HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Александр Левковский

Три похищения России

Обсудить

Рассказ-памфлет

 

Купить в журнале за ноябрь 2016 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за ноябрь 2016 года

 

На чтение потребуется 25 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 7.12.2016
Иллюстрация. Название: «Патриотический огонь». Автор: Андрей Трубчанин. Источник: http://www.photosight.ru/photos/3293923/

 

 

 

(продолжение рассказа «Похищение Европы»)

 

 

«Как не хочется верить,

что поезд ушёл.

Навсегда отошёл

от пустого перрона.

Словно кто-то недобрый

часы перевёл.

Мне мигнул огонёк

хвостового вагона...»

 

Сергей Иванов. «Я везде опоздал»

 

 

 

1

 

Читатели, знакомые с моим рассказом «Похищение Европы», помнят, вероятно, одного из персонажей, майора московской полиции Мокрецова. Того самого Мокрецова, у которого был, как я писал, то ли прокуренный, то ли пропитый бас. Того самого майора Мокрецова, который этим самым басом сообщил мне, директору психиатрической лечебницы, что мои пациенты приковали себя наручниками к ограде германского посольства и митингуют. Он, если помните, прямо заявил мне: «Даю вам три четверти часа. Если через сорок пять минут вы на приедете, я выломаю ограду вместе с вашими чокнутыми и увезу их в КПЗ. Там они у меня за одну ночь станут психически здоровыми... Жду вас у посольства…».

 

Разумеется, я быстро приехал, освободил моих эмоционально возбуждённых пациентов и увёз их обратно в психиатрическую лечебницу.

 

С тех пор прошло несколько месяцев и, как это ни странно, я подружился с майором Фёдором Ивановичем Мокрецовым, который, несмотря на свой якобы пропитый бас, выпивал очень умеренно. И вообще оказался добрым душевным человеком, которому нелегко давались напористость и грубость, необходимые в полицейской работе.

За это время мне пришлось несколько раз сталкиваться с ним, и каждый раз меня поражало его неуёмное любопытство по отношению к тонкостям психиатрии, этой замечательной науки, которой я посвятил всю свою жизнь. И к моим пациентам – этим несчастным людям, охваченным обсессиями, то есть, всевозможными навязчивыми ментальными состояниями.

Поэтому я не удивился, когда Фёдор Иванович позвонил мне однажды и попросил принять его по одному очень важному делу.

– Леонид Михайлович,– сказал он, – у меня есть сосед по этажу. Тихий интеллигентный человек. Между прочим, известный писатель. Вы, конечно, его знаете. Брянцев Владимир Андреевич...

 

...Ну, конечно же, я знал Владимира Андреевича Брянцева! Кто из нашего поколения советских времён не знает этого маститого художника? Я вспоминаю творческий вечер Брянцева в Политехническом музее где-то в начале 80-х годов. Аудитория была невелика – человек двести пятьдесят, не более. Тема этого вечера была – «Русский язык и русская природа». Владимир Андреевич читал отрывки из сборника своих стихотворений «Поэмы о Подмосковье». А покончив с чтением своих текстов, сказал тихим с хрипотцой голосом:

– А сейчас, друзья мои, я прочитаю вам отрывки из Константина Паустовского и Леонида Леонова, написанные изумительно простым русским языком, которому не нужна никакая искусственная изощрённость...

Он достал старый потёртый блокнот, перелистнул страницы и начал читать.

В благоговейной тишине зазвучали строки, исполненные неподдельной любви к родной природе, – той природе, которую мы, москвичи, видим лишь изредка, окидывая её из окна автомобиля или поезда невнимательным и подчас скучающим взглядом:

 

«Сначала мы прошли через песчаное поле, заросшее бессмертником и полынью. Потом выбежали нам навстречу заросли молоденьких сосен. Сосновый лес встретил нас после горячих полей тишиной и прохладой. Высоко в солнечных косых лучах перепархивали, будто загораясь, синие сойки. Чистые лужи стояли на заросшей дороге, и через синие эти лужи проплывали облака. Запахло земляникой, нагретыми пнями. Заблестели на листьях орешника капли не то росы, не то вчерашнего дождя. Гулко падали шишки...»

