Дмитрий, спасибо!

Благодарю... приятно, что удалось подарить Вам кусочек Якутска)

Спасибо всем огормное за проявленный интерес к моему стихотворчеству!
Эти стихи экспериментальной направленности, они не стандартные, а потому - на любителя)
В них слог - как капли: то ливневые, а то и моросящие... от того и название сборников - "Капли".

с уважением,
Венедикт Немов
(Ольга С.)

Немов Венедикт. Сборник стихотворений «Капли. Часть 2».

Дикой ивы
 Слышны скрипы
 Ёжится заря,
 День пугая
 Ночь тугая
 В каплях января,
 Вновь морозным
 Духом грозным
 Расцветёт окно,
 Свет зажжётся
 Раньше солнца
 Упадут на дно,
 Три крупинки
 Сладких льдинки
 Словно невзначай,
 В эту стужу
 Греет душу
 Только крепкий чай.
 День в разгаре
 И в угаре
 Тщетных ожиданий,
 Мысли тонут
 В снежных тоннах
 Сахарный желаний.
 Свет зажжётся
 После солнца
 Как всегда одна,
 Тело греет
 Дух лелеет
 Чайная вода.

Немов Венедикт. Очерк «Сказка под названием Якутск».

Вопрос «Что вы знаете о Якутске?» поставил меня в тупик. Ответ напрашивался сам собой: «Я знаю о Якутске лишь то, что он существует». И это была чистая правда. По получении приглашения посетить самое сердце Сибири мной была изучена карта России, которая со школьных времён пылилась в шкафу. Так и есть – Якутск действительно существует. Да ещё как! Республика Саха занимает почти пятую часть территории всей России.

Расположен Якутск на так называемом «Сибирском сфинксе», многокилометровом ледяном плато высотой 250 метров, в зоне вечной мерзлоты. Как потом пояснили сами якуты, выглядит это следующим образом: если копать вглубь, сначала идёт несколько метров земли, но затем упираешься в то самое плато, которое напоминает серые куски пенопласта, а при нагревании просто превращается в воду. Так и живут якуты, умудряясь при всех обстоятельствах довольно успешно заниматься сельским хозяйством.

Погодные условия в преддверии поездки пугали ещё больше: Якутск внесён в число самых экстремальных мест для туризма из-за критических температурных отметок. Зимой в некоторых городах Якутии столбик термометра доползает до минус шестидесяти градусов. Мне повезло: в середине января Якутск встретил нас всего минусом сорок семь. Но и при такой температуре город погрузился в белую пелену. Якуты рассказали, что в основном такая погода зимой длится не более двух недель, но в этот раз природа, видимо, отвлеклась и заигралась, продлив «удовольствие» на лишних три недели...

Немов Венедикт. Сборник стихотворений «Капли».

Золотая полоса
 На пальце
 Паутина в волосах
 И в вальсе
 Словно карусель
 Кружатся
 В чистую постель
 Ложатся,
 Вздохами весны
 На коже
 Поцелуй любви
 Тревожит
 Линии тесны
 Постели
 Дух переплели
 Взлетели.

Немов Венедикт. Рассказ «Кукольное сердце».

...Но этим субботним вечером Лизавета решилась, наконец, добраться хотя бы до шкафа. Перебрать весь скарб, выбросить старые потускневшие полотенца и вещи, поместив на их место новые и ещё почти не запачканные неприятными воспоминаниями. И когда на полу образовалась целая неприступная гора из ветхих вещей, в глубине шкафа Лизавета увидела её – кукольную фею с помятыми фиолетовыми крыльями.

Лизавета улыбнулась: «Вот ведь чудо! Сколько лет прошло, а она всё такая же». И она мельком взглянула на своё отражение в зеркале на дверце шкафа. На неё смотрела всё та же Булка, но уже большая, более сдобная и переступившая порог «бальзаковского» возраста. С двумя несостоявшимися любовными романами, незаконченным высшим образованием, одной недочитанной книгой и со страшным диагнозом – бесплодие.

