайте работать! – сказал второй.

– Это Ваш знакомый? – удивлённо спросил третий.

– Я заплачу за них штраф, – сказала девушка, – за обоих!

Первый из милиционеров шумно засопел, глядя на её талию. Не надо было обладать большой проницательностью, чтобы понять, что он собирается произнести.

– Прежде чем открыть рот, сержант или как тебя там, – девушка презрительно вскинула перед лицом милиционера изящную ладонь, – подумай, как ты будешь оправдываться перед женой, когда она увидит твою расцарапанную рожу! Хорошо подумал?

У спасительницы были длинные и ухоженные ногти. Лицо милиционера побагровело от злости, но он невольно отпрянул, и одновременно попытался скрыть обручальное кольцо, засунув руку в карман.

– Ему не в первый раз! – весело загоготали двое других, не скрывая, что они недолюбливают своего товарища по ремеслу.

С помощью денег можно договориться с кем угодно, и скоро блюстители закона ушли, выдав на прощанье квитанцию о штрафе, уплаченном за переход улицы в неположенном месте. Во время этой беседы учитель задремал, как ему показалось, ненадолго. Когда Иван Иванович открыл глаза, Юрий Николаевич куда-то исчез, а странная девушка сидела на лавочке напротив и внимательно вглядывалась в него.

– Кто же это? Извините, Вас не Светой зовут? – как можно вежливей спросил у неё географ. Язык у него всё ещё заплетался.

– Нет, не Светой!

– Правильно, – невразумительно промычал Иван Иванович, – Вы должны быть блондинкой.

– Я выкрасилась.

– Вот здорово, – изумился географ, – а я и не заметил!

– Надо же было так нализаться! – незнакомка укоризненно покачала головой и почему-то перешла на «ты». – Идти-то можешь?

– Мм… могу! – ходьба потребовала от Ивана Ивановича напряжения всех оставшихся у него жизненных сил. – Где же он раньше встречал эту девушку?

Закусив губу и стараясь не упасть, учитель тащился за ней в неизвестность. Его голова работала плохо, и потому он даже не пытался ответить на вопрос, куда и зачем он идёт.

 

Ночь была непроглядно тёмной, такой же чёрной, как и высокие горы вокруг. На небе сияли высокие звёзды. Иван Иванович шел вверх по извилистой горной дороге, светящейся серебром. Дорога привела его к небольшому дворцу, купола которого казались ослепительно белыми на фоне гор. Двухэтажное здание было построено в мавританском стиле; на уровне второго этажа дворец огибал балкон, опирающийся на множество тонких гранёных колонн. В верхней части, прямо под балконом, колонны соединялись изящными арками. Такого восхитительного дворца Иван Иванович не видел никогда.

Дорога привела его прямо на балкон второго этажа, где путника уже поджидал высокий монах в рясе с надвинутым на лицо капюшоном; из-за этого Иван Иванович никак не мог увидеть его глаза.

– Зачем ты пришёл сюда? – грозно спросил его монах.

Учитель виновато развел руки в стороны. Ему было нечего ответить. Он не понимал, как он тут очутился и что он теперь должен делать.

– Ещё раз спрашиваю! Зачем ты пришел ко мне? – человек в рясе приподнял голову, и Иван Иванович испытал страх, увидев глаза монаха, сияющие холодным светом.

– Не знаю! – виновато сказал он.

– Значит, ты хочешь знания?

– Хочу! – трусливо обрадовался Иван Иванович.

Он испытал огромное облегчение. Только что чувствовал себя как нашкодивший мальчишка, который никак не может ответить урок, но вот пришло спасение. Теперь учитель географии понял, чего он хочет, знания именно знания!

– Хорошо, пусть будет знание! – светящиеся глаза смотрели на Ивана Ивановича с насмешкой.

Монах внезапно отступил в сторону и исчез. Перед глазами учителя географии пробежал какой-то кудрявый мальчик в белом, и вдруг всё исчезло. Иван Иванович почувствовал сильную боль во всём теле, которое крутила и ломала неведомая сила. Его царапали и разрывали на части звериные когти, и когда он уже был готов умереть от страшной боли, всё вдруг успокоилось.