 

Минут двадцать Владимир Андреевич читал нам, зачарованным, строки о русских лесах, полях и озёрах и закончил знаменитой фразой, принадлежащей перу Константина Паустовского:

«Я не променяю Среднюю Россию на самые прославленные и потрясающие красоты земного шара… Всю нарядность Неаполитанского залива с его пиршеством красок я отдам за мокрый от дождя ивовый куст на песчаном берегу Оки…»

 

...– Я уже знаком немного с вашим психиатрическим бизнесом, – сказал майор Мокрецов, – и мне кажется, что этот человек в последнее время страдает тяжёлым видом навязчивого состояния.

– Где он сейчас? – спросил я.

– У меня, в каталажке. В камере предварительного заключения.

– За что вы упекли его туда, Фёдор Иванович?

В трубке телефона послышался тяжкий вздох майора.

– А что я мог поделать? У него явная обсессия. Но не простая обсессия, а преступная! Он в течение двух месяцев занимается тем, что калечит уличные рекламы мобильных телефонов. Он или режет их на куски, если они бумажные, или мажет их спреем, если они металлические... Он в одном только нашем районе искалечил не менее двадцати реклам, пока мы его не поймали и не посадили за решётку. Мне его жалко – такой интеллигентный человек, такой талант!.. Когда встречается со мной – всегда шляпу снимает... Что делать, Леонид Михайлович?..

 

 

*   *   *

 

Интеллигентный преступник Брянцев оказался таким же, каким я запомнил его по лекции в Политехническом музее, но только основательно постаревшим, – невысоким хрупким человеком лет шестидесяти пяти, с лысеющей головой и печальными глазами. Поздоровавшись, он сел перед моим столом рядом с майором Мокрецовым и тихо произнёс:

– Чем могу служить?

– Владимир Андреевич, – сказал я, – вот наш общий знакомый Фёдор Иванович жалуется, что вы уродуете уличные рекламы. Это правда?

Посетитель быстро взглянул на майора и тут же потупил глаза.

Наступило молчание.

– Это правда? – повторил я.

– Скажите, пожалуйста, – промолвил мой потенциальный пациент, – как мне вас величать?

– Моё имя – Леонид Михайлович.

Интеллигентный преступник кивнул.

– Почему вы калечите рекламы мобильных телефонов, Владимир Андреевич? – как можно мягче спросил Мокрецов. – Вы ведь прекрасный писатель, а не уличный хулиган!

Я ожидал, что молчание Владимира Андреевича продлится ещё минуты две, и мы с майором прекратим наши попытки добиться ответа, но я ошибся – Брянцев вдруг порывисто встал, отбросив стул, и гневно выкрикнул пронзительным фальцетом:

– Я был русским писателем, пока у меня были читатели! А сейчас я просто преступник... – Он помолчал, тяжело дыша. – Леонид Михайлович, я выйду покурить, если вы не возражаете.

Когда за Брянцевым захлопнулась дверь, майор Мокрецов налил в стакан воды из графина, выпил и покачал головой.

– Я говорил вам, Леонид Михайлович, что у этого человека типичная обсессия... Что значат эти непонятные слова «я был русским писателем, пока у меня были читатели»? И почему он так упорно отказывается назвать причины своей ненависти к мобильным телефонам?..

 

 

2

 

За те несколько месяцев, что прошли со дня опубликования «Похищения Европы», несколько моих пациентов покинули клинику, вылечившись от своих навязчивых состояний, а их место заняли другие несчастные, обуреваемые всевозможными обсессиями.

Вот, к примеру, появился у нас археолог Михаил Петрович Журбин, которого изобретательная медсестра Нелечка окрестила кличкой Ганнибал. Почему Ганнибал? Да потому, что Михаил Петрович всё своё свободное время посвящает личности великого полководца Ганнибала, героя так называемых Пунических войн между древним Римом и Карфагеном. Дело дошло до того, что Михаил Петрович с утра заготавливает чистый блокнот и массу цветных карандашей и, позавтракав, немедленно приступает к работе. Что-то бормоча о подвигах карфагенских войск, он быстрыми движениями цветных карандашей рисует, к примеру, подробности знаменитого перехода войск Ганнибала через Альпы... К вечеру блокнот заполнен до последней страницы, и Михаил Петрович заготавливает новый для завтрашней неутомимой работы.

