следующая тема »

[Юрий Меркеев]

Меркеев Юрий. Повесть «Игра в исповедь».

...В переводе с греческого «эвтаназия» – это «благая смерть». Однако сама по себе смерть благой быть не может. Человечество не должно присваивать феноменальные характеристики явлению, которое не описано опытно множеством людей. Реальны минуты клинической смерти, но из смерти настоящей, многодневной, никто, кроме Евангельского Лазаря, не возвращался. Впрочем, он не оставил после себя свидетельских показаний, каково ему было там? Благая смерть или нет? Смерть может быть не лютой, не болезненной, не ужасной. Такой, какой верующие люди просят в молитвах. Все мы смертны, но не каждый знает о том, как он умрёт.

Знаю одно – все рассуждения на тему смертельных страданий в некоторой степени спекулятивны. Они не могут быть справедливыми без тончайшего рассмотрения каждого случая в отдельности. Самоубийство – грех? Первое, что приходит на ум – конечно! Что за глупый вопрос? А убийство – грех? Ну, разве может быть иначе? Может. Бог не судья, который отвешивает человеку юридические наказания. Бог – врач, который исцеляет раны. И убийство, и самоубийство могут быть подвигами святости в зависимости от ситуаций...

[Игорь Якушко]

Аннотация редактора к этому произведению:

Зрелость приходит к человеку тогда, когда он научается быть откровенным с собой. Но жизнь может сковырнуть эту откровенность, и вскроется новый самообман. Есть ли предел этому маскараду, или любая искренность – иллюзия?

Авторская аннотация:

В самом названии – «Игра в исповедь» – сочетается несочетаемое. Исповедь не может быть игрой, а играть в исповедь абсурдно. Но именно на этом несочетаемом выстроен сюжет. С каждой главой главный герой срывает с себя очередную маску притворства. Ирония писателя при видимой откровенности и открытости становится маской, за которую он пытается спрятаться. А к финалу повести уже не спасает сама ирония. Правда просачивается в повествование – правда резкая и нелицеприятная. Однако и тут герой верен себе. Финал как бы обнуляет накал сюжета. И всё же это исповедь, пусть ироническая и построенная как психологический детектив, но всё же исповедь – в той мере, на какую способен писатель. То есть, человек, для которого фантазия и реальность составляют плоть и кровь авторства.
Редакция повести обновлённая, специально для журнала «Новая Литература».


Цитаты из произведения:

Там, где двое или трое собираются во имя политики, среди них является демон.

Никто не вправе требовать от человека активной жизненной позиции до тех пор, пока он не приобретет маломальский опыт борьбы с самим собой.

Кто напропалую орёт на улицах, едва ли сможет услышать своего собрата.

Проповедь, которая совершается на повышенных тонах, уже есть диктатура. Отнятие свободы. Только спокойное слово в тишине может быть принято свободно.

И легенды рождаются не на пустом месте. И мифотворчество имеет корень иносказаний о реальных делах.

Все мои мозоли были исключительно от упрямства. Я бы даже сказал, что характер спрессовался в душе как боевая мозоль нонконформиста. Если кто-нибудь из докторов, пряча глаза, заявлял о том, что с моими болячками нужно бы остепениться, повзрослеть, в смысле постареть, – я благородно бунтовал. Внутренне восставая и мобилизуясь, воскресал и обновлял плоть и кровь – так, что бывалые медики только руками разводили. С вашими диагнозами, мол, так долго не живут! Как мне было объяснить молодым эскулапам, что человека убивает вовсе не диагноз, даже не болезнь, а обыкновенное нежелание жить. Люди умирают во всяком возрасте от многих болезней и бед, но разве не внутреннее содержание человека замедляет или ускоряет этот процесс? И если диагноз требует внутренней мобилизации, дисциплины, аскезы ради перемены себя, то почему бы не воспользоваться всем этим арсеналом? Мысль способна влиять на душу. Иначе говоря, если научиться держать мысли в узде, управлять ими и, в случае необходимости, десантировать на борьбу с внутренним врагом, возрастают шансы на исцеление. И напротив, беспорядок мыслительного процесса, неумение руководствоваться разумом часто приводит к унынию, а это – худшее зло для больного. В армии отсутствие дисциплины – первые симптомы анархии и поражения. Уныние – белый флаг капитуляции. Иногда быть сильным – это и ровно значит быть сильным. Без циркового жонглирования словечками. Но с годами приходит понимание гибкости этой борьбы. Как в некоторых восточных единоборствах: если нельзя победить напрямую с открытым забралом, тогда можно поддаться, чтобы сокрушить.

Во мне нет желания превращать остаток лет в служение собственным внукам. Философия умирания, на мой взгляд, должна настаиваться в одиночестве. Если существует между нами духовная связь, то она останется и после перерезанной пуповины привязанности к тленной жизни.

