Шагреневая кожа «великого и могучего»

Талисман в виде куска кожи, описанный О. де Бальзаком в романе «Шагреневая кожа», имел свойство сжиматься, указывая на убывание жизни героя романа. Увы, с русским языком происходит нечто подобное.

Роль и место русского языка в современном мире слабеет и сокращается сообразно сокращению того вклада, который Россия вносит в мировую экономику, политику и культуру.

Русских, коренных носителей русского языка, с каждым годом становится всё меньше. Их численность не растёт, как, скажем, численность чеченцев, а тем более, китайцев или индусов.

Конечно, русский язык никогда не исчезнет совсем, он лишь переродится и несколько «скукожится». На это указывают следующие, хотя и поверхностные, наблюдения.

Русский язык, пусть и в «съёжившемся» и «потрёпанном» виде, сохранится в ряду таких языков, как немецкий, польский, греческий, армянский и других не менее его уважаемых языков. А пока русскоговорящие ежедневно осваивают и перенимают английские слова, когда говорят о науке, технике, политике, искусстве, спорте. Заменяют французское ТЕНДЕНЦИЯ на более модное английское ТРЕНД. Перенимают у англоговорящих не только модные словечки вроде О’КЕЙ, но даже возгласы типа ВАУ! О слабости, податливости современного русского языка свидетельствует и то, что он «прогибается» под нажимом даже далеко не самых влиятельных языков. Белорусы приучают русских говорить БЕЛОРУСЬ вместо БЕЛОРУСИЯ. Украинцы запрещают говорить «НА Украине», а только «В Украине». В угоду башкирам мы готовы отказаться от слова БАШКИРИЯ, заменив его словом БАШКОРТОСТАН. Германию можно называть Германией, а не ДОЙЧЛАНД, ФИНЛЯНДИЮ можно называть ФИНЛЯНДИЕЙ, а не СУОМИ, а вот с БАШКИРИЕЙ делать то же самое можно лишь до тех пор, пока башкиры это позволяют.

И у малой нации могут быть большие амбиции. Примером тому может служить население одной западноафриканской страны. Каждый язык, на свой лад, но все вместе, в принципе, одинаково именовали эту страну Берегом Слоновой Кости. Но вот в 1986 году правительство этого государства постановило именовать страну на всех языках только как Кот-д’Ивуар. Русский язык тут же «взял под козырёк», и, на радость ивуарцам и ивуаркам, исчезло громоздкое название Берег Слоновой Кости, а появилось новое, несколько вычурное: Кот-д’Ивуар. К корявым, нерусским словам и многократным переименованиям русским не привыкать. Достаточно вспомнить не известно с какого языка пришедшее к нам название «Санкт-Петербург», выигравшее конкуренцию со словами «Петербург», «Питер» и «Петроград». Не говоря уже о названии «Ленинград».

А как же поступили другие языки? Они приняли постановление ивуарского правительства к сведению и продолжают называть страну так, как привыкли. На английском Ivory Coast (буквально: «Берег Слоновой Кости»). Французам ничего менять не пришлось, ведь Кот-д’Ивуар – это название их бывшей колонии и, в переводе с французского, означает «Берег Слоновой Кости».

Видимо, «великий и могучий» велик и могуч ещё и своей уступчивостью, своей гибкостью и бесхребетностью. В мире жесточайшей конкуренции языков и народов переимчивость и мягкотелость – это не самое полезное для выживания свойство.

Глобализм наступает на всех фронтах. В том числе и на языковом. И врага нужно встречать «лицом к лицу, как в битве следует бойцу».