И передо мною встаёт задача – как же я должен лечить эту головоломную обсессию?..

А что мне делать с архиепископом отцом Янеком из Кракова, помешанном на святой реке Иордан, – на этой вяло текущей узенькой речушке, неоднократно упоминаемой в Библии? Посол Польши, прося меня принять отца Янека в нашу лечебницу, сказал мне, что краковский архиепископ забросил все свои обязанности и с утра до вечера, не пропуская ни одного дня, пишет обширную историю реки Иордан. Он задумал не менее двадцати глав этой книги, но вот уже второй год не может закончить первые пять глав, переделывая их бессчётное количество раз.

– Отец Янек, – неосторожно спросил я его при нашей первой встрече, – почему вы заострили своё внимание на этой ничем не примечательной речке, а не на полноводных Рейне, Волге и Дунае – да хотя бы на вашей прекрасной польской Висле?

– Ничем не примечательной?! – вскричал отец Янек, в возмущении простирая ко мне одну руку, а другой ухватив массивный крест, покоящийся на его груди. – To, co mówicie?! Jak ci nie wstyd?! («Что вы говорите?! Как вам не стыдно?!»). Это самая святая река, текущая в самой Святой Земле! В этой необыкновенной реке Иоан Креститель омыл святой водой Отца нашего Иисуса Христа! Rozumiesz, że mówisz?? («Вы понимаете, что вы говорите?»).

И вот теперь я должен разработать серию процедур, предназначенных для изгнания святой речки Иордан из горячечного мозга польского архиепископа отца Янека.

 

Но, пожалуй, наиболее интересными новыми пациентами в нашей клинике оказались супруги Домбровские – Лариса Эдуардовна и Василий Васильевич. Впрочем, прилагательное интересные едва ли может полностью отразить то потрясение, которое я испытал при первой встрече с этой супружеской парой.

Эта встреча состоялась по просьбе директора Института истории и археологии Академии наук.

– Леонид Михайлович, – сказал мне директор по телефону, – у меня к вам настоятельная просьба. В нашем институте работают супруги Домбровские, оба – доктора наук, оба – авторы многочисленных печатных трудов и оба – как бы мне выразиться помягче? – несколько свихнувшиеся в последнее время...

– Мы не имеем дела со свихнувшимися, – напомнил я. – Мы лечим обсессии, то есть, навязчивые ментальные состояния.

– У них несомненные навязчивые состояния! – горячо заверил меня директор института. – Позвольте, я приведу их к вам – и вы убедитесь, что они как пациенты полностью соответствуют профилю вашей уважаемой клиники!

Забегая несколько вперёд, я должен сказать, что едва ли найдётся в стране психиатрическая клиника, профиль которой соответствует дичайшему умственному состоянию этой пары свихнувшихся историков.

 

Супруги Домбровские даже внешне производили странное впечатление. Оба были худыми и костлявыми, причём, она была выше его на полголовы. У обоих были воспалённые глаза, словно они долгое время недосыпали. И глаза эти горели каким-то тревожным настороженным огнём, точно оба они находились в разгаре какого-то трудного неразрешимого спора.

Усевшись перед моим столом, они первым делом вытащили сигареты – каждый свою пачку. Я заметил, что муж и жена Домбровские предпочитали отечественные марки табачных продуктов и явно отвергали заграничные сигареты типа Marlboro, Parliament или Camel. Вообще-то я не позволяю курить в зданиях клиники, а тем более в моём кабинете, но для этих потенциальных клиентов я решил сделать исключение. Какой-то внутренний голос подсказал мне, что эта пара находится в состоянии такого стресса, что без никотина им не обойтись.