небо сверкает ярче, если на горизонте видна колючая проволока

– Скажите, как вы умудрились так хорошо сохраниться?
В старушке я узнал свою школьную учительницу литературы. Под её дряблой кожей лихорадочно бегал непослушный кадык, вздрагивал подбородок, как при болезни Альцгеймера, а руки отбивали азбуку Морзе. Каким жалким может быть человек в старости! Нет, только не это. Кривой нож и харакири. Древний римский короткий меч и благородно вспоротое брюхо. Не желаю трястись подобно гусиному перу в руке Шекспира.
И тут я пошутил. Одной из своих уничтожающих всё живое шуток. Есть в моём арсенале такие шуточки, от которых чахнут даже комнатные растения.
– Если я дам рецепт молодости, – рассёк я пространство Дворца сверкающей улыбкой. – И кто-то, не дай бог, воспользуется им, боюсь, что этот человек не проживёт и недели.
Никто, кроме какой-то юной девчушки с первого ряда, не понял моего юмора. Девочка выглядела умственно отсталой. Отвисшая губа и рассеянный взгляд выдавали в ней инвалида детства по психическому заболеванию. Однако надо отдать ей должное – она поняла мою шутку и расхохоталась. Из её горла спазматическими приступами выплёскивался смех, и я понял, что достиг своего апогея славы. Вероятно, докатился в мудрости до того предела, за которым начинается безумие. Известно, что безумие этого мира есть мудрость в очах Господа.

Самая мудрая алхимическая наука – обман самого себя.

Если во лжи нет злобы, возможно, перед лицом вечности не так уж важно, переступишь ли ты порог этой жизни с тяжким бременем правды или войдёшь туда с каплей опьяняющей лжи.

Крепче всего запирают ворота, которые никуда не ведут.

Разве имеет право сказочник, питающийся приятными иллюзиями, на точное слово о человеке?

Чтобы на писательском ремесле зарабатывать деньги, необходимо раз в год выезжать на Красную площадь и приколачивать в промежность булыжников собственную мошонку. Желательно строительным гвоздём. И держать при этом стоически в руках книги.

Одиночество для человека желанно, но слишком много одиночества – это не спасательный круг, а привязанная к ноге гиря. С одиночеством нужно управляться умеючи: чтобы прохлада не превратилась в мороз, а уют тепла – в невыносимую жару и опаляющий зной. Повсюду требуется опыт.

По большому счёту внешность – это лишь пропускной билет в космос серьёзных отношений.

Влюблённость – это всегда авантюра, маленький бунт против пошлости, «революция», которая загорается в сердце.

В переводе с греческого «эвтаназия» – это «благая смерть». Однако сама по себе смерть благой быть не может. Человечество не должно присваивать феноменальные характеристики явлению, которое не описано опытно множеством людей. Реальны минуты клинической смерти, но из смерти настоящей, многодневной, никто, кроме евангельского Лазаря, не возвращался. Впрочем, он не оставил после себя свидетельских показаний, каково ему было там? Благая смерть или нет? Смерть может быть не лютой, не болезненной, не ужасной. Такой, какой верующие люди просят в молитвах. Все мы смертны, но не каждый знает о том, как он умрёт.
Знаю одно – все рассуждения на тему смертельных страданий в некоторой степени спекулятивны. Они не могут быть справедливыми без тончайшего рассмотрения каждого случая в отдельности. Самоубийство – грех? Первое, что приходит на ум – конечно! Что за глупый вопрос? А убийство – грех? Ну, разве может быть иначе? Может. Бог не судья, который отвешивает человеку юридические наказания. Бог – врач, который исцеляет раны. И убийство, и самоубийство могут быть подвигами святости в зависимости от ситуаций.

Что ж, берите в руки камни, господа фарисеи! Я готов.

И никто не подумал о том, что грех – это не нарушение божественной юрисдикции. Грех – это промах, рана, которую сам человек наносит себе неправильными действиями.

Только сам человек вправе оценить степень совершённого греха.

[Борода]

Интересно, что сначала я прочитал текст, не прочитав его название, клюнув на автора, и написал приведённый ниже отзыв. Так бывает. То есть, что это исповедь я понял из текста. Добавлю, что он мне понравился, но без фанатизма. Как будто увидел позу...

«Повесть пронизана мировоззренчеством, не философией, а именно им. Разница в личном отношении к предметам и явлениям. Так вот герой и шагу ступить не может, чтобы не явить миру выстраданное. Этим герой живёт и самовыражается. Собственно к тому и сводится содержание текста, остальное - жиденькие узоры. Образ, я так думаю, собирательный, но основное - Меркеев, его умеренный минор. Похоже на исповедь. Чтиво довольно специфическое - зачем тебе чужие заморочки, если своих хватает? И узоры ситуацию не спасают. Однако числом умеренным любители солёного зефира в НЛ найдутся. Такие же как и герой блаженные каторжники. Посопереживают, над правдивым вымыслом слезами изойдутся, шрамы на душе ощупают. Себя пожалеют и мир вокруг...»

