Быченко Татьяна. Сборник стихотворений «Прогулки по Петроградке».

Вот у меня вся ночь изъезжена стихами,
Вот у меня весь голос высох и обмяк,
И я иду по травам, нашумев листвой над головами
Прозрачных одуванчиков, левкоев, всех похожих на цветы.
Но ты,
Спьяну наслушавшись всех  голосов Вселенной,
Уже не различая, где чужой, где голос свой,
Проходишь мимо не узнав, и мост набухшей веной
Пульсирует под импортным ботинком, сбрасывая дождь.
О дрожь
Сбивая старые подошвы, бродит по мосту  ворона,
Сбивая речь пустую в густеющую пену рта,
Идет по тротуару новолунный и слегка влюбленный,
Он думает, что жизнь хоть как-нибудь, пусть вскользь, похожа на пустяк.
И так
Легко и неприкосновенно дышит его профиль,
Что я смотрю, как на картину в Эрмитаже,
И вспомнить не могу любимые, заученные с детства строфы
Про реку, мост, прохожих, новизну, печаль и суету столетий.

Быченко Татьяна. Сборник стихотворений «Февраль в Петербурге».

и вот после этого жалобы мои

приобретают признаки тихой и бесснежной ночи

(когда снегу, на самом деле, по горло – не раскопать до мая)

проблема, на самом деле, не в том, чтобы начать и как-нибудь кончить

проблема, видимо, в том, чтобы кончить, бесславно не начиная

 

и я беру в руки английскую тихую свою книжицу

и ищу там что-то про тихие английские вечера

но глазам не хочется никуда дальше комнаты двигаться

и опять упираться в луну, круглую, как макрокосмическая дыра

 

вселенная, как и я, на самом деле, дышит покоем, коим

затянуты мысли, окна, предметы домашнего обихода и вещи

которым сто тысяч лет и которые так устроены

что, без сомнения, претендовать на вечность

стоит владельцам их… но выпадая из рая

дверь поплотней закрыть

все-таки я забываю

Быченко Татьяна. Рассказ «Похороны».

Порой мне кажется, что смерть – это не окончательное решение вопроса.

Представляю, как однажды утром звонит мама Джона и скорбным голосом говорит:

– Приходите, Таня. Джон умер. Будем хоронить.

И я прихожу, а там полно народу – все эти Джоновы друзья-алкаши и друзья-марихуанщики, и их невнятные подруги с маленькими детьми, и мамины солидные друзья и знакомые, и папины коллеги в черных костюмах и лакированных туфлях на босу ногу (лето!).

И вот подходит мама Джона, смотрит на меня с укоризной:

– Что же, Таня, вы его бросили?

И я отвечаю ей, тоже взглядом:

– Поймите, он так много пил в последнее время… Это было невыносимо… Он путал пол и потолок и забывал, как меня зовут…

Быченко Татьяна. Сборник стихотворений «Четыре имени».

нравится ТАН –  

 

                              триста лет

 

                              восемь бессмертных

 

                              один иероглиф

 

 

 

нравится ТОН –

 

                              выше –

 

                                          ниже

 

                             мягче –

 

                                          строже

 

                              сволочь…

 

                                          боже

 

 

 

нравится ТЕНЬ –

 

                              золотая

 

                              синяя

 

                              небывалая

 

 

 

но все равно ТАН нравится больше

 

 

 

ТАНЯ – уже не нравится

 

                               двенадцатилетняя девочка

 

                               демисезонное пальтишко

 

                               вечная жалость

 

                                     

 

зачеркнем Я – изображение исчезнет

 

               и сразу вместо двенадцати –

 

                               триста лет    

 

                               восемь бессмертных              

 

                               тысяча ли

Быченко Татьяна. Сборник стихотворений «Письмо в Америку».

В этом мире, где все как один равны,

Где так мало событий и много слов  напрасных,

Кармические причины рассматриваются со стороны

На то  рассмотренье согласных.



Я, например, как смиренный лев,

Коему  царствовать в царстве вечно,

Подхожу к событиям исключительно слева, –  

Стало быть, довольно беспечно.



– Франтовство, – говорят  приближенные, а также враги,

Коих тоже не счесть (ввиду иного мировоззренья;  

к тому же, у нас места богов и богинь

заняты, и перетасовывать лень их).  



Ты же, вопреки астрологическим предсказаниям,

Отменяя божественные  знамения,

Каждый раз представляешь иное название

Все того же  стихотворения.



Стихотворения, как понимаешь, на одну и ту же тему,  

Где напрочь отсутствуют какие-либо вопросы,

И над которым чудной  скользящей тенью

Проносятся заурядные грозы прозы,



А также угрозы  легкому и беспечному существованию

В этом мире, где все, как ни странно,  равны,

Потому что ни встречи, ни расставания

Не видятся со стороны  



На такое видение несогласных, –

И это единственное, пожалуй, отличие  

Очень счастливых и очень, увы, несчастных

От всех остальных, не  соблюдающих правил приличия.



Ну что же, Гораций, Луцилий, Конфуций,  

                                                      а также мой  бесподобный Гром,

Устраивая революции, вспоминай о том,

Что в этом  городе, душном от пыли и зноя,

                                                       человеческие умы

Превращают в иное

                                     пришедшее со стороны.



Со стороны уходящего в вечность солнца

И  полной луны, случающейся прежде времени, как всегда.

И прежде времени  тянутся в полночь сонные

Поезда...



И все – прежде, прежде времени, и  ничего на потом,

Луна – как тетка беременная с большим животом...

Смотрю  – и загадываю желание:

Стать для тебя – желаннее



В этом мире, где  все как один равны,

Где так мало событий и много слов напрасных...