Тихоновец Василий.
Эпистолярный роман «Девять писем любимой женщине».
...Так сложилось, что я два дня и две ночи просидел у постели его жены. Сильный жар после выкидыша. Она металась в бреду, а я протирал некрасивое женское тело уксусом, не имея иных средств, кроме просроченных антибиотиков. Стадо оленей вырезали два года назад. Аптечка осталась. Приходилось использовать. Что ж ещё? Двести километров до больницы. Умрёт? И полупьяная эвенкийская деревня. И неисправная рация… Точно, умрёт. И ни одной моторной лодки… все ушли вниз. Я думал об этом спокойно. И легко представлял женщину мёртвой. И мысленно долбил могилу в вечной мерзлоте. Я не испытывал к ней ничего, даже равнодушия. Она – никто. Всего лишь ставка в азартной игре. Меня не интересовала её жизнь, я просто хотел выиграть. Я записывал любое действие Смерти: все скачки температуры и давления. По часам. Каждый злобный ход или отступление. И отвечал, чем мог. Всё сложилось против её жизни. Но я был уверен: она не умрёт. И знал причину: я не дам. Потому что не умею проигрывать.
И вдруг она пришла в себя. А я, к несчастию, в этот момент не оглох…. Она сидела в постели, открыв в горячке всё безобразие измученной плоти, и призывно смотрела на меня. И я услышал то, что не следовало слышать: «Мы должны ему отомстить…». И она сбивчиво рассказала о признаниях мужа, ставших причиной выкидыша. И я узнал о его любви… к моей невесте…. Их любви. И понимал: это не бред. Я протирал чужое раскалённое тело уксусом, и привыкал к унизительной роли обманутого жениха. И задавался вопросом: от кого беременна моя… или уже не моя?.. невеста? Как ответить, не веря правдоподобным словам?
Признаюсь, я обдумывал мельчайшие детали предстоящего убийства...