Странник из Атлантиды

* * *

До рассвета не спится
В потоке призрачной силы.
Что-то делают звёзды –
Пульсирует это действо.
Нарисуй меня птицей
В ладонях своих, мой милый –
Это слишком серьёзно,
Как всё, что бывает в детстве.

Другу-художнику

Нарисуй мне апрель переменчивым аквамарином,
Дай осилить порог, за которым разлита весна,
Чтоб, шагнув через рамку, ушла бы я в эту картину,
За ее горизонт, где лежит голубая страна.

Помоги разбудить мне уснувшую старую скрипку,
И ресницы фиалок начнут раскрываться, дрожа,
И струна запоёт, и в сияющем мареве зыбком
Будет память моя не горька, а светла и свежа.

Я хочу улететь в синий ветер далекого детства,
На палитре смешай нежных красок щемящую грусть.
Только там, далеко, я смогу, наконец, отогреться,
И найти свою гавань, которой ночами я снюсь.

Снятся гавани сны о дельфинах, ее позабывших,
И под парусом храм, что как шхуна, скользит по волне.
Нарисуй мне апрель и цветущую белую вишню,
Что впервые с рожденья решилась поверить весне.

Пусть мой белый табун возвратится из снов и из сказок,
Чтоб никто из друзей не остался моих без коня.
И последним мазком, если хватит уменья и красок,
Покажи мне меня той, какою ты видишь меня.

Нарисуй мне апрель переменчивым аквамарином,
Дай осилить порог, за которым разлита весна,
Чтоб, шагнув через рамку, ушла бы я в эту картину
За ее горизонт, где лежит голубая страна.

Золотые кони

Слишком поздно, слишком поздно плакать,
Слишком поздно штопать паруса.
Бездорожье, безнадежье, слякоть –
Что ж ты, конь мой, рвешься в небеса?

Рвется нить, дробится быль на небыль,
Мне опять понять не удалось:
Что же помнят, тайное, о небе,
Золотые кони наших грез?

И летят сквозь синие деревья,
Сквозь огонь отчаянной зари.
На какие звездные кочевья
Их срывает голос изнутри?

Что им наш извечный страх исхода,
Что им плен, мгновенья и века?
Им святая, древняя свобода
Под копыта стелет облака.

В синем небе след подков растает,
Вслед коням рассыплет осень медь...
Почему нам веры не хватает
Вместе с ними в небо улететь?

Рвется нить, дробится быль на небыль,
Жжет глаза отчаянный вопрос:
Почему без нас уходят в небо
Золотые кони наших грез?

Но сегодня слишком поздно плакать,
Жар узды вибрирует в руках...
Бездорожье, безнадежье, слякоть –
Только, конь мой снова в облаках!

* * *

Меня убьют мой лед и мой огонь –
Те, что в душе смешались адским зельем:
Мой лучший друг и самый верный конь
Умчались прочь в рождественской метели.

Огонь и лед сумели повенчать
Моя беда, любовь моя и память.
Но боль нельзя заставить замолчать,
Ее лишь можно в песню переплавить.

Внезапно тайну горькую она
Откроет мне в минуту вдохновения:
Любовь бывает в жизни лишь одна,
А все, что после – жажда повторения.

Но как сдержать стремительный поток
Безумных слов, безумных чувств лавину?
Ведь я, увы, не мастер и не бог,
Мне не дано скопировать картину.

Рукой любви написана она,
А я пред нею грешная, земная.
Но, может быть, спасет меня струна,
Огонь и лед на волю выпуская.

Сирано

Печали горькое вино
Мне в чаше грёз подносит ветер.
Я – вечный странник всех столетий,
Я вечный образ – Сирано.

Пусть в арлекина домино
Меня одеть молва стремится –
Пером и шпагой защититься
Еще сумеет Сирано.

И мне судьбой разрешено
Над ней смеяться в поединке,
Чтобы за смехом скрыть слезинки
В глазах печальных Сирано.

И до конца мне суждено
Беречь свечу чужого счастья,
А над своим не ведать власти –
Таков твой жребий, Сирано.

Идти на битву не грешно
За все святое, что нам светит.
Я – вечный странник всех столетий,
Я пленник воли – Сирано.

