Жизнь Аполлония

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за сентябрь 2023:

 

На чтение потребуется 1 час 40 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Когда путники поднялись на горную вершину, изумлённому и любопытному взору их предстал некий величественный старец, облачённый в простое белое одеяние; его длинные власы ниспадали до плеч. Между тем Аполлоний, догадавшись по внешнему виду незнакомца, что перед ним – один из индусов, выразил ему слова своей радости и почтения. Брахман же, по-прежнему храня чудное молчание, знаком велел Аполлонию и Дамиду следовать за ним и повёл путников к своему светлому обиталищу, месту постоянного пребывания индусов. Тогда Дамид, владевший прекрасным знанием чужих языков, обратился к сидевшим в кругу мудрецам:

– О вы, принявшие священные воды истинного познания, прошедшие через испытательный огнь благочестия, оком духа прошедшие землю, вдохнувшие благовонный воздух правды, благодаря просветлению своему достигшие небес, – поистине вы узрели весь ход мироздания и все сферы бытия. Разделите же с нами свою мудрость и озарите наши души бессмертным светом, в лучах коего вы сами вечно пребываете.

Когда Дамид завершил свои слова приветствия и похвалы, Иарх, один из индусов, поднялся со своего места и сказал путникам:

– Незнакомцы, мы рады принять вас в скромное обиталище и исполнить всё то, что хотят от нас ваши пламенные души. Поистине ваши помыслы чисты, а сердца ваши исполнены света – так говорят мне мои высшие ощущения.

После этого Аполлоний, всё ещё сдерживавший внутри себя стремление начать разговор, решил, что настало время убедиться в мудрости брахманов. Движимый подобными мыслями, он обратился к Иарху со следующими словами:

– О мудрец, ответь мне, если можешь, что есть наитрудное для человека?

– Тяжелей всего познать себя, – отвечал Иарх. – Всякая душа сокрывает в себе множество тайн, и тот человек, который познает их, возымеет власть над своим существом и поймёт подлинные стремления свои, может быть назван великим, тем, кто достиг труднейшего для смертных.

– Твои слова мне представляются истинными, – сказал Аполлоний. – Мнение же твоё совпадает с воззрениями наших философов и особенно Фалеса, назвавшего самопознание трудом непростым, хотя и не бесполезным.

– Кем же вы почитаете себя? – снова спросил мудрецов Аполлоний.

– Себя мы признаём богами, – отвечал Иарх, – ибо убеждены, что человек, совершающий добродетель, вправе называть себя существом божественным.

Слова брахманов поразили Аполлония и напомнили ему Эмпедокла, древнего философа, также почитавшего себя за бога: желая доказать свою сверхчеловеческую природу, он бесстрашно бросился в горящее пламя вулкана. Всё же слова Иарха произвели на Аполлония яркое впечатление, вселив в него осознание величия человеческого духа.

– Что же индусы мыслят о душе? – спросил Аполлоний Иарха.

– Ты знаешь, – отвечал мудрец, – что душа вечна и лишь временно пребывает в теле, чтобы затем покинуть его и перейти в лучшую обитель, приготовленную для неё.

Аполлония снова удивили речи Иарха, ибо сказанное им снова совпадало с учениями многих философов Греции.

«Разве не говорит устами сего мужа сам Пифагор? – удивлялся Аполлоний. – Как же близко то, чему учили наши греческие мудрецы, с воззрениями сих брахманов».

Пока Аполлоний разговаривал с Иархом, индусы, желая выразить приятным гостям своё радушие, принесли пищи.

– О путники, – обратился Иарх к Аполлонию и Дамиду, – мы просим вас разделить с нами нашу скромную трапезу. Знайте же, что мы, исполнители высшей воли, мужи света и враги зла, не оскверняем себя неподобающей для человека небесного мерзостной пищей, которая есть плод насилия и убийства, но довольствуемся прекрасными дарами урожая.

– О мудрые брахманы, – радостно воскликнул Аполлоний, – мы из тех мужей, что чуждаются крови и называются пифагорейцами. Для нас нет пищи приятней той, которую подарила вам благостная природа.

После этого мудрецы сели и начали свою трапезу, во время коей Аполлоний спросил мудрецов:

– О брахманы, каково же устройство мироздания и из каких стихий состоит космос?

– Знай же, – отвечал Иарх, – что космос, вмещающий в себя всё сущее, подобно живому существу, разумен, целостен и соразмерен. Великий Брахма задумал разделить сей космос на пять стихий: первая – родительница растений земля, вторая – огонь, заполняющий высшие сферы мироздания, третья – вода, питающая смертных, четвёртая – воздух, служащий источником жизни, и пятая – небесный эфир, находящийся над всеми четырьмя сферами.

– О Иарх, – удивился Аполлоний, – я слышал обо всех четырёх первоэлементах, названных тобой, однако ничего не слышал об эфире. Что же представляет собой сия странная стихия?

