Вкус полыни горький

* * *

Вкус полыни горький.
Комариный звон.
Деревенька Горки,
Бондарский район.

На земле покатой
Изб нестройный ряд.
Здесь слова крылаты –
Далеко летят.

Под седлом кубанским,
С гривою в рублях.
Бродит конь цыганский –
Травы на губах.

Там, где вётлы мокнут,
Ты остановись!
В две досочки мостик
Через Ломовис.

Мне поверь на слово:
Горе – не беда,
С берега крутого
Не достанешь дна.

Вон звезда, сгорая,
Падает с высот…
Не ходи по краю –
Речка унесёт.

* * *

Вот птичий крик под горло срежет вечер,
Затихнут избы в синей полумгле…
Здесь каждый камень есть моё отечество
На дедами распаханной земле…

Потянет вновь, как воробья под крышу,
В далёкий мир забытых букварей.
На станции угрюмая кассирша
Мне даст билет до родины моей.

И замелькают снежные просторы
Где хорошо и вольно январю…
Где наш петух, позвякивая шпорой,
Мне пропоёт весёлую зарю.

На склоне лет судьбу свою не хая,
Шепча слова забытые молитв,
Опять без сна,
Ворочаясь, вздыхают
В пустой избе родители мои.

И зайчик детства резанёт осколком.
Кто этот дед, стоящий у крыльца?
И почему так сладостно и горько
Под тёплыми ладонями отца?

Вечный огонь

Всему свой срок и путь отмечен,
Моли судьбу и не моли…
Уйдёт родитель мой далече
И ниже уровня земли.

Не барахло возьму и сало
Из дома в этот чёрный день, –
Возьму отцовское кресало
И камень огненный – кремень.

Отягощённый горькой думой,
Исполнив свой сыновний долг,
С лицом суровым и угрюмым
Перешагну родной порог.

Бедой глаза разъест. Как дымом.
Я к страшной тайне прикоснусь,
И оглянусь на дом родимый…
На дом родимый оглянусь.

Увижу пропасть.
                            А оттуда
За мной ползёт глухая тень.
Но не померкнет свет, покуда
Со мной кресало и кремень.

Я искру высеку из камня.
Она, как молния, туга.
Пляши, пляши, живое пламя,
Ты из родного очага!

И тихо будет, словно в доме
При свете гаснущего дня…
Я уроню лицо в ладони
Склонясь у Вечного огня.

Взаимозаменяемость

 

        (опыт стихотворной прозы)

 

 

Ещё жила, ударившись о скалы, волна прибоя, а уже её спешит сменить волна другая, и разбивает голову о камни, и волосы, шипя, как змеи, уползают в море… И третья, и четвёртая, и пятая… И будет так всё до скончанья века: одна волна спешит сменить другую. И море тем живёт.

Взаимозаменяемость – есть движитель, толкающий материю вперёд.

Солдат упал, но строя не нарушил. И павшего – уже сменил другой, в затылок первому идущий по ранжиру. И подхватил с остывших губ хрипящее «Ура!».

Взаимозаменяемость в бою безжалостном победу обещает.

Конвейер встал – резьба сошла на нет, сорвался болт под грузом аварийным, но начеку всегда стоит ремонтник, и новый болт, головкою сверкая, взял на себя рабочую нагрузку. И замелькали опытные руки, – пошёл конвейер, делатель вещей.

Взаимозаменяемость – система важнейшая под сводом НТР.

Но, как остаться мне незаменимым – в своей конторе в дружеском кругу… в твоих ладонях, милая моя?!

 

Годы молодые…

Золотую радость-птицу
По судьбе ищу-свищу:
Спрячу душу в рукавицу,
Иль на волю отпущу.

А на воле ветер в поле!
За рекою – благодать!
Потому и рвутся кони
На тот берег погулять.

Наставляли дом и школа
На великие дела…
Мы увидимся не скоро
Захолустная дыра!

