...На ходу, как младенец материнскую грудь, он ловил и, расплёскивая, никак не мог поймать жадным ртом спасительную влагу.
Видимо, чтобы человек не сошёл с ума от неземного блаженства, природа будит его за миг до этого.
С закрытыми глазами он повернулся на бок, поскрёб давно не бритую щеку и стал сползать со своего ложа. Но ноги не встречали препятствия – пола не было. Ничего не понимая в темноте, он приземлился, больно стукнувшись локтем, на огромную кастрюлю или казан. Для сходства с преисподней не хватало только чертей. Здоровой рукой он нащупал ведро с водой и, стоя на четвереньках, долго, по-собачьи лакал. Затем, пытаясь отдышаться, поднял голову, громко, всем нутром срыгнул воздух и опять припал к тёплой, почти не утоляющей жажду воде. Теперь он ощущал только тоску и всё усиливающуюся тревогу. За окном, занавешенным куском брезента, кто-то шептался…
Стараясь не шуметь, нетвёрдым шагом он подошёл к светящейся полоске над входом, выглянул в узкую щель и оцепенел. Прямо на него чёрной глазницей смотрело ружейное дуло.
Оглушительно прогремел выстрел, и он упал, как на ледяной горке – сразу всем телом.
– Выходи, зверюга!!
Когда он понял, что эти полные ненависти и отчаянной решимости слова обращены к нему, в сознании мгновенно – неужели перед смертью? – промелькнули все события вчерашнего дня...