Иарх, выслушав Аполлония, отвечал:

– Если в земном воздухе нуждаются смертные, то боги, имея существо совершенное, дышат эфиром. Посему пятую стихию мы называем божественной, а всё остальные – земными, без коих жизнь не может существовать.

В течение нескольких часов разговаривал Аполлоний с брахманами о предметах возвышенных, стремясь постичь во всём совершенстве глубокую философию индусов, дабы извлечь себе из неё великую мудрость. Когда же наступил полдень, Иарх сказал Аполлонию и Дамиду:

– О философы, настал час, когда брахманы совершают поклонение солнцу. Поднимитесь же вместе с нами на священную вершину и воздайте хвалу божественному светилу.

 

Когда брахманы собрались, чтобы привести в исполнение свой чистый замысел, Аполлоний и Дамид последовали за ними. По знаку, подданному Иархом, брахманы, сплочённые в единое кольцо, преклонили колени и опустили ниц свою главу, выражая почтение яркому светилу. После же Иарх, поднявшись с земли, взял в руки глиняную дощечку и прочёл следующий гимн Сурье, богу солнца:

– О Сурья светоносный, Око мира, не сокрыто от тебя добро и зло, совершаемое на земле. Кто из смертных сравнится с тобой в могуществе, о Сурья: ты наполняешь собой небеса и землю, выезжая всякий день на золотой колеснице, которую несут по необъятному небу семь твоих огненных коней. Четыре руки твои творят мир на земле и даруют спасение людям: в одной из них ты держишь белый лотос, образ просветления и чистоты, в других же – благословение, бесстрашие и истину, которые даруешь с небес своим добродетельным избранникам. Небесный Индра, царь космоса и глава богов, посылающий людям плодородие и богатство, и земле – громы и молнии, некогда образовал тебя, о Сурья, вместе с Ушас, утренней зарёй, дабы озаряли вы приветственным светом восток и спасали людей от ужасов ночи. В ярком окружении Ушу и Пратьюшу, богинь рассвета, восстаёт Сурья для пробуждения земли; посохом, исходящим от очей, он поражает духов тьмы, и лишь стоит уйти божеству, как Ночь вновь набрасывает на землю своё незримое покрывало. Поистине Сурья – Податель силы, Страж небесных врат, источник света, враг тьмы и Вождь колеса Времени.

Не останавливается сие колесо в своём непрестанном вращении: века проходят, увлекая с собой в страну забвения имена великих мужей и деяния людские, но ты, вечносущее Время, продолжаешь свой ход. Ось колесницы Времени – вечность, ибо выехал сей бог из небытия и направляется в бесконечность. Не забудь о нечестивых, о Время, и приготовь им наказание; вспомни и о праведных и не позволь им испить вечной горечи.

О Агни, владыка огня, пошли всепожирающее пламя возмездия презренным, а нам – искры тепла согревающие. О адиты и асуры, храните справедливость и не похищайте истину с земли. Как и прежде, посылай дождь, о Варун, повелитель вод, и свети, о Сурья, чтобы люди, видя божественные милости, не забывали о добродетели.

 

Так было вознесено устами Иарха, величайшего из брахманов, восхваление Сурье и другим богам. Когда же священные действия завершились, мудрецы возвратились на свои обычные места, чтобы завершить разговор с Аполлонием. Весьма изумлённый и восхищённый услышанным от брахманов, он спросил Иарха:

– О Иарх, открой мне, как образовались мир и боги, и что известно о людях, когда они только заселили землю?

– Неисчислимое множество лет прошло с тех пор, как образовался мир. Вначале, когда божественное Время ещё не начало свой ход, существовало лишь извечное море, не имевшее ни основания, ни края. На поверхности вод плавало гигантское яйцо, в коем был заключён спящий Брахма. Но настал час, когда Брахма пробудился и решил разрушить темницу, в коей пребывал. Своей мыслью он разделил громадное яйцо, после чего оно раскололось на две части – небо и сушу. Брахма создал из воздуха звёзды и населил ими небо. Тёмные мысли Брахмы породили ночь, а светлые – день. Затем, когда мир уже был образован, Брахма создал людей, которые единственные из всех существ унаследовали от него божественный разум. Тогда началось первое из четырёх мировых времён: в сей благой век люди жили без болезней, горя и зла и хранили всеобщее равенство. Но вскоре души людей склонились ко злу, и они впервые познали нечестие. Тогда Брахма, вознегодовав на смертных, сказал Времени, вечно движущемуся и живому: «Останови свою колесницу, дабы космос обратился в своё первоначальное состояние и лишился твоей всеупорядочивающей власти». Но не захотело Время нарушать космический порядок и продолжило свой бесконечный путь, и тогда Брахма наслал на землю Варуна, который разверз небеса и низвёл с них воду, обратившую землю в огромное море. Но настал час, и снова создал Брахма людей и населил ими землю. Однако не изменился человек: по-прежнему царили среди народов порок и вражда. И ещё два раза настигала землю гибель, пока не настал четвёртый период – он продолжается и до сей поры. Войны, зло и разврат давно распространились по земле, но не насылает Брахма смерть, ибо есть в мире ещё те, кто повинуется его уставам. И добродетельные люди, вкусив смерть, обретут блаженство, став божественными. Такова дивная история, которую мы, брахманы, слышали от своих предков.