– Лариса Эдуардовна, Василий Васильевич, – сказал я, пододвигая к ним пепельницу, – ваш директор просил меня побеседовать с вами, так как он считает, что у вас есть признаки навязчивого состояния ума по отношению к мировой истории, вообще, и к истории России, в частности...

В ответ на это вступительное заявление оба супруга вскочили на ноги и, перебивая друг друга, возмущёнными голосами заверили меня, что обсессиями поражён сам директор института, совместно с его академическим советом.

– Они не хотят понять, – почти кричал Василий Васильевич, возбуждённо бегая по моему кабинету взад-вперёд, – что их история России – это дерьмо! Они не хотят признать, что наша Россия и русский народ зародились около двенадцати тысяч лет тому назад, – то есть, раньше всех народцев мира.

– Позвольте, позвольте! – опешил я. – Двенадцать тысяч лет тому назад на нашей планете царил поздний палеолит. Ещё совсем недавно Европу заселяли дикие неандертальцы и кроманьонцы. Мир был ещё во многом первобытным... О какой России и каких русских людях вы говорите?! И почему вы присваиваете другим народам презрительную кличку народцы?

– Не слушайте его! – неожиданно вмешалась Лариса Эдуардовна, закуривая сигарету дрожащими пальцами. – Васина теория о появлении русского народа двенадцать тысяч лет тому назад не стоит выеденного яйца! На самом деле Россия и русский народ появились на свет в двенадцатом веке нашей эры.

– А что было до двенадцатого века? – спросил я, чувствуя нарастающую головную боль – несомненно, следствие этой головоломной беседы.

– Ничего! – торжествующе воскликнула Лариса Эдуардовна, опираясь обеими руками о мой стол и размахивая сигаретой перед моим носом. – До двенадцатого века человеческой истории не существовало!

Услышав это заявление, Василий Васильевич рухнул в кресло и расхохотался.

– Сейчас она примется молоть вам сущий бред! – вскричал он, откашлявшись. – Она скажет вам, что на свете не было древней истории, не было Греции и не было Рима, не существовала древняя Иудея, не было латинского, древнееврейского и древнегреческого языков, не были построены Акрополь и Колизей, не жили Сулла, Помпей, Цезарь, Аристотель, Сократ, Гомер, Аристофан, Тацит, царь Давид и царь Соломон; не была написана Библия, не было знаменитой Александрийской библиотеки...

– Это правда? – спросил я, глядя в воспалённые глаза Ларисы Эдуардовны.

– Правда. Так называемая древняя история была написана, подделана и сфальсифицирована недобросовестными европейцами – с тем, чтобы отказать русскому народу в праве на первородство! На самом деле в двенадцатом-тринадцатом веках вся Европа была колонией России!.. И все европейские языки произошли от одного материнского языка – русского!.. У нас с моим супругом коренные разногласия по вопросу о времени возникновения нашего народа. Но в одном мы с ним согласны – русский народ появился на свет раньше всех народов и является самым великим народом в мире!

– Нечто подобное писал Адольф Гитлер о немецком народе и Бенито Муссолини – об итальянском, – напомнил я. – То, что вы проповедуете, называется шовинизмом... Теперь мне понятно, почему вы называете другие народы народцами... Лариса Эдуардовна, дайте мне, пожалуйста, сигарету.

Она поспешно протянула мне пачку и щёлкнула зажигалкой.

Я затянулся противным табачным дымом (я бросил курить лет двадцать тому назад) и прикинул, что мне делать с этой учёной парочкой.

И вдруг, неожиданно для самого себя, я тихо произнёс:

– Скажите мне, пожалуйста, как на исповеди: вы сами верите на сто процентов в то, что вы проповедуете? У вас нет никаких сомнений?

Супруги Домбровские переглянулись. Василий Васильевич отвернулся и стал напряжённо глядеть в окно, а Лариса Эдуардовна выпустила изо рта струю дыма и еле слышно промолвила:

– Леонид Михайлович, даже если у нас есть сомнения, мы не можем отступить. Поймите – нашу Россию унижают, обижают, оскорбляют, презирают! Наши альтернативные варианты истории – это всё, что мы можем противопоставить высокомерным европейцам и американцам, втаптывающим нашу Родину в грязь!..

