Сёстры Муромцевы

 

Сцены из провинциальной жизни

 

 

Купить в журнале за апрель 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полтора часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

                        Верейский

Доехали. Ну, слава богу. Воздух

вдыхаю свежий, с запахом мазута,

иных материй железнодорожных,

но ветреный, но лёгкий, но живой.

 

Двухсот нет километров от Москвы,

а как на полста лет назад вернулись.

А дёшево за этакую даль.

 

                        Автор

Он постоял недолго на перроне,

в карманах пиджака чего-то шаря,

достал бумагу, развернул её

и, щурясь недовольно, близоруко,

прочёл себе дорогу.

 

                        Хор (на разные голоса)

Доедешь – сойдёшь на станции посереди России;

кто бы ни подходили, о чём бы ни попросили,

 

отвечай односложно и не давай им денег:

подашь ты ему копейку – так он догола разденет,

 

финку под рёбра сунет – «боты сымай!» – разует;

зыркни, сверкни железом: мол, сами тут озоруем.

 

Значит, сойдёшь на станции – оглянешься: лес дремучий

стоймя стоит, бегом быстрым над ним дождевые тучи.

 

Ветер гуляет, ветки по небу бродят, погода стонет –

здесь всё всегда так выглядит, будто кого хоронят.

 

А что после зимы распутица и напрочь все колеи разбиты –

так на то у тебя есть время, а у коня копыта.

 

Подойди к извозчикам – всегда двое-трое толкутся там у перрона, –

походи, погляди лошадок, в телеги их запряжённых.

 

Там одна есть – одёр чисто, хрома и со свистом дышит,

её и найми: и дешевле, и путь ваш никто не сыщет.

 

                        Автор

Недолго ищет место. У дверей стоят,

у магазина люди. Разговаривают,

по сторонам посматривают медленно,

задумчиво, недобро.

 

Русский человек

томится без работы, а приди

трудягу подряжать – он недоволен:

мыслителя от мыслей отвлекли,

от созерцанья пустоты пространства,

от ощущенья времени.

 

Верейский к ним подходит, ищет нужного,

находит,

который нарочито жаден, груб,

но прямо отказать не может – надо,

придётся ему ехать. Запрягает.

Ругается сквозь зубы, ломит цену

совсем уж несусветную. Что даже

немного совестно.

Надеется на жадность,

на трезвость нанимателя – московскому

смешны такие суммы…

 

                        Извозчик

А места там плохие – плати два конца,

и поехали.

 

                        Верейский

                    Сколько в деньгах?

 

                        Извозчик

                                                       Полторы.

 

                        Верейский

Сторговались – на, вещи грузи.

 

                        Извозчик

                                                        Это вмиг.

 

                        Автор

Он лениво и медленно сумку берёт,

он с трудом, матерясь, громоздит чемодан –

как же он ненавидит тебя, ездока!

Но дорога пошла, и пошёл разговор.

 

                        Извозчик

Но, милая, давай! Дороги б сделали –

и мы б за два часа, теперь крюка даём.

Туда ведь ездят редко… Двадцать лет назад

колхоз закрыли, его земли продали.

 

                        Верейский

И кто живёт там? Дачники?

 

                        Извозчик

                                                 Да разные:

кто – дачники, кто – беженцы, кто жил ещё

и при царе…

 

                        Верейский

                        Такие есть?

 

                        Извозчик

                                              Всё может быть…

Ну, при царе-то вряд ли, а есть древние…

 

                        Автор

Закуривает толстую цигарку и продолжает речи…

 

                        Извозчик

Я сколько, значит, времени вожу туда

им письма, грузы – никого не убыло,

не прибыло: кряхтят старухи старые –

и сорок лет назад кряхтели так же, те ж.

Как будто время замерло…

 

                        Верейский

                                                 А дети есть?

Растут?

 

                        Извозчик

               Не знаю, я детей не помню там.

Нет, вру: тому назад лет двадцать-тридцать я

ребяток свёз туда.

 

                        Верейский

                                 Наверно, выросли.

 

                        Автор

Деревня, точно, странная: я карты брал,

искал туда-сюда – ни на одной из них

нет Муромцева. Я не успокоился,

добрался до закрытых, до секретных карт –

и что? Да тот же ноль, секретный только ноль.

 

Давай, Верейский, расспроси, узнай чего!

 

                        Верейский

Расскажи, что знаешь, чего скрываешь,

тёмное открой, ведь народ окрестный

не дурак ведь – мыслит. Ты там бываешь,

а ведь малый зоркий и, видно, честный.

 

                        Автор

Извозчик испугался, вкруг оглядывается –

какие голоса бедняге чудятся?

 

                        Корифей

Из болот восстала деревня, люди

говорят, что сразу, как нынче, встала –

с избами-домами, церквью-крестами;

оживилась местность – цветёт в полудень:

 

вьётся аканф-вьюн вкруг окна резьбою;

на крышах коньки рыжей гривой машут;

ходят хороводы; красны собою,

де́вицы поют – век ни шьют, ни пашут.

 

Ох, плоды, плоды на деревьях, ветках –

не наших широт дары – весом спелым

в руки нам даются, а их соседка-

яблонька пустым-пуста в цвете белом…

 

                        Хор (на разные голоса)

Кладбище там, погост.

Пойди, зайди, посмотри на его кресты.

Даты какие видишь?

То-то!

 

Слежалась, тверда земля.

Свежие где могилы?

Живые венки, цветы

чуть увядшие где?

 

Церкви окна забиты

крест-накрест,

один живёт

поп-расстрига,

забулдыга

отец Питирим.