Сказав так, Иарх спросил Аполлония, что он сам думает о богах и первопричине сущего.

– О мудрый брахман, – отвечал Аполлоний, – я не владею познанием многих высших и сокровенных вещей, и думается мне, что не следует человеку знать все тайны божественные и пытаться познать непостижимое, дабы не впасть ему в заблуждение. Многие из философов старались проникнуть в глубину веков и найти первоэлемент, могущий служить основой для всего мироздания. Некоторые же из мудрецов наших, подобно вам, о индусы, полагали виновником всего сущего некое божество, которое вы называете Брахмой. И Платон, величайший из эллинских философов, не сомневался, что прежде образования мира уже существовал демиург, который силой своей воли привёл в порядок хаотичную материю, наполнявшую космическое пространство, и образовал из неё землю, звёзды и самих богов, ставших могущественными помощниками демиурга. Слышал я также, о мудрецы, утверждения тех из эллинов, которые, следуя во всём Гомеру и Гесиоду, сказителям древности, говорят, будто не было никакого извечного разумного демиурга, но всегда существовал лишь Хаос. Но однажды, как пишет Гесиод, родились из Хаоса Гея-земля, Тартар мрачный и Эрос, светлое божество любви, а затем ещё – царица ночи Нюкта и повелитель мрака Эреб. И взяла божественная Гея в мужья себе небесного Урана, собственного сына, и произвела от него на свет новый сонм древних божеств, величайший из коих – титан могучий Крон – свергнул Урана и стал первым царём мира. Прекрасное время для смертных было при Кроне: не зная зла, печали и смерти, жили люди беззаботно и счастливо. Но сменились века, и Зевс, рождённый Кроном, победил отца и захватил власть над миром. Люди же осквернили свои души, предались порокам и насилию, и Зевс покарал смертных – так безвозвратно исчезло прекрасное время, которое царило при Кроне. А теперь, как считают толкователи Гомера, настало время тяжёлого железного века, лишённого былого благословения небес.

Выслушав Аполлония, брахманы удивились его словам, ибо не слышали прежде о поэмах Гесиода и не знали даже имени Зевса, отца богов.

 

В приятных разговорах с мудрецами Аполлоний и Дамид провели ещё несколько дней, проникаясь жизнью и таинственной философией брахманов и обогащаясь познанием того, о чём не слышали ранее от эллинов и римлян. Диковинными показались философам истории индусов о Брахме и древних чудесных царях, будто бы живших многие столетия назад в Индии, речи о качествах и проявлениях божеств.

В день, когда Аполлоний, удовлетворившись посещением уединённых мудрецов, вознамерился возвратиться в Рим, брахманы послали ему благословение и наставили его никогда не сходить с избранной им стези правды.

В тот день Сурья, облачённый в яркий свет, озарял путь Аполлонию, спускавшемуся с горы; философ же целиком был погружён в собственные мысли, навеянные ему встречей с брахманами. «Почему, о Гелиос светоносный, ты мучаешь меня своим жаром? – думал он. – Смягчи же пламя своего огня и яви мне свою благосклонность, дабы я ощутил рядом твою божественную милость». Пройдя же ещё несколько шагов, Аполлоний произнёс вслух, обращаясь к солнцу:

– Как называть мне тебя, о светило? Греки зовут тебя Гелиосом и Аполлоном, египтяне – Амоном, индусы – Сурьей, но каково подлинное имя твоё? Сколько есть народов, и каждый из них по-своему чтит тебя. Где же и у кого есть истина?

Между тем Дамид, случайно услышав слова философа, сказал учителю:

– О Аполлоний, подлинно, что нет единого мнения у народов о богах и не обрести человеку всеобъемлющего познания небесных вещей. Однако будем следовать Пифагору, учителю нашему, который чтил лишь богов греческих и совершал им восхваление установленным издревле образом. Мудрость есть и у варварских народов, но подлинно глубокое познание дано народу эллинскому.

В подобных мыслях и разговорах провели Аполлоний и Дамид ещё много дней, пока не достигли наконец родного города. Но не успокоилась душа Аполлония, и замыслил он очередное путешествие, вознамерившись посетить землю египтян и узнать, каким богам сей народ воздаёт почести и насколько он сведущ в философии. Движимый новым стремлением, философ вместе с Дамидом, неотлучным своим спутником, вскоре достиг Египта, где ему удалось встретиться с александрийскими жрецами.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в сентябре 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: