Катя Андреева, 1-й «А»

 

 

 

Как вы думаете: если вы только месяц ходите в школу, а у вас уже пятнадцать звёздочек – заслуживаете вы пирожных?

Вот и Катя думала, что заслуживает!

Звёздочки им выдавала учительница, Галина Михайловна, – вместо оценок. Звёздочка – это пять! Потому что у неё пять лучей. А флажок – это четыре. Наверное, потому что угла – четыре. А может быть, и не поэтому. Про флажок Галина Михайловна не объясняла, это Катина гипотеза.

«Гипотеза» значит «предположение». Мама бы так и сказала: я предполагаю. А папа бы сказал: у меня такая гипотеза. Потому что папа у Кати – учёный. И сейчас он далеко, в экспедиции. И мама далеко – она взяла билет на самолёт и улетела к сестре, в Новосибирск.

Правда, на карте это не так и далеко получается: вот он, Владивосток, – а вот он, Новосибирск. Но бабушка сказала: нет, Катя, на карте всё очень уменьшено. Очень. То, что можно ладошкой закрыть – на самом деле многие и многие километры. За такие многие километры люди просто так не летают, только по необходимости.

Дело в том, что мамина сестра, тётя Люда, очень заболела. И пока ей не станет лучше, мама поживёт в Новосибирске. А здесь, с Катей, поживёт бабушка. Она никак не могла полететь вместо мамы – бабушка не переносит перелётов. Перелёты её пугают.

Бабушку вообще многое пугает. Даже пирожные! Она говорит, что в них живут какие-то особые микробы. Очень опасные. От них заболеешь. Заболеешь так, что сразу в больницу!

Это немного странно. Наташе Липатовой каждый день пирожные покупают, но она до сих пор не в больнице. Она даже здоровее Кати. «Какая здоровёхонькая девочка!» – сказала про Наташу медсестра из школьного медпункта. А про Катю ничего не сказала. Значит, Катя обычная девочка. Самая обычная, даже сказать про неё нечего…

Катя вздохнула. Сегодня у неё грустное настроение. Никудышнее настроение, брр. И поднять его могли только пирожные. Это Катя поняла, когда на уроке чтения засмотрелась в окошко, на яркие осенние листья.

«Что же они мне напоминают?» – думала Катя. И вдруг поняла: пирожные!

На пирожных тоже были яркие листики. Из крема.

– Катя Андреева, а почему это ты нас не слушаешь? – спросила Галина Михайловна. Но совсем не строго спросила. Скорее удивлённо. До сих пор Катя внимательно слушала. И лучше всех отвечала. А вот Наташа – нет, не лучше…

Но придёт Наташина мама (а она каждый день приходила, чтобы забрать Наташу после уроков), придёт и скажет, весело так скажет: «Ну и где моя отличница?» А отличница-то совсем и не Наташа!

Наташина мама забирала ещё и Катю. Не потому что Наташа с Катей дружили, а по просьбе бабушки, по-соседски. Чтобы Кате одной через трассу не переходить. Всё равно им было по дороге.

И по этой самой дороге они заходили в хлебный, за пирожными.

– Катя, ты будешь пирожное? – обязательно спрашивала Наташина мама. И тут же сама себе отвечала: – Нет, не будешь, тебе же бабушка не разрешает… Одно «Лесное», пожалуйста, – говорила она продавщице. И одно «Лесное» оказывалось у Наташи. А у Кати – ничего не оказывалось. Просто ноль. Или нуль – как папа говорил…

Катя ужасно соскучилась по папе! И по маме – ужасно, просто… офигеть!

Бабушка говорит, что слово «офигеть» – жаргонное. И что она боится за Катю, когда Катя так неправильно, жаргонно выражается.

Катя не знала, что такое «жаргонно». Ей казалось, это что-то, связанное с болезнью. Ведь жар – когда болеешь… Будет ли у неё жар, если она попробует пирожное? Только один раз, только одно?

– Катя, ты будешь пирожное? – спросила, как обычно, Наташина мама. Но не успела сама себе ответить. Потому что ей ответила Катя. Катя сказала:

– Да. Буду. Мне разрешили!

То есть Катя попросту соврала. А Наташина мама просто поверила. Только вздохнула: «А мне с этой моей диетой – никогда, видимо, не разрешат…»

Но это только сначала всё было так просто! Просто, и вкусно, и весело. В первую минуту. Откусив ещё пару раз, Катя вдруг поняла, что – нет. Не так уж вкусно. Так себе…

Сколько же микробов попало к ней в живот? Наверно, не много. Ведь не так много она съела. Меньше половины. Меньше половины половины. Но всё равно стало страшно! Вкусно было – не очень, а страшно – очень. И Катя решила не доедать!

Но вдруг Наташина мама рассердится? Вы же знаете, как взрослые сердятся, когда кто-нибудь что-нибудь не доедает!

«Что же делать? – думала Катя. – Куда мне девать это пирожное? А если… положить в рюкзак?»

Не успела и подумать, как положила. Сунула, раз – и всё!

 

– Давай дневник, – сказала, как всегда, бабушка.

Дневник она смотрела сразу – можно сказать, на пороге. Хотя оценок туда пока и не ставили. «Ставят или не ставят, но дневник – это важно, – повторяла бабушка. – Это твой первый документ!» Бабушку надо слушаться. Не спорить же с ней прямо на пороге! И Катя полезла за дневником…

Полезла за дневником, а вытащила… только свою руку!

Рука была грязная, липкая и цветная. И даже край рукава испачкался, на нём была жирная оранжевая отметина!

Вы, конечно, уже догадались, в чём дело?

Дело в пирожном. Вернее сказать, в бывшем пирожном.

Глядя на бывшее пирожное, трудно представить, что ты когда-нибудь собирался его съесть!

Бывшее пирожное перепачкало дневник.

Перепачкало учебники.

Перепачкало тетрадки.

И сам рюкзак оно сильно испачкало.

И всё это пришлось чистить.

Чистили в полной тишине. Бабушка не ругалась – она очень строго молчала. Долго. А потом всё-таки спросила:

– И что бы это значило, Катя? Разве я тебе разрешала?

– Нет, – сказала Катя.

– Но ты всё равно попробовала?

– Да, – сказала Катя.

– Вкусно было?

– Только сначала…

– А потом стало страшно и неприятно? – угадала бабушка. – Иди сюда, глупыха-мартыха! – сказала она и обняла Катю.

Всё-таки удивительно, как бабушка умеет догадываться! И откуда она только знает про эти «страшно» и «неприятно»? С другой стороны: разве бабушка не знает, что Катя – не глупыха? Она отличница!

– Я не глупыха, – на всякий случай уточнила Катя, видя, что бабушка уже не сердится.

– Боюсь, что ты шкодная девица. Шкода, понятно?

– Понятно, – вздохнула Катя.

– Но больше ты так не будешь?

– Не буду, – согласилась Катя.

– Значит, мир и лад?

– Мир и лад! – сразу же согласилась Катя.

Разве можно отказаться от лада? Ведь «ладно» значит «хорошо»! А когда они провожали маму на самолёт, то клятвенно обещали ей жить только в мире. «К! С! М!» – даже сказала Катя, а это у них во дворе значит: Клянусь Своей Мамой!