Афродита

       Посвящается Елене Джапаридзе

            1

У старинных легенд
Есть начало, но нету конца,
И порою мы их продолжаем,
Не зная того.
Вот сливаются в вечности снова
Два женских лица,
Но при этом никто
Не теряет лица своего.
И опять Афродита
Выходит из пены морской,
И в лохмотьях, и в ярких шелках
Свою сущность хранит,
И ее провожает
С любовью и вечной тоской
Светлой радугой ветра и солнца
Поющий зенит.

            2

Изогнется рука томная,
Дерзко вскинется шаль смелая,
За окном эта ночь – темная,
В зеркалах эта ночь – белая.
Галереи открыв дальние,
Вспыхнет свет, призовет радугу,
И браслеты твои тайные
С нежным звоном скользнут на руку.
Заиграют слова искрами,
Всколыхнется вода зыбкая
Да поманит, блеснет истина,
Да сквозь сети уйдет рыбкою.
Силой страсти, водой пенною
Засверкают твои волосы,
И вольется вино древнее
В глубину твоего голоса.
И разбив тишину сонную,
Песню выпустишь ты смелую
За окно – в эту ночь темную,
В зеркала – в эту ночь белую.

Гимн Афродите

Ты выходишь из пены морской в наши тихие гавани
Чтобы нам доказать, что мы света лучи, а не тени.
Афродита, богиня, царица, тебя отвергаю я,
Ну, а после опять пред тобой преклоняю колени.

Твой огонь поселяется в душах любимых и любящих.
Им дано испытать эту радость святого горения.
Но скажи, Афродита, за что им начертано в будущем
Как о милости божьей, тебя умолять о забвении?

Пусть простит меня небо за дерзкие речи и странные:
Я – любви-чародейки всего лишь немое пророчество.
Я – лишь голос ее, я живое ее предсказание –
Ах, как щедро за это мне платит она одиночеством!

Ты ошибок моих никогда не простишь мне, наверное,
Слишком гордые издавна не были небом любимыми
Но была я тебе и в хвале и в проклятии верною
И за преданность горькую все же тобою хранима я.

* * *

Не дари мне цветов, не дари,
Не пиши мне стихов, не пиши...
Просто что-то сгорело внутри,
В глубине моей странной души.

Не зови ты меня, не зови
В дивный замок, где свет и камин.
Мне в твоей неуютно любви,
Ты не мой, ты не мой господин.

Опоздал ты, мой друг, опоздал.
Я не знаю, на день иль на век...
За столом в мой хрустальный бокал
Невидимкой спускается снег.

Странник из Атлантиды

Отбрось свои сомненья и обиды,
Отбрось находки и отбрось потери,
Я – странник из погибшей Атлантиды,
Не закрывай передо мною двери.

Я скину с плеч на время плащ дорожный
И посижу тихонько у камина,
И помолюсь о том, чтоб, если можно,
Тебя моя не тронула кручина.

Я много странных тайн тебе открою,
Когда с тобой почувствую единство,
Но боль моя останется со мною,
Не платят болью за гостеприимство.

А коль другой принять не хочешь платы,
Не расплатившись, выйду на рассвете.
Прости меня, ведь я не виновата,
Что больше нет моей страны на свете.

Станция «Ночь»

Ни надежда, ни друг, ни господь мне не могут помочь –
Дождь за окнами бродит угрюмо и кажется мне:
Я сижу в электричке на маленькой станции "Ночь",
И засыпаны рельсы листвою, и выбора нет.

Я стоять не люблю – мне бы скорость да грохот колес,
Да хорошую песню про ветер, атаку и бой,
Но вокруг тишина и рождается странный вопрос:
Для чего это все и когда же наступит покой?

Мы с тобой затерялись в ладонях полей и небес,
Струны серых дождей монотонно о чем-то поют.
Мы от жизни не ждем ничего и не просим чудес,
Мы устали чуть-чуть и забыли, что где-то нас ждут.

Но вернется рассвет, словно тронется тихо состав –
Мы когда-нибудь все с неизбежной столкнемся бедой.
И останется небо да поле в могильных крестах,
Но до этого, брат, мы еще повоюем с судьбой.