Кровь ударила по жилам.
Зашумело в голове.
И подался я по жизни –
Рупь в кармане, два в уме.

Путь накатанный пологий,
Да душа ещё слепа,
Не понять ей, – где дорога,
Где окольная тропа.

Заблудился. Темень пала.
Хлещут ветки по глазам.
Вспомнил – мама причитала:
«Воротись, сынок, назад!»

Оглянулся… Под горою
Избы прячутся в траву…
Как я мог назвать дырою
То, что родиной зову?

Свет прорезал тьму ночную.
Лёг под ноги крест окна…
Дом кричит в трубу печную,
Где ветёлочка.

Грачи прилетели

На стройплощадке утром рано,
Где надрывались тягачи,
Под самой маковкою крана
Гнездо построили грачи.

Имели к людям ли доверье,
Иль осторожность подвела?
Ведь наша стройка – не деревня,
И кран подъёмный – не ветла.

Она, грачиха, виновато
В гнездо уселась, присмирев,
Грач, как монтажник в куртке ватной,
Ходил вразвалку по стреле.

Гремел крылом, как будто спички
В карманах ощупью искал,
Семьи кормилец и добытчик
То прилетал. То улетал.

И я стоял – семьи опора,
Работ монтажных ветеран…
Коль стройка есть, то есть контора,
Ну, а контора пишет план.

Мы план, конечно, перекрыли.
У нас в бригаде каждый спец.
И мы досрочно приступили
К демонтажу подъёмных средств.

К земле средь грохота и гари,
Не зная страха, напролом
Грачиха ринулась, ударив
Меня растрёпанным крылом.

И я закрыл лицо руками,
Я царь природы и творец…
Разбился вдребезги о камни
Ротастый
    розовый птенец.

* * *

В красных губах заката
Вечер зажёг звезду…
Там, где я жил когда-то,
Ветер дудит в дуду.

Вот он летит со склона.
Он мне как брату рад,
Что я вернулся в лоно,
Что я пришёл назад.

Жестью покрылся ржавой
Лист на пустой меже…
Там, где лежал я в травах,
Осень лежит уже.

Пусто на белом свете.
Пусто в моей душе.
Сказками о лете
Не обмануть уже.

Возвращенье после сельхозработ

В низинах клочья зябкого тумана,
И пашни чернь. И сумрачный простор.
Растратчик-ветер сыплет из кармана
Рублёвки жёлтые стремительных листов.

Кого? Кого здесь удивишь деньгами?
В безлюдье превращается уют,
Село – в посёлок. В линию – орнамент…
И ходят куры деньги не клюют.

А вдалеке машина голосила,
На перекрёстке четырёх дорог.
Но засосала матушка-трясина,
Из колеи не вытащить сапог.

Шофёр – юнец. Ну, что он понимает?
За крепкий стебель держится вьюнок…
Земля, прощаясь, ноги обнимает:
«Останься здесь! Я не пущу, сынок!»

Воспоминания о первом морозе

Ты помнишь?.. Помнишь – было утро
И солнца красного овал…
Дорожку в сад морозец лютый
Ледком поющим оковал.

В то утро печь топилась жарко.
Душа томилась налегке.
И пламя красное дрожало
На золотом половике.

Ты в дверь вошла. И в белом дыме
На молчаливый мой вопрос:
– Мороз на улице, любимый.
Мороз на улице… Мороз.

Соболья шапка пала оземь…
И только выдохнув: «Родна…»
Горели щёки от мороза,
Как от весёлого вина.

Сегодня к ночи заметелит
И загудит в глухом котле…
Как волчья ягода чернеет
Воронья стая на ветле.

Восход месяца

...И вышел свет из недр безмолвных.
Упруго выгнувшись крылом,
Как белый парус, ветра полный,
Один в просторе мировом.

Я, сын степей, сидел у речки,
Ремнём и пряником учён.
И лошадь, звякая уздечкой,
Дышала в темень горячо.

