Хочешь, я тебе Москву покажу?

На чтение потребуется три с половиной часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы

 

 

 

Шофёр круто развернул машину, надавил на газ и мы помчались по матушке-Москве, столице нашей Родины, как написано на широких парусах растяжек поперёк улиц.

Улицы неожиданно переходили в гигантские, невиданные досель проспекты.

Москва огромна, стозевна и стоязыка. Голова кружится, кружатся дома, здания, парки. Улицы, как горные теснины с мигающими глазами разноцветных огней, и – машины, машины, машины с грохотом, лязгом, с воплями сигналов. Мне казалось, что в этом вавилонском столпотворении найти какой-нибудь адресат просто невозможно.

Но таксист всё-таки нашёл – куда сказали. Два-три поворота баранки – и вот оно, хранилище русской культуры, приобретённое меценатом для народа, чтобы он, этот народ, не забывал свои корни, чтобы всасывал, как молоко матери, гуманистические идеалы жизни.

Красота спасёт мир, говорили мудрецы. Но мира как не было, так и нет под русскими берёзами и липами, ни тогда, ни теперь в наше сучье время. Видно, ленив и нелюбопытен народ...

 

Вход в Третьяковку был закрыт – «Санитарный день».

Как же так? Что ж это – эпидемия гриппа, что ли? Санитарный день. Все ушли в больницу, что ли?

Лерчик захлопал по карманам, закудахтал:

– Я же говорил, сегодня понедельник!

Причём здесь понедельник? В понедельник у всех насморк, что ли, или всех геморрой мучает?

До меня никак не доходило, что санитарный день – это генеральная уборка. Без неё никак нельзя. Профилактика нужна не только людям, но и художественным полотнам, и чем гениальнее картина, тем большего ухода она требует.

Приехали.

 

Таксиста отпустили с Богом и с деньгами. Снова расплачивался я, хотя Лера что-то пытался нашарить в своих узких брючках, но увидев деньги в моих руках, проникся ко мне уважением.

– Иван, ты человек!

– Да не Иван я!

– Ну, это так – метафора! Иван Коровий Сын. Из сказки… Русской народной – добавил он. – Перекусить бы надо…

– Ой, Лера, какой ты молодец! Действительно, поедем в Дом Актёра. Там вкусненько!

Стриженые парни, хоть и молчали всю дорогу, но теперь с радостью согласились:

– Война войной, а кушать всегда хотца!

Две или три остановки на метро, которое меня поразило ещё больше, чем сама Москва, и мы уже на Тверской, вон он – и Пушкин тоже здесь. Смотрит с высоты, задумался, наверное, «Евгения Онегина» дописывает, а может, поджидает ныне дикого в неведенье диком: чухонца, калмыка, тунгуса, меня, гордого внука славян…

– Не боись, пойдём! – открыл парадную дверь Лера, когда я смущённый закрутил головой: уж очень не сочетались мои одежды с антуражем открывшегося мне бархатного шика вестибюля.

 

Лично мне дорогу перекрыл весь в галунах и эполетах генерал гардеробной службы, а может, это был всамделишный генерал в отставке, уж очень вид у него был барский: мундир в золотую строчку едва сходился на круглом, как школьный глобус, животе, усы метёлкой, взгляд и голос командирский, строгий:

– Тпру, стоять!

Я даже каблуками пол вскопытил от неожиданности.

Стою.

Вот тут Лера подсуетился:

– Отец, он со мной – подсунул тому генералу какой-то продолговатый складень, – мы только со съёмок! Сказку снимали «Иван Коровий Сын». А этот главного героя играл, Ивана. Талантливый, чёрт! Вошёл в образ и никак не выйдет. Пойдём, Ваня! – это уже ко мне. – Вход рубль!

Я достал деньги. Лера быстро перебрал у меня в ладони бумажки, вытащил ржавый палый лист и небрежно опустил гардеробному генералу в широкий, обшитый золотом карман.

Ну, что мог чувствовать молодой сельский малый в шикарных объятиях знаменитого заведения? Я восторженно крутил головой, так что шею заломило. Да, действительно, за вход сюда надо платить…

Маргарита попридержала меня за плечо:

– Расслабься, чего ты, Ваня? Вороны в рот залетят…

Вот этого – я никак не ожидал:

– Какой я тебе Ваня?!

– Ну, прости! Забыла. Пусть будешь на сегодня Гогой. Гога-Магога – хорошо?

Что-то изменилось в её, недавно услужливом и приветливом, голосе. Теперь, перед каждым обращением ко мне, лёгкая усмешка кривила её такие близкие влажноватые губы, отчего у меня наступала одышка и никак не проходило чувство неопределённой вины: виноват – и всё тут! Надо исправляться…

 

Ладно, мы тоже не лыком подпоясаны.

– Официант! – в горле у меня запершило от неуверенности.

Наверно, я крикнул слишком громко, но не выразительно, потому что немногочисленные сидящие за столиками люди все разом с неудовольствием посмотрели в нашу сторону.

Как ни странно, но на мой петушиный выкрик никто не думал спешить. Я растеряно посмотрел на своих новых и, наверное, достаточно опытных знакомых, судя по самоуверенной вольности, с которой они восседали за столом.

Те два стриженых парня, похожих на ребят-призывников, оба потянули меня за рукава: мол, сядь, чего ты? Маргарита невозмутимо красила губы, искоса посматривая в маленькое ажурное зеркальце у себя в ладони. И только один Лера, поправив двумя пальцами яркий фазаний галстук, привстал над столом и лёгким боковым наклоном головы позвал кого-то из праздной обслуги, которая только что на моё «кукареку»! никак себя не обнаружила.