Плохо ли насилие в литературе и кино, или Пара тёплых слов о панедах всех времён

 

 

 

Последние четверть века идут разговоры о нежелательности или даже недопустимости насилия в литературе и кино, и о том, что насилие вошло в моду именно сейчас. Эти беседы не очень умны, и вот почему.

Дело не в насилии, а в том, как оно подано (описано или показано). Показ насилия не означает его одобрения. Почему никто не ругает Шекспира за пропаганду убийства? В его сочинениях – горы трупов. Самыми популярными пьесами Шекспира в XVII в. были «Гамлет» и «Тимон Афинский». В «Гамлете» убиты почти все персонажи, в «Тимоне…» тридцать четыре трупа (четырнадцать убийств на сцене и двадцать за сценой), три отрубленные руки и один отрезанный язык. Всё зависит от того, в каких целях и с каких позиций это самое насилие показано, какие мысли при этом излагаются. У Гомера, Эсхила, Софокла, Еврипида, Данте, Шекспира, Расина, Корнеля, Кальдерона, Шиллера, Клейста, Пушкина, Лермонтова, Бабеля, Акутагавы, Кэндзи Накагами, – не меньше крови, пыток и убийств, чем в коммерческом кинематографе. Прикажете считать их попсой? Чем «Чистилище» и «Рай» Данте лучше его «Ада»? У Мольера ни одного убийства – чем он лучше Шекспира, Лермонтова, Достоевского и Анненского? В «мыльных операх» с насилием тоже не густо – это что, высокая культура? Сериалы лучше, чем Пазолини?

В XVI-XVII вв. был популярен жанр «кровавой трагедии». Театральные афиши при Шекспире пестрели словами «ужасный» и «кровавый». Это как понимать – на елизаветинскую Англию влиял кинематограф США? Количество насилия и любовь к нему нисколько не возросли за прошедшие тысячелетия. Герои «Махабхараты», «Илиады», средневековых романсов и саг только и делают, что вырезают друг друга. (Мои тоже, хоть меня и мутит от боевиков. Противоречия тут нет – просто я на Лермонтове с Шекспиром воспитан. Классика – она влияет).

Дело в мастерстве автора. Беда кинобоевиков не в количестве трупов – в «Гамлете» их поболее будет – а в отсутствии художественного мастерства, безвкусице, примитивном сюжете. «Ад» Данте сильно отличается от «фильмов ужасов» по мастерству, но не по количеству этих самых ужасов.

(Кстати, в литературе сцены насилия менее «травмирующие», чем в кино. Это надо учитывать).

Лично я делаю некоторое исключение для сексуального насилия. При подробном его описании (показе) невольно может возникнуть чувство возбуждения; читатель (зритель), особенно мужчина, порой испытывает смешанные чувства. И возникает вопрос, не к этому ли стремился автор, не возбуждает ли это его самого. Помню, какой-то читатель в Сети, говоря об эротике в литературе, привёл примером сцену порки в романе А. Н. Толстого, добавив: «спасибо ему за это». Бедный Толстой... (Впрочем, может, он и сам к тому стремился...) Тут можно вспомнить фильмы категорий WIP и «наци-эксплотейшн». К высокой культуре они не относятся. Впрочем, не думаю, что они вреднее обычных сериалов.

А вот ругать автора за насилие в целом – не умнее, чем ругать его, скажем, за частые сцены за обеденным столом.

Вспомним Гесиода, 8-7 вв. до н. э. По древнегреческому преданию «Состязание Гомера и Гесиода», Гесиод состязался с Гомером в играх, устроенных в память царя Амфидаманта. Председатель состязания царь Панед предпочёл Гесиода, ибо тот воспевал «земледелие и мир», а не «войны и побоища». В результате этот самый Панед вошёл в греческую пословицу как воплощение слабоумия. Это мнение не только греков, но и абсолютного большинства читающих древних авторов, вплоть до нынешнего времени. Как ни изменились критерии оценки за 27-28 прошедших веков, но Гесиода выше Гомера больше никто не ставил (даже Джойс, порицавший «Одиссею» за сцену убийства женихов).

Современные противники насилия в литературе и кино этого самого Панеда весьма напоминают.

В заключение дадим цитату из классики. Противники насилия могут не беспокоиться – его там нет.

«– Paul! – закричала графиня из-за ширмов. – Пришли мне какой-нибудь новый роман, только, пожалуйста, не из нынешних.

– Как это, grand’maman?

– То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где не было утопленных тел. Я ужасно боюсь утопленников!

– Таких романов нынче нет. Не хотите разве ли русских?» (Пушкин, «Пиковая дама»).

Последней фразе удивляться не стоит. Просто Пушкин не успел прочесть ни Достоевского, ни Сологуба.

 

 

2008, 2013 гг.