 

 

3

 

После долгих раздумий я решил принять эту парочку великорусских шовинистов в нашу клинику. У меня созрел план воздействия на их ура-патриотическое навязчивое состояние ума – и центральной частью этого плана стал Европейский клуб нашей лечебницы во главе с его председателем Аристархом Всеволодовичем, известным читателям по рассказу «Похищение Европы».

Как вы помните, я писал в том рассказе: «Чтение лекций нашими интеллигентными пациентами, с их последующим обсуждением, было одним из наших главных средств лечения. Я когда-то защитил докторскую диссертацию на тему воздействия интеллектуальных методов на психику больных, поражённых синдромом обсессии, и с тех пор убедился в их действенности».

 

 

*   *   *

 

Европейский клуб, насчитывавший к этому времени около тридцати наших самых интеллигентных пациентов, собрался после завтрака в моём кабинете. Я уступил место за своим столом председателю Аристарху Всеволодовичу, а сам устроился в заднем ряду, между археологом Журбиным и польским архиепископом отцом Янеком. Любитель психиатрии майор Фёдор Иванович Мокрецов, стоял у окна, прислонясь к стенке.

Председатель объявил:

– Открываю заседание Европейского клуба. На повестке дня доклад нового члена нашего клуба, Ларисы Эдуардовны Домбровской, озаглавленный «Сколько лет России?». Доклад Василия Васильевича Домбровского на эту же тему запланирован на следующую неделю.

Я приготовился следить за реакцией аудитории на умопомрачительные тезисы Ларисы Эдуардовны, но, к сожалению, мне это не удалось. Едва только она раскрыла свою папку и откашлялась, как дверь позади меня отворилась и медсестра Нелечка шёпотом вызвала меня в коридор. Оказывается, к нам прибыла санитарная комиссия из мэрии, и им срочно необходимо со мной переговорить.

Проклиная и эту комиссию, и мэрию, и самого мэра, я потратил на бессмысленные переговоры почти час, и когда я вернулся в свой кабинет, там уже шло горячее обсуждение доклада.

Михаил Петрович Журбин – археолог, которого наша Нелечка окрестила кличкой Ганнибал, стоял посреди кабинета и в недоумении разводил руками.

– Вы безответственно заявили, – страстно восклицал он, обращаясь к Ларисе Эдуардовне, – что древней истории вообще не существовало и что человеческая история началась с тотального воцарения России в Европе в двенадцатом веке нашей эры... То есть, по-вашему, не было древнего Рима и, значит, не было походов Ганнибала, захвата Сицилии, восстания наёмников в Карфагене, бурных заседаний римского Сената и других драматических событий трёх Пунических войн, продолжавшихся более ста лет... Вы утверждаете, что древнюю историю написали какие-то средневековые монахи по приказу каких-то европейских королей – исключительно с целью унизить Россию и русский народ... Но чтобы написать гигантскую древнюю историю Египта, Иудеи, Персии, Греции, Карфагена и Рима, создать с нуля несколько абсолютно новых языков и написать на этих языках массу классических литературных произведений, – для всего этого надо было бы подрядить сотни гениальных Шекспиров, Александров Дюма, Львов Толстых и Лионов Фейхтвангеров – и даже этого было бы недостаточно!.. Я – археолог. В 64-м году я участвовал в раскопках вблизи древних Помпеев. Мы нашли там целый квартал древнего римского города. Я спрашиваю вас: его тоже придумали средневековые монахи?!.. Если бы великий Ганнибал был жив, он бы распял вас на кресте на главной площади Карфагена, как это было принято в той древности, которую вы отрицаете!..

Журбин, отирая пот со лба, сел, а его место посреди кабинета занял краковский архиепископ отец Янек. Мешая польские слова с русскими, он воскликнул:

.. – Вы утверждаете, что Отец наш, Иисус Христос, не был крещён в реке Иордан, не жил в древней Иудее и не проповедовал в Иерусалиме, ponieważ Judei i Jerozolimy nie istnieje («потому что Иудеи и Иерусалима не существовало»). Это ложь!.. Вы говорите, что Христос читал свои проповеди на русском языке – не на библейском иврите и не на арамейском, а на русском! – где-то на берегу пролива Босфор (в современной Турции), в двенадцатом веке нашей эры! Jest to bzdury kompletne! («Это законченный бред!»)Это оскорбление всех христиан! Это ещё одна грязная ложь!.. А куда вы дели святую реку Иордан?! Где она находилась, по-вашему?!

