Небанальный сюжет, хорошая идея. И поначалу, примерно до половины, читается с интересом, повествование удерживает внимание. Но потом становится скучновато, и рассказ кажется затянутым. Ну, это, понятно, лишь субъективное ощущение.
Видимо, такое впечатление из-за сухости изложения, практически безэмоционального, как в протоколе. Мне не хватило выразительности, увлекательности. Пресноватость повествования, некая плоскостность персонажей. Идею, ИМХО, можно реализовать ярче, динамичнее, чтобы рассказ захватывал, держал внимание до конца.
Но, в целом, написано неплохо. А совершенству, как известно, нет предела.

Глафира, большое спасибо за столь внимательный разбор и ценные правки с замечаниями! Хороший редактор и корректор на вес золота, а я всего и не заметил.

Что до сухости изложения, не стану оправдываться, но я старался разграничить повествование Безымянного и Глеба Давидовича. Как мне показалось, они отличаются насыщенностью и детализацией. Показывал рассказ друзьям, по их суждению линия Глеба Давидовича выигрывает по выразительности.

На ваш взгляд, на что советуете обратить внимание, чтобы добавить динамики?

Мне кажется, автор красиво сыграл свою историю, меня захватило. Можно было бы посетовать, что не хватает глубины, но скорее всего её и не надо. В моем восприятии это как проделать эффектное сальто, рассказ-игра, рассказ-трюк. Трюк удался, на мой взгляд. Потенциал у Владимира замечательный. Кстати,   история про муравьев мне тоже показалась интересной, очень рекомендую её доработать и отправить на повторное голосование. 

Спасибо, Дина. Рад, что вам пришлось по душе подобное "трюкачество", буду стараться ещё больше и лучше, хотя не обещаю, что в том же стиле.

По поводу рассказа "Друг всех муравьёв" - это была больше зарисовка по воспоминаниям, цельная и самостоятельная, трагичная и наблюдательная. Как вы думаете, что в ней можно доработать, в каком направлении пойти?

Климанов Владимир. Рассказ «Я, которого не было».

...«Зачем возвращать себе прежнюю жизнь, когда можно жить новой, – подумал безымянный, сидя в автобусе. – Если прошлый я был настолько глуп и самонадеян, чтобы стереть собственную личность ради творчества, то настоящий я должен стать лучше. И это прекрасно! Я могу подарить себе жизнь любого из восьми миллиардов жителей Земли или воплотить самые смелые мечты».

После этого принципиального заявления он почувствовал себя просто замечательно. Ушла тревога о туманном будущем и переживания о потерянной памяти. Головная боль забылась окончательно. Особенно его радовала мысль, недавно поселившаяся у него в голове и приобретавшая всё более ясные очертания: раз уж он, словно демиург, способен направить собственную жизнь в любое русло, то может это делать и с другими людьми, будто они персонажи одного большого романа. Разве не может он быть вершителем судеб для других людей? Теперь он действительно сам может на что-то повлиять и решать, как поступить, теперь он стоит выше всех обстоятельств, случайностей и форс-мажора, достаточно только сформулировать желание и записать его на бумаге, встроив в линию повествования. Доступны все варианты, о которых можно только подумать. Он может позволить простому прохожему разбогатеть просто так, не повинуясь логике повествования – пусть инкассаторская машина попадёт в аварию, распахнув свои двери и выронив сумки с деньгами, или в случайно забытом кем-то рюкзаке у лавочки окажется миллион рублей. Он может прекращать мировые конфликты, просто написав, что у ответственного за все страдания человека случится сердечный приступ, и тот даже не пикнет, а всем после его смерти станет только лучше. Теперь, решил Безымянный, нужно попрактиковаться на ком-то из пассажиров автобуса, прежде чем менять собственную жизнь...