Свет попадал в помещение сквозь небольшое окно с решёткой. Иван Иванович лежал на соломенной подстилке и его окружали каменные стены. Непонятно только, что он тут делает? Боже мой, это же тюрьма! В отчаянии учитель географии начал барабанить в деревянную дверь камеры. Он же должен объяснить, что он попал сюда случайно!

– Я ни в чём не виноват! – Иван Иванович попытался закричать, но выяснилось, что у него отсутствует голос.

Он вспомнил, что у него отрезан язык.

В двери открылось окошко, в котором учитель географии увидел равнодушное лицо стражника.

– Тебе недолго осталось мучиться, – зевая, сказал солдат, – завтра тебя сожгут!

Ивана Иванович сразу почувствовал, как у него прорезался голос.

– Как это сожгут? – ужаснулся он, – меня нельзя сжигать!

– Как сожгут, как сожгут, – передразнил его стражник, – да на костре сожгут, как остальных, – заживо! Других можно, а тебя почему-то нельзя! Хитренький, какой нашёлся!

Дикая злоба поднялась в душе учителя географии. Он попытался подняться, чтобы ткнуть кулаком в лицо ненавистного охранника, но почувствовал, что у него связаны руки и ноги. Иван Иванович начал биться всем телом, желая сбросить ненавистные оковы.

– Эй, ты так не бейся, а то ещё развяжешься! – испуганно сказал охранник.

– Я развяжусь и тогда убью тебя! – сказал учитель географии. – Что, испугался?

Дверца сразу захлопнулась.

Иван Иванович понял, что надо готовиться к смерти. Как жаль, что он не знает ни одной молитвы!

Он приоткрыл глаза. Как странно: кто-то задрапировал каменные стены коричневым бархатом с позолотой. Интересно зачем? Учитель сел и сразу понял, что лежит под бархатным пологом в огромной кровати среди множества шёлковых подушек. Его руки оказались свободными, и он сразу же перенёсся за огромный круглый стол, где было много красного вина и жареного мяса во всех видах.

За столом пировали придворные, и среди них много красивых дам. Непонятно почему, но все они поднимали тосты в честь Ивана Ивановича, который чувствовал себя неловко из-за того, что, надевая пиджак, он забыл надеть брюки. Как же он теперь встанет?

К счастью эта тягостная проблема разрешилась легче лёгкого, оказалось, что на этом балу мужчинам разрешено ходить без штанов. К учителю географии прильнула молодая брюнетка, разодетая в шелка и драгоценности. От неё пахло духами, и он почувствовал, что женщина принадлежит ему душой и телом. Это было приятно, и скоро Иван Иванович вновь перенёсся на коричневое ложе, только теперь он был не один. Незнакомка гладила Ивана Ивановича мягкой рукой по голове, и оттого ему было необыкновенно спокойно и хорошо.

– Кто эти люди? – спросил у неё учитель.

– Они не люди, они портреты. Ты разве не заметил, что все подвешены к стенам на шнурках?

– Нет, не заметил, – удивился Иван Иванович.

– Ты такой милый, – сказала женщина, – скажи, как ты попал сюда?

– Я взял да и перенёсся! – похвастался учитель географии. – Я переношусь по воздуху, куда захочу. Не веришь? Могу показать!

Подул холодный ветер. Над горизонтом неслись низкие тучи. Учитель географии сразу узнал горы, окружающие пролив Маточкин шар.

– Как это здорово, что я научился переноситься куда захочу, – подумал Иван Иванович и напрягся, чтобы попасть обратно. Но не тут-то было!

В отчаянии учитель географии двинулся на юг, туда, где серебристая от снега тропа неторопливо поднималась к тёмным скалам. Здесь его уже поджидал монах с холодными глазами.

– Дорогу осилит только идущий! – назидательно сказал он Ивану Ивановичу. – Ты всё понял, лопух?!