Разверзлась тьма без дна и края.
Беспечность детская ушла.
И замолчала, обмирая,
Пред чёрной пропастью душа.

И, что-то тяжкое отторгнув,
Определив мою судьбу,
Упала в пыль слеза восторга
У мирозданья на виду.

* * *

Вот припомнились остро, до боли:
Наш плетень, что ушёл в молочай,
Мать, устало идущая с поля
В телогрейке с отцова плеча.

Дух загнетки, взывавшей к обеду.
Голос бабушки, цыкнувшей вдруг:
«Раскричались пошто, оглоеды,
Вот накличете к ночи беду!»

Тень войны над соломенной крышей.
Почтальон молчалив и суров.
«Он напишет ещё… Он напишет!»
О надежда извечная вдов!

Где ж от бед безотказное средство?
Где же, бабушка, средство твоё?..
Было время тревожного детства,
И некстати я вспомнил о нём.

И беспечная радость уходит.
На краю предосеннего дня
Багровеет закат на исходе,
Как на мраморе отблеск огня.

Всему нахожу оправданье

Всему нахожу оправданье:
Что молодость гробя, кружил,
К тебе не ходил на свиданье,
Что песни своей не сложил.

На голос удачи капризной
Кричал желторотым скворцом,
Что лгунью любил больше жизни,
Что дружбу водил с подлецом.

Всему нахожу оправданье…
Вот листья летят мельтеша.
Печальна пора увяданья,
А просится к свету душа.

Всему нахожу оправданье.

Снежок осыпается ранний,
И тает твой след в белизне…
Скажи, как найти оправданье
Мужской одинокой слезе?!

Встреча с другом

Коньячок армянского разлива,
В горнице просторно и светло…
Наливай, мой друг, неторопливо
В золотое тонкое стекло.

Будем пить за лёгкую удачу.
Отдадимся песне и гульбе…
Что ты? Что ты, милый? Я не плачу.
Я смеюсь и радуюсь судьбе.

Наше детство за окном маячит,
За собой таинственно маня…
Я свиданье девочке назначу –
Не узнает женщина меня.

Встреча

Материнских не помня заветов,
Оглянулся, – цветёт трын-трава!
На холодное сердце, на ветер
Я ронял дорогие слова.

Немотой перехвачено горло.
Всё длиннее годов моих ряд…
Вон старуха, согнувшись, упёрла
В сыру-землю безропотный взгляд.

Шапкой Бог с поднебесья ударил,
Или только почудилось мне?
Что ты, бабушка, там увидала –
Под собой на два метра в земле?

– Не глумись, – услыхал, – нечестивец!
Что ты трогаешь душу мою?
Тебе жить ещё в мире, счастливец,
Ну, а я на исходе стою.

Я последний свой срок разменяла,
Воздала палачу и судье!
Разменяла свой срок, растеряла,
Ничего не оставив себе.

Сына взяли Великие Стройки,
Муж погиб на Великой Войне.
След ищу я слезы своей горькой
Под собой на два метра в земле.

…В чистом поле безлюдно и пусто.
Нету бабки! Вся в землю ушла.
Лишь под звёздной высокою люстрой
Тихий звон источает душа.

* * *

Где лишь тропа верблюжья,
где травы не растут,
в краях сухих и южных
стоял я на посту.

Нёс службу, было дело.
Мечталось о зиме
И не было предела
Жизни на земле.

Я слышал её говор.
Вот воплощеньем зла,
Шипя, как шнур бикфордов,
Змея в камнях ползла.

А вот, – литая пуля –
Паук свинцово сиз
Меж веток саксаула
На ниточке повис.

Мелькнул варан проворный,
Да, видно, неспроста
С отливом воронёным
До кончика хвоста.

И много всякой живности
Шуршало под ногой.
И трудно было вынести
Молодость и зной.