Лариса Эдуардовна встала.

– Святая река Иордан – это на самом деле речка под названием Алибей Бараджи, втекающая в Босфорский залив, – сказала она. – На её берегу Иисус Христос читал православные – заметьте, православные! – проповеди на русском языке своей славянской пастве в двенадцатом веке нашей эры. То есть, Христос был русским богочеловеком! Иисус был создателем русской православной веры, из которой впоследствии отпочковался иудаизм, а за ним – католичество и все протестантские вероисповедания...

– А индийский буддизм и японский синтоизм не отпочковались от русского православия? – спросил Аристарх Всеволодович с ехидной интонацией в голосе.

– Вполне возможно, – промолвила Лариса Эдуардовна, вновь усаживаясь в кресло. – Лидер нашего движения альтернативных историков, московский академик Томченко Анатолий Дмитриевич, сейчас работает над темой влияния раннего русского православия на создание восточных вероисповеданий, включая конфуцианство...

– Позвольте мне, – раздался негромкий голос недалеко от меня, и я увидел Владимира Андреевича Брянцева, поднявшего просительно руку. Он пробрался вперёд и стал перед председательским столом. Приобняв расстроенного ксёндза, Брянцев тихо сказал:

– Не огорчайтесь, отец Янек. Они утратили разум.

Повернувшись к нам, старый писатель промолвил:

– Друзья мои, тот псевдонаучный бред, что вы услышали в этом докладе, представляет собой чудовищное искажение русской истории и может вызвать только взрыв хохота у каждого думающего человека. Мне совершенно ясно, что это одна из попыток похитить историю России. Но это похищение ещё не самое главное...

Брянцев замолчал и в течение нескольких секунд смотрел напряжённо куда-то вдаль, поверх наших голов, словно видя в отдалении нечто тревожное и даже угрожающее.

– Гораздо серьёзнее – два других похищения, направленных против самой сердцевины бытия русского народа, против его грандиозного вклада в мировую цивилизацию. Это – похищения русского языка и русской литературы!

И вновь Владимир Андреевич замолчал, и прикрыл глаза, и с нажимом приложил руку к левой стороне груди, точно испытывая острую сердечную боль.

– Иван Сергеевич Тургенев назвал русский язык великим, могучим, правдивым и свободным. Наш богатый, гибкий, мелодичный язык, конечно, велик – и я бы даже назвал его величайшим! И был он могучим на протяжении многих лет – вплоть до девяностых годов прошлого века, когда приоткрылись российские границы и в русский язык бурным потоком хлынула иностранщина... Наш язык стал пристанищем сотен, а может быть, и тысяч таких кошмарных англицизмов, как ваучер, маркетинг, лизинг, ретейл, оффшоры, прайс-листы... Вам этого мало? Могу добавить ещё такие перлы, как инаугурация, номинация, фрустрация, эмотикон, лайк, селфи, тинэйджер, вайбер... Кстати, наши доктора наук Домбровские, судя по их опубликованным статьям и несмотря на их страстную «преданность» русскому языку, не гнушаются многократно использовать эту, звучащую естественно в английском языке, но чуждую русскому языку словесную труху. Особенно им пришлись по душе такие англицизмы, как суицид, маргинальный и парадигма. Я насчитал в выслушанном нами докладе около десяти случаев употребления маргинальных парадигм. Но если и есть на свете преступная суицидная маргинальная парадигма, то ею, несомненно, является искажение и похищение русской истории Домбровскими и им подобными!..

– Однако самое страшное – это происходящее на наших глазах похищение русской литературы!.. И в этой связи я хотел бы рассказать вам одну печальную притчу.