Засверкают на рельсах задорные солнца лучи,
Мы помчимся вперед, отгоняя сомнения прочь.
Но до этого всем нам нужна остановка в ночи,
Нам нужна остановка на станции "Ночь".

* * *

Я буду жить тобою до конца
За сотни миль, за сотни слез отсюда.
Униженной до облика Иуды –
Я буду жить тобою до конца.

Не властна боль пред именем твоим.
Ни силы тьмы, ни время, ни пространство,
Хранит Всевышний звезды постоянства –
В них память тех, кто светел перед ним.

Я буду жить тобою до конца.
Под хохот нот, фальшивых до озноба,
Под небом тем, что предали мы оба –
Я буду жить тобою до конца.

Я буду жить тобою до конца,
В чужих руках очнувшись на рассвете.
Но это пыль – ее развеет ветер.
Я буду жить с тобою до конца.

* * *

Раскинула звезды
Шальная веселая вечность,
Мой бриг "Орион"
Отплывает на всех парусах,
Соперник мой – время,
И эта дуэль бесконечна,
Кто прав, кто неправ, –
Будет видно на звездных весах.
Моя Пенелопа!
Придут корабли из тумана!
Моя Эвридика!
Я вечный твой страстный Орфей!
Моя Маргарита!
Я Мастером стал слишком рано,
И ты, не успев повзрослеть,
Стала сразу моей.
Не бойся меня!
Я верну тебе смех и беспечность,
Верну тебе все, долгожданная,
Кроме любви.
Раскинула звезды
Шальная веселая вечность,
И в ней никого больше нет,
Только мы – визави.

* * *

Я – берёзовый сок, или чашечка в чаше тюльпана,
Я, наверно, исчезну, как только наступит заря.
Эта тёмная ночь растревожила старую рану
И, наверное, вновь она сделала это не зря.

Я не жду ничего, я уже не надеюсь на чудо,
Не зову в беспросветной ночи вороного коня.
Я уйду в никуда, потому что пришла ниоткуда
И понять меня сможет лишь только такой же, как я.

И до боли, до слёз мне себя вдруг становится жалко,
И меня понимает, наверное, только одна,
Ночь – нагая девчонка, глаза – две ночные фиалки,
Наколдуй мне надежду в осколках волшебного сна.

И в обьятьях её грусть становится глуше и тише,
И, сходя постепенно на нет, притупляется боль.
И спешит ко мне Карлсон из детства, живущий на крыше,
Фрези Грант, Мери Поппинс и грея невеста Ассоль.

* * *

Я исчезну таинственно,
Ночь подарит мне кров...
Быть хотела единственной
Госпожой твоих снов.
Не ряди меня мысленно
Ты в одежды святой –
Я была с тобой искренней,
Разудало– земной.
Оттого и неистовой
Я бывала порой –
Быть хотела единственной,
Не чужой, не второй!
На мольбу вдохновенную –
В ночь раскрытую дверь-
Мне ответит вселенная
Кем я стала теперь.

* * *

Роли мы сыграли неумело,
И на сцене тихо гаснет свет,
И тяжелым занавесом белым
За тобою опустился снег.

Потускнело таинство венчанья,
Над огнем расплавлено кольцо...
Я прошу прощенья и прощанья,
Глядя в нелюбимое лицо.

Я смотрю в знакомые до боли,
Близкие, далекие глаза...
Двух богов – богов любви и воли –
Как и нас, соединить нельзя.

Звездный свет нас больше не согреет,
А очаг сложить – не довелось.
Я прошу далеких чародеев
Наши судьбы охранять, но – врозь.

Синими холодными глазами
Окна молчаливые глядят.
Вышел в поле чистое и замер
Поседевший за ночь звездопад.

Соколиная охота

       Посвящается Славе Сытнику

Соколиная охота удалась,
Кони резвые домой летят галопом.
Отчего ж ты, молодой, печален, князь –
Самый быстрый, самый смелый ясный сокол?

На луга легла вечерняя роса.
Там, в лучах, пасутся лошади в тумане.
У него такие гордые глаза,
Но неведомой стрелою сокол ранен.

