...Все знает и ничего не хочет. Мне бесконечно далеко до этого состояния. Я ещё много чего хочу и очень много чего не знаю.

 …Я не понимаю, почему если Бог есть любовь, основные слова, с которыми мы к нему обращаемся, – "прости" и "помилуй", да ещё "побойся Бога".

 Я не понимаю, почему во всех четырех Евангелиях Иисус гневался, скорбел, вопрошал и учил, но ни разу не улыбнулся.

 …Я не понимаю, почему у меня так и не получилось никакого счастья с женщинами, которых я любил больше всего на свете?

 …И почему вдруг от каких-то нот или строк мурашки идут по спине, и слеза просится на глаза?

 …И почему, как ни верти, я воспринимаю беседы, идущие в Интернете, как бессмысленное бормотание слепых людей в темной комнате?

 Ещё я не понимаю, почему человек до последней секунды с такой отчаянностью цепляется за жизнь, которую он и получил-то помимо собственной воли и желания, и совсем она не была хороша, и радости в ней было куда меньше, чем печали, а две-три короткие вспышки счастья оставили после себя разве что горьковатый привкус ностальгии?

 Я бы очень хотел все это понять. И ещё многое-многое другое. И тогда уже (может быть) – ничего не хотеть...