 

                        Корифей

Молится поп что есть сил,

да что толку с пьяницы грешного?

Познакомишься потом с ним,

послушаешь, хлебнёшь лишнего.

 

Только и поп не прост –

умный читатель книг.

Почему сторожит погост?

Во многое он проник.

 

Слишком многое поп познал –

оттого и запоем пьёт,

слишком многого возжелал –

оттого до сих пор живёт.

 

Он, может, опасней их –

тех, кого сторожит…

Ты спроси, отчего его вид так лих,

чем таким, кроме вина, разит…

 

                        Автор

Извозчик продолжает;

что рассказывает,

не нравится Верейскому,

тот хмурится.

 

                        Извозчик

Ты вот прикинь: полста дворов, и нет у них

работы никакой, нет электричества,

был магазин – закрыт давно… На станцию

не ездят за продуктами. Из всех из них

я только и встречал на рынке старого

немого дворника –

всё ходит, сыч, высматривает,

не купит ничего, а что потрогает,

то или сразу портится, гниёт в руках,

или его ни в жисть никто не купит: смрад

как будто источает. Вот торговцы и

гоняют его, шикают,

глухого-то…

 

И чем все эти деревенские живут,

не знаю…

Нет огородов, нет скотины, всё кругом

в цветах нездешних, ярких.

Я мальчонкой был,

но помню, как сейчас: пришли с отцом к одним…

 

                        Автор

Затяжка –

и он едким дымом кашляет.

 

                        Извозчик

Отец мой почтальон был; да, на округ вёрст,

пожалуй, в двадцать он один сновал

туда-сюда с посылками да письмами.

Но этим не писал никто, они газет

советских не выписывали, ящик там

ржавел почтовый.

Но чего рассказываю –

мне было десять лет, когда одно письмо,

в цветастых иностранных марках дорогих,

пришло на почту; удивившись адресу,

отец собрался в путь, я увязался с ним…

 

Мы шли дорогой этой; батя, он всегда

свистал, чего-то пел – и мы чем дальше шли,

тем явственней слова, тем веселей напев

и легче шаг, чуть не вприскок, припляс, бегом, –

такою чистой радостью плеснуло мне

на ретивое.

На отца смотрю – подмигивает:

мол, знаю что-то, не скажу – смотри, сынок,

внимательней, запоминай, не верь всему.

 

Из лесу вышли – улица прямая там,

мощёная и красная, поправили

одежду, приосанились, вперед идём.

Как будто вся деревня смотрит окнами,

таращится на двух прохожих, ждёт

от нас чего-то. И не то чтоб, древняя,

была зла, угрожающа, но чувствовался

спокойный интерес, недоумение

от наших там теней, скользящих, прыгающих

по крашеным заборам. Мы дошли с письмом.

 

Дом крепкий, старый, дом пригожий, радостный

из-за забора выглянул; заливисто,

нестрашно собачонка нас приветствовала,

хозяйка вышла на порог, взяла письмо,

нас пригласила в дом – старушка важная,

приветливая, свет в очочках светится,

и улыбается… Читала долго и

внимательно.

 

Потом нам поднесли: отцу – стакан, а мне –

корзинку, в ней плоды, я не видал таких

ни наяву, ни в книгах каких – вкуса-то

не передать словами, я с тех давних пор

чего б ни ел, а всё как пыль безвкусная

по языку проходит, во мне голода

не утоляя.

 

                        Верейский

                   Буду осторожней там

с их яствами.

 

                        Извозчик

                         Водой запил – сладка вода.

 

Мы пробыли недолго там. Старуха всё

расспрашивала, в мелкие подробности

входила, и я доброй всё и выложил:

мать померла, и злобствовала мачеха,

лихая баба, потому и бегал я

с отцом, он хоть не бьёт.

 

                        Муромцева

                                            Ты знаешь путь сюда,

тебе отныне пропуск, не отцу твому:

ходи, носи к нам письма, а придёт пора –

войдёшь ты в возраст, на базаре выберешь

у самого прожжённого барышника,

цыгана-конокрада, лошадь чалую –

на всю четвёрку припадает, чёрные

шатаются два зуба в слабых челюстях,

а дышит как – за полверсты услышишь хрип;

один глаз мутен, по другому дёргает

шершавым веком, сор метёт – а спрашивают

за серую пуд золота, – торгуйся злей,

то в гневе отходи, то возвращайся: мол,

остыл, с кем не бывает, шутку глупую

о золоте не понял, продолжай юлить,

вымаливать и оскорблять барышника,

мать-перемать у чёрного клясть-переклясть…

 

Потом ему отдашь – вот – рубль – храни его

до времени, – барышник и отдаст коня.

 

                        Верейский

Всё так и было?

 

                        Автор

Может, так было.

Извозчик замолчал.

Они доехали.

 

                        Хор

 

СТРОФА 1

Русская деревня. Конец дороги.

Целы ваши оси, жива каурка.

Кого привезли в край недобрый дроги,

выходи, слезай – переступит бурка.

 

АНТИСТРОФА 1

Как вы тут? – Скучаем, но держим трезвость,

гостя ждём и худших, иных событий.

И откуда в одре такая резвость,

в одуревшей от бега волчьей сыти!

 

                        Извозчик

Ну, этот, что ли, дом?

 

                        Автор

                                       Телега встала,

он вещи выгрузил, пошёл стучать в ворота.

 

                        Верейский

Я ничего зловещего не вижу –

деревня как деревня. Веси русские

такие и должны быть – скука долгая

да серость нищая… Кто может вытерпеть,

те и живут здесь,

доживают медленно…

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению мая 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.