Ковсан Михаил.
Рассказ «Тридцать семь. Портрет по фотографии».
...Ноябрь – это дожди. Всё бесконечней. Всё холоднее. Дни мельче. Лучше бы ливень. Пролился – и солнце. Когда-нибудь погодой наверняка научатся управлять.
Когда-нибудь. Будь когда-нибудь, будь!
А пока, сколько воротник ни поднимай, как ни горбься, шеи не уберечь: за шиворот накапает, просочится.
Надо хоть что-нибудь предполагать. Хоть на что-нибудь, но надеяться. Вот, надежда на ливень и, значит, на солнце. Не сбудется? Но надежда была? Значит, на надежду надежда сбылась. Иначе жить ведь нельзя. Даже лёжа на кровати к кислородной подушке прикованным, нельзя и тогда.
Но даже самая твёрдая воля в таких обстоятельствах неизбежно размякнет.
Грязь. Лужи. Чавканье мокрой обуви. Сырая одежда. Чай. Лимоны. Варенье – малина.
Длинная ночь темнотой набухает. На полигоне ухают пушки. Далеко, и окна закрыты, но долетает.
Листья на асфальте, дворники не слишком радивые. Прохладно. Наверняка тучи низкие, тяжёлые, чёрные и опухшие.
Ноябрь – как ледник во дворе, в жару оплывающий, водяным паром пространство вокруг себя насыщающий. Сквозь него голоса, как базарные куклы: скрипуче зазывно крикливые опустошительные.
Может, в ухудшении состояния и погода повинна? Хоть не полностью, так частично? Если так, значит, существует надежда. Похолодает. Выпадет снег. Сухая погода морозная. Что может быть лучше, здоровей и красивей безветренной снежной степи златорунной, тянущейся то ли к белопенному морю, то ли от моря громокипящего?
Не получается больше жить? Может, зимою получится? Гимназистки румяные от мороза чуть пьяные...
