Е. С.. Рассказ «Джага».

…Джага перекинула ногу и, оседлав его бедра, оказалась с ним лицом к лицу. Санаев молчал. Джага осторожно засунула ему маленькие холодные ручки под свитер и начала ласково закручивать волосы на его животе. Санаев молчал. Она провела рукой выше, и вдруг Санаев взбесился:

– Пошла вон!!!

Он хотел скинуть ее с себя, но это получилось как-то не очень убедительно. Причем маленькая Джага, тут же уцепилась за его плечи, сильно обняла шею и быстро-быстро горячо зашептала в затылок:

– Я просто обниму! Я только обниму! Мы просто с тобой тихонечко посидим обнявшись…

Санаев почувствовал на шее палящие припухлости губ и замер. Джага начала как-то по-детски целовать его загривок. Он не шевелился. Джага снова залезла руками под свитер. Санаев молчал... Осмелев, она стала настойчиво засовывать пальцы под ремень брюк. …Санаев откинул голову и закрыл глаза…

 

– Ч-ч-чёрт!... ДУРА!

…Санаев хлопнул дверцей так, что ночное эхо повторило его словно выстрел по округе.

– Идиотка! – гневно выругался Санаев, доставая сигареты. Одну. И сразу же другую.

Потом полез искать зажигалку. И, вспомнив, что она в кабине, в досаде выкинул обе сигареты. И зачем-то отошел…

Е. С.. Повесть «Быть».

…Они молча, упершись друг в друга взглядами, разрывались на части от полоумящих мыслей. Дыхание Сарапулова потяжелело. Наденьку пробивала нарастающая дрожь. Внезапно Сарапулов обхватил Наденьку за пояс. Он был похож на животное, которое еще секунду назад не знало, что из-за куста выскочит добыча. Считанные секунды она удерживала усиливающийся натиск обхвата и вдруг как-то внезапно тихо, страшно зарыдав, сама прильнула к Сарапулову с магнитящей силой. Она заревела так, что ему стало не по себе. И сквозь слезы ее он расслышал:

– Мне так плохо! Мне его так ужасно жалко!..

Сарапулов разжал обхват и нежно обнял ее. Почувствовал вжавшийся в плечо острый девичий подбородок, дрожащее Наденькино дыхание. И закрыл глаза. Сначала ему захотелось до слез зажалеть этого ребенка, а потом убить, чтобы убиралась к Ваське. А потом жутко захотелось, чтоб никто не умирал. Чтоб вернулся Васька. Чтобы он вот также прижал ее к себе, эту девочку, такую тонкую, плачущую и сладкую от такого родного горя. Чтобы поцеловал ее в шею. Отодвинув волосы, прошелся губами за ухом. Поцеловал уголочки губ… Губы… Чтобы пробрался ладонью по спинке с бугорками позвоночника, спустился рукою к ягодицам и между… Чтобы внежился лицом в грудь – эти два горячих лимона на ее худом и податливом теле…

Чтобы все было так…так…так, как должно было быть…должно было быть…должно было…. Быть.…Быть.…Быть!..