...Для них рок-н-ролл был не тем, чем был он для старших, не просто: «Рок-н-ролл, ром в рот, в стену сандалии» (Вознесенский). Для Башлачёва, Летова, Дягилевой, Ревякина и других рок-н-ролл стал судьбой, очень человеческой судьбой, где молитва мешается с бунтом, бунт – с молитвой. Судьбой – с верой и отчаянием, щемящей отрадой и сладостной мукой, и НАДЕЖДОЙ, и всем – всем!
Всякий настоящий поэт – а других поэтов вовсе не бывает – творит миф, свой собственный. Творчество поэта – это всегда мифотворчество, у каждого по силам его, из года в год, изо дня в день, из стиха в стих он творит миф, творит пространство собственного мифа. И всякая жизнь, прожитая в пространстве мифа, обретает неразменность человеческой судьбы, настоящей. Какой только и бывает судьба человека. А то ещё и рискует быть дарованной бессмертием, вечностью осенённой, став легендой. А легенда, безусловно, достоверна, как догма – в подлинном смысле, как дистанция, свободно выбранная человеком по отношению к Совершенному Образу, просто из деликатности, из боязни оскорбить этот Образ в силу собственной ограниченности...