Но Лизавета не сдавалась. Во что бы то ни стало она хотела быть счастливой. Хотела стать мамой. Самой лучшей! Ну, или просто на мгновение представить, что это так. И она нашла выход. Чуть больше года Лизавета откладывала со своей небольшой зарплаты определённую сумму. Теперь необходимое количество денег было собрано. И через несколько месяцев в её доме должна была появиться дочка. Лизавета каждый день открывала страницу женского журнала, где была изображена очень симпатичная малышка с беззубой улыбкой. И Лизавета точно знала, что её дочка будет такой же. А назовет она её Катериной. Катенькой. Катюшей.

Каждый прожитый день в ожидании знакомства со своей дочкой Лизавета зачёркивала в календаре жирным крестиком. Позади остались несколько исчерченных страниц календаря, а впереди – тот заветный день, когда Лизавета вернёт себе детство. И мечты. Воодушевлённая, она с утра бродила по магазинам, выбирая вещи для новорождённых. В результате она купила два миниатюрных платьица, вязаные красные пинетки с бумбонами и розовое одеяльце с изображением сказочного персонажа.

Всё было готово. И Лизавета, глубоко вздохнув, нажала на дверной звонок...

Немов Венедикт. Рассказ «Медаль за жадность».

…– С вас двадцать три тысячи сто один рубль, – невозмутимо констатировал продавец, вытирая рукавом вспотевший лоб.

– Секунду, – довольный завершившейся эпопей с закупками, я потянулся во внутренний карман за крокодильим кошельком. – Ещё секундочку, пожалуйста, – с нарастающим беспокойством я снова проверил все карманы. Жар охватил голову и помчался с силой цунами вниз, до кончиков пальцев на ногах. Сердце заколотилось, перед глазами стали расплываться очертания лиц, товаров, огней. Так оно и было – кошелёк исчез, а вместе с ним: кредитные и дисконтные карты, пропуск на работу, фото жены в пеньюаре и моё самообладание.

Тут я отчётливо вспомнил, как крепко прижимался ко мне беспризорник Дима, обхватывая своими холодными руками, и как быстро он поспешил после этого скрыться. Лицо моё вмиг сделалось пунцовым. Захотелось одновременно и провалиться сквозь землю от стыда за невозможность расплатиться; и отыскать этого наглого мальчишку, чтобы хорошенько отшлёпать ремешком за воровство. Но, поскольку ни то, ни другое в данный момент совершить не было возможности, оставалось лишь одно – под многочисленные ухмылки, ворчание и раздражение в очереди попросить продавца аннулировать чек, и с пустыми руками отправиться домой…

Немов Венедикт. Рассказ «Хлебные крошки Победы».

…Именно там пронырливые детские глаза выискивали «клад»: в пыли, среди листьев и травы, рядом с камушками и даже на дне лужиц. А потом, довольные и гордые собой, они несли домой драгоценные хлебные зёрна: кто в кармашке, кто в платочке или в кулачке. Ссыпали в одну горку на столе и дожидались мать, вновь и вновь пересчитывая добычу поштучно. Из перемолотых зёрен мать выпекала небольшую лепёшку и делила поровну между детьми, ничего не оставляя себе.

Но однажды, в один из таких «поисковых» дней, по пути домой, в небе раздался страшный рёв от приближающегося самолёта. Не поняв, вражеский он или свой, моя мама бросилась от страха на землю, кулачок разжался и все найденные зёрнышки ушли в тягучую последождевую грязь. Самолёт пролетел, оставив за собой лишь дымчатый след, а мама, после долгих и упорных попыток отыскать в грязи хотя бы одно зерно, ни с чем побрела домой, захлёбываясь слезами.

То время наложило свой отпечаток на отношение мамы ко всему, что касалось хлеба. Помнится, баловались мы с братьями в детстве за столом: то фигурки из хлеба лепили, то комочки скатывали, а то и вовсе друг в друга бросали. Если мама была рядом, тут же останавливала нас резким замечанием и отнимала хлеб, а нас отправляла в позорный угол на целый час. Потом собирала крошки хлеба, бережно, будто бы они были сделаны из хрупкого драгоценного металла. Аккуратно складывала в платок и выносила на улицу птичкам в кормушку…