Год Лошади

                новогодний этюд

Гладь воды обметали морозы,
Накидали снегов, намели.
И застыли на ветках берёзы
Запоздалые слёзы земли.

Заблудилась удача в России –
Все дороги её – поперёк!
Потому, знать, судьба обносила
Лёгким счастьем упрямый народ.

В рукавицах из чёртовой кожи
Ночь и День делят русскую ширь…
Вон – две птицы, а как непохожи –
Ворон-птица и птица-снегирь.

Как во сне, сквозь прозрачность рассвета,
Промелькнёт полушалок зари,
И небесным, и маковым цветом
Обернуться тогда снегири.

Ну, а вороны – птицы печали, –
Чёрный пепел в морозном дыму.
День повёл молодыми плечами –
Тень под ноги упала ему.

Из кручёного шёлка поводья…
Зауздал у крыльца жеребца.
Полоснули по снегу полозья.
Только видели так молодца!

Напуржила Зима, натрусила,
Новостей намела под порог.
Вывози, лошадиная сила!
Выручай нас, Конёк-Горбунок!

Гроза

                    С. В. Рахманинову

Дитя в перекрестиях молний
Стояло.
            Его восхитил
Чарующий отзвук гармоний
И отблеск небесных светил.

Сирень обнимала калитку.
Притихли в саду соловьи…
Дитя сотворило молитву –
Всевышний услышал:
                            «Твори!»

И дождь очищения брызнул.
«Огня! –
             закричали. –
                           Огня!»
Ударила музыка жизни,
И мальчика трепет объял.


Он, в клавиши пальцы куная,
С божественной сутью в крови,
Как будто из ада и рая
Вселенские звуки ловил.

И духи в ночи ликовали.
И души, что были детьми…
И ангелы смерти
                    вставали,
И падали
           ангелы тьмы.

Грустный романс

Отпусти эту песню, не трогай,
Не коверкай живые слова.
Видишь – месяц стоит над дорогой.
Слышишь – тянется к звёздам трава.

Отними беспокойные руки
От неверно настроенных струн.
По надеждам моим и по мукам
След упавшей звезды полоснул.

Пролетела звезда и потухла –
Искра Божья у самого лба…
Только вздрогнуло чуткое ухо,
И откликнулась эхом судьба.

Сердце рвётся к родному порогу.
Горькой думой полна голова…
Но не встретится месяц с дорогой,
И до звёзд не достанет трава.

* * *

Дай воды колодезной напиться.
Коротка полуденная тень,
Девочка. Подросток, выпускница –
Два ведра наполненные всклень.

Я у дома встану на порожек.
Воробьи купаются в золе.
Глухомань. Зелёный подорожник.
Крепкий дух нагретых тополей.

Что ты?.. Что теребишь руками
Поясок, плетённый у бедра?
Дай припасть горячими губами
К жестяному ободу ведра.

Наклонившись. Вижу дорогое.
Там, где дно сужается в кольцо.
Не твоё качается, другое
Временем размытое лицо.

Зубы ломит светлая водица…
С той, другою был и я знаком.
Девочка… Подросток… Выпускница…
Молоко и мёд под языком.

Два белых облака летели…

 1

Два белых облака летели,
С утра налитые зарёй,
Над плачем в детской колыбели,
Над изумлённою землёй.

Был птичий праздник новоселий –
Природы пир, мерцанье крыл…
Зелёный пух земли весенней
Поля отечества покрыл.

 2

О чём свистит скворец на ветке?
О чём толкует соловей?
Топор – о пне, простор – о ветре,
О вечном братстве – муравей.

Поля отечества – о хлебе,
Душа народа – о звезде.
Два белых облака на небе.
Два белых облака в воде.

Туман над речкою растаял.
Просторы воздуха полны…
Летят навстречу чёрной стаей
Индустриальные дымы.

Два белых облака прольются
Раствором серной кислоты.
Поля отечества напьются –
Поникнут травы и цветы.

Два белых облака летели…