– Два месяца тому назад я вошёл в вагон метро на станции Курская-кольцевая. Мне предстояло ехать минут сорок. Я сел на скамью и по стародавней привычке вынул из портфеля книгу. Но ещё до того, как я раскрыл обложку, я окинул взглядом противоположные скамьи и группки стоящих пассажиров – и вдруг осознал, что я был единственным во всём вагоне, у которого в руках была КНИГА!.. У каждого второго пассажира был перед глазами так называемый смартфон. И все они сидели и стояли, уткнувшись в эти свои смартфоны, и даже не разговаривали друг с другом – так были они увлечены тем, что показывали их телефонные экраны...

– И тут я внезапно вспомнил вагон московского метро зимой шестьдесят второго года, когда у каждого второго пассажира в руках была повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича». У каждого второго! И они тоже не переговаривались друг с другом, и тоже не замечали ничего вокруг себя, и не отрывали глаз от страниц, ибо они поглощали – ЛИТЕРАТУРУ! Великую русскую литературу в полном смысле этого слова!

– Я вдруг почувствовал какое-то острое жжение в груди. Я встал и прошёл на остановке в соседний вагон. Там картина всеобщего смартфонного помешательства повторилась. Я прошёл в третий вагон... За ним – в четвёртый... Я давно уже пропустил конечную остановку. Как помешанный, я переходил из вагона в вагон и нигде – ни в едином вагоне! – я не видел в чьих-либо руках – КНИГУ! У всех перед глазами маячили смартфоны! Смартфоны, которые я уже ненавидел!

– Измученный, с тяжело бьющимся сердцем, я выбрался из метро на какой-то станции, и первое, что я увидел, был щит с красочной бумажной рекламой смартфона Nokia. Я вынул из кармана перочинный нож и, не обращая внимания на толпы пешеходов вокруг меня, с непередаваемым наслаждением изрезал эту ненавистную мне рекламу вдоль и поперёк...

Владимир Андреевич перевёл дух и невесело улыбнулся.

– Вот так, друзья мои, я начал борьбу за русскую литературу, забыв о том, что нашей великой литературы нет. Она исчезла, и я не знаю, возродится ли она... В девятнадцатом и двадцатом веках у нас было относительно немного писателей и беспредельные массы читателей. Сорок лет тому назад сборник стихов Андрея Вознесенского был издан тиражом в сто пятьдесят тысяч экземпляров – и все экземпляры были мгновенно распроданы...

Брянцев вынул из кармана измятый конверт и потряс им.

– ...а я вот недавно послал в издательство «Возрождение» свои «Поэмы о Подмосковье» и получил такой краткий отказ: «...наше издательство не принимает стихотворных произведений». Представляете себе этот чудовищный факт – русское издательство в демократической России не принимает русских стихов?! И такое же положение – в подавляющем большинстве других издательств. Я вот думаю – как бы отреагировали на такой отказ Пушкин и Лермонтов, Рылеев и Баратынский, Тютчев и Фет, Блок и Брюсов?!.. Знакомый редактор в том же издательстве сказал мне доверительно: «Володя, стихи у нас не идут по финансовым соображениям. И серьёзная проза тоже. Ты же профессионал. Напиши завлекательный детектив. Или интимно-сексуальный роман. Или триллер с изощрёнными убийствами, от которых у читателя начнёт сворачиваться кровь. У нас на складе издательства только такая литература и есть, другой нет...».

– Никогда я не думал, что доживу до тех времён, когда на российских книжных складах будет лежать исключительно низкопробная литература...

 

 

4

 

Писатель Владимир Андреевич Брянцев исчез на следующий день, оставив мне краткую благодарственную записку.

А через три дня мне позвонил майор Мокрецов и в панике прокричал, что накануне ночью полностью сгорел книжный склад издательства «Возрождение».

– Это он! – кричал майор. – Я уверен, это Брянцев! Он не вернулся домой, и мы объявили федеральный розыск... Где он сейчас, не знает никто...

 

Майор Фёдор Иванович Мокрецов пришёл ко мне в лечебницу поздно вечером, когда я уже собрался уходить.