Припев:
В синем небе раздаётся птичий крик –
Кружит сокол над бескрайним чистым полем
И никак нельзя лишиться ни на миг
Ни любви своей хмельной, ни вольной воли.

Он опять цыганку просит ворожить,
Чтобы справиться с кручиной, да судьбою.
"Ты скажи, на свете можно ли прожить
В добром мире, да согласии с собою?"

Но цыганка грустно молвит: "Светлый князь!
Я одно тебе скажу, а ты послушай:
Соколиная охота удалась –
Не разделишь пополам живую душу".

Припев

Эта дума в голове, как острый нож,
И заморского вина приносят в терем.
Но вином её, кручину, не зальёшь,
Коль ни воле, ни любви своей не веришь.

Бьёт копытами в конюшне верный конь –
Не торопится никто седлать гнедого.
А хозяину один и тот же сон
Тёмной ночью не даёт покоя снова.

Припев

* * *

Спой мне песню, друг, да такую спой,
Чтобы душу боль до краёв сожгла.
Как в тоске слепой,
Над крутой скалой
Охотник удалой подстрелил орла.

Красный след на крыле
Тяжким грузом повис.
Приближаясь к скале,
Небо падало вниз.
Крик последний орёл
На лету оборвал –
Почему же стрелок
Сам на землю упал?
"Я не с миром пришёл,
Ты прости меня, брат –
Я недавно ещё
Был любовью богат.
Посмеялась судьба,
Отобрала её.
Я стрелял не в тебя,
А в бессилье своё.
Я хотел заглушить
Метким выстрелом боль.
Ты не сможешь простить
Меня, гордый орёл.
Оба ранены мы:
Я – в дали, а ты – здесь.
Оба падали мы,
Только с разных небес".

И не видел никто, как в высоких горах
Горько плачет охотник на острых камнях,
Как слетается шумно на пир вороньё,
Да бурлящие воды уносят ружьё.

* * *

Пусть зеркало лет растворит твою память о звездах –
Зачем тебе помнить далекие их голоса?
Зачем тебе думать об этом светло и серьезно?
Казнить или миловать их предоставь небесам.

Пусть все превратится в легенду далекого края,
Что будет зимою рассказывать детям старик.
Упала одна, для того, чтоб сияла другая,
А вместе светить им судьба подарила лишь миг.

Зачем тебе помнить слезинку огромного неба?
Их столько скатилось, что стали моря солоны.
Их столько срывалось – кто гордо, а кто и нелепо...
Пусть зеркало лет растворит твое чувство вины.

За то, что не так все на свете, как в комнате смеха,
Так смейся мой друг, как тебе завещала звезда.
Прощальным полетом, прощальной мелодии эхом,
Которое в сердце оставит свой след навсегда.

Мне скучно на Земле

Мне скучно на Земле, а в небо слишком рано.
Грущу я от удач, смеюсь я от утрат.
Меж небом и землей лежит страна тумана
И путь мой – сквозь нее протянутый канат.

Для многих этот путь – нелепая химера.
Роднее им уют и я им не судья.
Три факела при мне – Любовь, Надежда, Вера,
А ими кое-как жонглировать нельзя.

Я помню, чем грозит неверное движение –
Срывалась я не раз и это – не полет.
И знаю я теперь, что страшно не паденье,
А то, когда огонь высокий обожжет.

С неравными огонь становится жестоким,
И он, конечно, прав, иначе – не пройти.
И долго на душе пульсируют ожоги,
Когда рука не в ритм качнется на пути.

На грани двух миров живут душа и тело
И я другой судьбы, поверьте, не хочу,
И я пою о том, что счастлив без предела
Играющий с огнем, скользящий по лучу.

Хрустальный шар

В твой зыбкий дом роняет сны
Хрустальный шар.
Кристалл в дыхании Луны –
Твоя душа.
И я услышу в тишине
Твой зов немой,
Хотя плывет он по стене
И за стеной.
Я слышу, бьется твой порыв
О грань миров.
Не разгадав и не открыв,
Как снять покров.
Твоя закована мечта
В тугой браслет,
Что отражает слово "да"
Зеркальным "нет".
И отражённый коридор
Меняет суть.
И я верну тебе простор –
Когда-нибудь.