Баранов Валентин.
Пьеса «Укрощение санитаров».
...Он. Ох уж эти каникулы! Тоска! Никого, с кем поговорить. Коллеги, преподаватели или женаты, или разъехались по курортам. Одиночество – пытка! Профессиональная зависимость от разговора – наркотик. Невыносимо. Господи, уже говорю сам с собой! И вот ведь, долгожданное свободное время, но даже если слушать Шопена, словно теряется смысл любимой музыки, потому что слушать надо, подразумевая кого-то рядом! Нечем обозначить жизнь. Чем её обозначить? А что если набрать случайный номер телефона, хоть с кем-нибудь перемолвиться парочкой слов? (Набирает номер не глядя).
Она. Алло. Кто это? Аркаша, (радостней) Аркадий Николаевич?
Он (игриво). Так, стало быть, вы меня уже не узнаёте…
Она. Неужели Виктор! Боже! Сколько лет!
Он. Как же я бы желал оказаться этим Виктором или хотя бы Аркадием Николаевичем, чтобы мне так обрадовались в этой жизни. Скажите, чем они так блистают, какими качествами – я буду к ним стремиться весь остаток существования.
Она. Извините, я действительно…
Он. Не извиняйтесь; не узнаёте и не надо. У такой женщины наверняка множество знакомых мужчин; где уж тут…
Она. Не надо преувеличивать мою востребованность; я просто поменяла телефон и ещё не привыкла.
Он. Нисколько не осуждаю: женщины всегда стремятся всё менять – в этом их упрямый принцип постоянства. Или непостоянства.
Она. Не надо преувеличивать наше непостоянство.
Он. Хорошо. Уже пробую не преувеличивать. Но тогда я теряюсь в догадках: а что – надо?..