И вот текст опубликован. Я уж хотел было включить его в список рекомендованного, однако напоролся на авторскую аннотацию, и да, снова учуял моменты самолюбования, а вот этот продукт питания мне не рекомендует к употреблению наука диетология...

[Юрий из деревни]

Ух ты, соленый зефир...это круто. Почти как пиво безалкогольное. Принимается. Спасибо. Одна ремарка - так уже грубо дурить нельзя. Не по-человечьи. Тут не так грубо. За отзыв спасибо ...безалкогольное. 

[Сапир]

Сильно, очень. Вопрос об эвтаназии. Формально запрещена. Но в реалии в паллиативных отделениях есть палаты для безнад больных. Галоперидол, еще кое что и через день-два  - овощ. И далее не приходя в сознание. Отек мозга, отказ почек, пневмония. Очень быстро и гуманно. Столкнулся с этим. Отцу - 102 года, повез в ГВВ-3. Просил отдельную палату, чтобы положить с его сиделкой. Пусть по платной. Но нет, как же мы его по платной, он же ветеран. И положили вот в такую палату. Как я согласился, не могу себе простить. Думал, прийду на завтра и переиграю, А на завтра он уже был - овощ, напоили галоперидолом. Еще 10 дней прожил, но говорить не мог, хотя все понимал. осле галоперидола - отек мозга. Вот такой там подход. Быстро и эффективно. Уносят и новенький. Конвейер смерти.  Разбередила меня эта повесть.   

[Юрий из деревни]

Именно - ФОРМАЛЬНО. И слово-то какое мертвое (формалином пахнет), все формальное ложь и лицемерие, тем более в таких сложных вещах. Тут каждый случай человек разумный должен бы через увеличительное стекло милосердия глядеть и рассматривать, а не отмахиваться формализмом. Так же и в отношении боли. Знаю, слышал, что где-то даже институты боли существуют, может, на другой планете...а может и на нашей, где с уважением и милосердием относятся к человеку с болью. Ведь это другой человек. Человек болящий - не человек разумный. Разум слегка помутнен. Боолью.

[Владимир Захаров]

Редкий случай, когда я читаю соседний редакторский раздел ещё на рассмотрении. Что тут скажешь. Юру комментировать всё сложнее. Литература с большой буквы, первая десятка НЛ. Особо не до комментариев. Только отслеживать публикации. Не советовал бы читать взахлёб, как я. Текст концентрированный, количество мудроты на каждый квадратный сантиметр - зашкаливает. Находкой считаю - "промежность", и все игры, которые Меркеев с ней учинил по ходу повествования. Хм, как-то двусмысленно прозвучало. Но ведь так и задумывалось! Хе-хе. Единственно, у меня возникли проблемы с концовкой повести. Интерпретаций много, и каждая из них существенно влияет на восприятие текста. Но задавать вопросы Юре не буду. Подобные вопросы - моветон, чуваки.

[Юрий из деревни]

Володя, концовку легко поймешь, если обратишь внимание на эпиграф из Киплинга "Ворота ста печалей". 

[Владимир Захаров]

Володя, концовку легко поймешь, если обратишь внимание на эпиграф из Киплинга "Ворота ста печалей". 

Если правильно тебя по-ня-л... то я очень рад:) А что я понял - никому не скажу. Бе-бе-бе...

[Юрий из деревни]

  Именно...именно...все суета сует суета...если нет "внутреннего наполнения и противоядия" против ядовитой жизни вокруг. Потому и ближе мне герои, которые чаще падают. Чаще видят звезды в мутных лужах и редко завораживаются звездами на небе, довольствуются их отражениями в лужах под ногами. Эти герои не взлетят. Они трезвы в своем опьянении, трезвы смирением. А те, другие летают. И падают часто. Один приятель мне рассказывал, что видел, как в лужу плюхнулся очередной созерцатель звезд - плюхнулся и спугнул отражение.  Ты правильно все понял.

[Юрий из деревни]

И этим упавшим, к слову, был я сам. 

[Юрий из деревни]

Раззадорил Володя музыкой. Решил почин поддержать. Эта песня была сделана русскоязычным канадцем Сергеем Токаревым и подарена после прочтения "Дерева Иуды". Что-то в нем проснулось, видимо, ностальгическое.
https://www.youtube.com/watch?v=EZeCiaMU2hY

[Лачин]

           Юра, без комментариев. (В хорошем смысле этого выражения).