– Леонид Михайлович, – тихо произнёс он, с трудом опускаясь в кресло, – давайте выпьем.

Я достал с полки бутылку и разлил коньяк по бокалам.

– За здоровье и благополучие Владимира Андреевича! – предложил добряк Мокрецов, подняв кверху бокал. – За его совестливую душу!

Мы выпили, и майор промолвил:

– Леонид Михайлович, мне, я думаю, надо лечь в вашу клинику. У меня явное навязчивое состояние. Я вот уже две ночи подряд вижу во сне Брянцева, сбежавшего из лечебницы.

– Брянцева в метро? – предположил я.

– Откуда вы знаете? – опешил майор.

Я рассмеялся.

– Тайны психиатрии... Так что же делал Брянцев в вашем сновидении в вагоне московского метро?

 

– Он вошёл в вагон, – начал рассказывать Мокрецов, – сел, расстегнул свой портфель и достал книгу. Но не успел он приступить к чтению, как все до единого пассажиры, вооружённые смартфонами, вскочили со своих мест и принялись бешено хохотать, тыча пальцами в сторону Владимира Андреевича. Кто-то прокричал: «Если мальчик любит труд, тычет в книжку пальчик, про такого пишут тут – он хороший мальчик!». И хохот возобновился с новой силой.

– Тогда Владимир Андреевич спокойно отложил книгу, сунул руку в портфель и выхватил оттуда новенький блестящий автомат Калашникова. Встал, повернулся к изумлённым, омертвевшим от ужаса пассажирам и прямо от бедра открыл огонь!..

– Но вот что поразительно! – все выпущенные пули чудесным образом миновали людей, но не пощадили ни одного смартфона... Пули методически выбивали мобильники из рук пассажиров, и через минуту пол вагона оказался покрытым обломками телефонных аппаратов.

– Я, помню, во сне страстно надеялся, что в руках пассажиров чудесным образом появятся любимые Владимиром Андреевичем книги, но этого не произошло. Ступая по обломкам смартфонов и всё ещё держа в руке автомат, Владимир Андреевич вышел из вагона – и на этом мой сон прервался...

– Когда Владимир Андреевич пришёл в мой сон на следующую ночь, вместо вагона метро мне приснилось дымящееся пожарище книжного склада. Владимир Андреевич, оборванный, со следами копоти на лице и руках, стоял на полусожжённой балке, держа в одной руке какую-то дощечку, а в другой – горсть гвоздей. «Фёдор Иванович, – позвал он меня, – подайте мне, пожалуйста, молоток».

Я поднял молоток с засыпанной золою земли, и Владимир Андреевич стал прибивать дощечку к полуразрушенной закопчённой стене. Забил последний гвоздь и отклонился в сторону, любуясь своей работой.

На дощечке было крупно выведено чёрной краской:

 

Похитителям России – от русских писателей.

 

 

*   *   *

 

Эпилог

 

Супруги Домбровские покинули нашу клинику спустя полгода, вылечившись на пятьдесят процентов. То есть, излечилась только Лариса Эдуардовна, а Василий Васильевич не сдвинулся ни на йоту со своей бредовой теории возникновения русского народа во времена позднего палеолита.

Лариса Эдуардовна позвонила мне недавно и со смехом объявила, что они с Василием Васильевичем подали на развод.

– Леонид Михайлович, – воскликнула она, – Вася полностью помешался! С ним стало невозможно жить. Не так давно у нас дело дошло до драки. Ну вы ж понимаете – я физически сильнее его и накостыляла ему будь здоров!

Она помолчала, а затем неожиданно добавила с лёгким вздохом:

– А всё-таки согласитесь – как было бы славно, если б Христос на самом деле говорил по-русски!..

 

 

 

(в начало)

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2016 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

260 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 18.03.2024, 21:24 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов

06.03.2024
Журнал Ваш вызывает искреннее уважение. Оригинальный, стильный, со вкусом оформленный, имеюший своё лицо. От души желаю Вам удачи, процветания, новых успехов!
Владимир Спектор

22.02.2024
С удовольствием просмотрел январский журнал. Очень понравились графические работы.
Александр Краснопольский



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!