Соляная Ирина. Рассказ «Шакалиха».

...Алиса обернулась и увидела Горлову, которая обошла сгрудившихся возле гроба близких и встала вплотную к нему. Она неотрывно смотрела на покойницу. Матвеев оборвал свою речь на полуслове, и тогда Горлова тихо, но внятно произнесла.

– Окончен ваш путь, госпожа Шатилова, теперь вы ответите за всё перед высшим судом. Земля вам бетоном.

Поднялся шум, все переспрашивали, что именно сказала Горлова. Алиса видела, как перекосилось лицо Серёжи, но он стоял на месте, ничего не предпринимая. Горлова круто развернулась, её пропустили к дорожке, ведущей к выходу из кладбища. Она шагала с гордо выпрямленной спиной, увязая каблуками во влажной земле. Все смотрели ей вслед, и даже Алиса. Горлова прошла между двумя высокими тополями и села на скамейку возле могилы мужа.

– Я думала, она в гроб плюнет, – услышала Алиса шёпот болтливой старушки...

Соляная Ирина. Рассказ «Стоп, Муравина!».

«Издали показывается летящее стадо лебедей», – читает Филиппов первую строку либретто.

Аудитория шумит и хихикает. Кряквина поднимает руку:

– Максим Максимович, вы не ошиблись? Стадо? Наверное, стая...

Филиппов припечатывает ладонью стол так, что взлетает стопка бумажек. Даже я вздрагиваю. Разрозненные листы разлетаются вокруг и изящно планируют под стол.

– Именно стадо! Великий Пётр Ильич знал, что пишет. Танец маленьких лебедей исполняют четверо. А остальные – стадо...

Соляная Ирина. Рассказ «Наглый самовар».

...Бабушка смущённо улыбалась из-за приоткрытой двери. Без шали она не хотела выходить на мороз и махала ладошкой. Леночка побежала к двери и уткнулась головой в тёплый бабушкин живот.

– Умница моя, совсем тебя «Эти» заморозили.

Леночка пробежала в коридор, сбрасывая на ходу шапку и варежки. Чтобы по-быстрому снять войлочные сапожки, она сучила ножками и наступала на голенища. Бабушка смеялась где-то за спиной.

Дверь в большую комнату была отворена. В лучах яркого дневного солнца, бившего через тонкий тюль, Леночка увидела накрытый к чаю стол. В самом его центре громоздилось… чудовище. Красный, расписанный под хохлому, электрический самовар возвышался над белой скатертью, чайными чашками и блюдцами с вареньем. Непомерно огромный, наглый и самодовольный чужак. Он всем своим видом говорил: «Ну, Леночка, я теперь главный здесь. Смотри, какие у меня круглые блестящие бока, и прочные золочёные ручки. Разве есть у кого на свете такая же крышечка куполом и блестящий носик, как у меня? Что вы там принесли? Торт «Прага»? Это хороший торт, трёхрублёвый, праздничный. Мне под стать».

Вдруг самовар тоненько и пронзительно засипел, и Леночка вздрогнула. С дивана поднялся лысый, давний знакомец, которого она почему-то не заметила.

– Ну, здравствуй, Леночка, – заулыбался он, – меня зовут Анатолий Иванович. Проходи, будем чай пить...

Соляная Ирина. Рассказ «Где Токарев?».

Гордеева топталась у дверей военкомата. Раннее июльское утро было непривычно зябким, кардиган домашней вязки не спасал от сквозняка, который то и дело выскакивал из подворотни. Бумажки и мелкий мусор играли на мостовой в догонялки.

Гордеева оглянулась: она уже была не одна, людской ручеёк стекался к плохо окрашенным воротам с алыми звёздами на створках. Люди шумно говорили, натужно шутили, искусственно бодрились. Медленно собиралась толпа, гудевшая разными голосами. Ушастые юноши выныривали из её пёстрого нутра, наскоро целовались и обнимались со всеми подряд, а затем исчезали за воротами.

– Сейчас штатское отберут, и рюкзаки тоже, – услышала Гордеева скрипучий голос, – а выдадут казённое барахло. Я Тёмке колбаски положил сырокопчёной, даже в жаре не пропадёт, огурчиков свежих. Две полторашки с водой.

– На год домашним не запасёшься, – возразил грустный девичий голос.

– Не тюрьма, там и магазины есть. И посылку собрать можно...