HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Аркадий Макаров

Бабье лето

Обсудить

Рассказ

На чтение потребуется полтора часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 4.09.2014
Оглавление

3. Часть 3
4. Часть 4
5. Часть 5

Часть 4


 

 

 

Павелецкий вокзал, огромный и монументальный, похожий на языческий храм огнепоклонников, на этот зиккурат, прямолинейный и угловатый внутри, кажется, выстроен только для того, чтобы сразу же, при входе внушить дорожному человеку углублённое чувство незащищённого одиночества. В его подземных переходах, на ступеньках лестниц, на зеркальном кафеле пола, тревожно оглядываясь по сторонам, спешат или толкутся у светящихся электронных надписей одновременно сотни людей, и каждый имеет свою дорогу. Вот он – тот самый перекрёсток великого переселения народов, огромный камень из серого мрамора на перепутье четырёх дорог, в какую бы сторону ты ни пошёл, везде изменчивая судьба.

Только осмелилась Ниночка ступить внутрь, как её тут же придавила эта громада камня, мавзолейный холод которого скользнул под тонкую её курточку и заставил зябко поёжиться.

– Вам холодно? – участливо спросил Павел Петрович, снова перейдя на «вы».

– Нет, что вы! Просто здесь страшновато как-то! Мрачно.

– Ну, это с непривычки. Я тоже сперва здесь струсил. Камень...

– «Камень на камень, кирпич на кирпич. Умер наш Ленин Владимир Ильич», – почему-то не к месту продекламировала Ниночка пришедшее ей в голову стихотворение и засмеялась.

– Ну, вот! – ободрил её Павел Петрович. – Пойдём к кассам!

 

Кассы железнодорожных билетов располагались на втором этаже, и, чтобы пройти туда, надо миновать пассажирский зал ожидания, который в это, хотя и раннее утро, возился как растревоженный муравейник.

Под ногами сновали с криками восторга и какой-то им одним известной радости дети, с пакетами и чемоданами на диванах сидели, ожидая своего поезда, взрослые люди, некоторые, свернувшись калачиком, ещё продолжали досыпать свою насторожённую ночь.

Лавируя между пассажирами, вселяя всем своим видом уверенность в сегодняшнем дне, впереди шёл сам Павел Петрович, а за ним спешила, обходя детей, Ниночка. «Всё будет хорошо! Все будет хорошо! – твердила про себя она. – Вот найду Андрюшу и расскажу ему, что останусь с ним в Москве. Видеться будем часто. Я ему денежками помогать буду. Павел Петрович обещал хорошо платить. А за больной ухаживать, разве мне привыкать? Я за тётей Полей уже который год ...»

 

Но тут мысли ее оборвались. На маленьком диванчике, обтянутом голубоватым дерматином, положив голову на тот известный кожаный рюкзачок, с поджатыми ногам, сладко спал её Андрюша. Как же так! Почему он здесь, а не у себя в общежитии? Может, девушку здесь встречает, да невзначай уснул? Что же это он, а?

Так и стояла она, растерянная, вопрошая саму себя: что же делает здесь её Андрюша, гордость её и надежа на всю оставшуюся жизнь? Не бомж ведь, студент всё-таки!

– Ты чего? – снова, переходя на «ты», удивленно остановился рядом с ней Павел Петрович.

– Да, вот... Андрюша мой! – почему-то, покраснев до самых ушей, тихо прошептала Ниночка, показывая рукой на отрешённо сопящего в две ноздри крепкого парня в поношенных кроссовках.

– Молодой человек! А, молодой человек! – потряс его за плечо Павел Петрович. – Вставай, на занятия опоздаешь!

– Я враз! Я враз! – вскочил, тряся головой, испуганный студент.

А, что – «враз!»? – было непонятно. Слова прозвучали скоропально, заученно, наверное, служители вокзала таким способом неоднократно прерывали его молодой и здоровый сон.

Ничего не понимая, парень уставился на мать:

– Мама! Мамка! А ты, как сюда? – парень был настолько ошарашен, что на его удивлённый возглас стали останавливаться люди.

– Сынок, ты что здесь делаешь? Спал вот...

Андрюша, подхватив свой рюкзачок, потянул мать на выход:

– Пойдём! Я тебе дорогой объясню! Пойдём!

– Подожди, Андрюша! Павел Петрович вот... – показала она растерянно на своего попутчика.

Сын с недоумевающей улыбкой посмотрел на мать, потом на стоящего напротив довольно внушительного вида мужчину, и, знакомясь, протянул руку:

– Андрей! Студент! А это моя мама!

– Знаю, что мама! А я Павел Петрович, знакомый твоей мамы. Ты почему не в общежитии?

Андрюша, потупившись, ничего не ответил, только перекинул с плеча на плечо свой довольно потрепанный рюкзак. Было видно, что этот вопрос ему был неприятен.

– Ладно, я понял! Пойдём, билет сдадим! – Павел Петрович взял из рук Ниночки розоватую бумажку и решительным шагом направился к кассам.

 

– Сынок, – когда они остались одни, тихо спросила мать, – как ты здесь живёшь? Домой не ездишь. Спишь вот на вокзале...

Что мог ответить нищий современный московский студент своей такой же нищей матери? Сказать, что места в общежитии ему не досталось, так как хлопотать за него было некому, да и хлопоты эти стоили больших денег в жадные руки разной общежитейской челяди, что при всём желании ни мать, ни он сам заплатить такую сумму не могли? А, чтобы снять в Москве угол, хотя бы на ночь, об этом и разговора нет. Вот и приспособился студент день проводить в учебной аудитории, а ночь на вокзале. Как тут не вспомнить знаменитую строчку из Некрасова: «Не стыдися! что за дело? Это многих славный путь!» Так и ты, Андрей.

Так и ты, Андрей Батькович!

Я, хотя и знаю твоё отчество, но вслух его произносить не буду. Твой отец был негодяй высшей марки, растоптавший чужую жизнь и твоё детское счастье, поэтому он недостоин стоять рядом с твоим именем.

Но не будем об этом! Не стыдися! что за дело? Это многих славный путь.

Василий Шукшин пролеживал здесь казённые диваны, сочиняя свои изумительные рассказы, Николай Рубцов, поэт во Христе, собирал здесь «зелёные цветы» и лечил ими свои душевные язвы. Да мало ли какого русского гения не угораздило в безденежье коротать здесь длинные осенние ночи, спасаясь от холода и бескормицы!

Расскажи, Андрюша, как тебя подкармливала пожилая привокзальная буфетчица тётя Нюра неучтёнными остатками скороспелого дорожного ужина. Расскажи, как и ты ухитрялся прожить на десять рублей в день при цене стакана чая в двадцать рублей. Расскажи, как вместе с бомжами обживал московские подвалы, чтобы утром слушать взахлёб лекции университетских светил о высшей механике мироздания. Много чего ты мог бы рассказать о своей столичной жизни, но матери этого знать не надо. Отшутись, Андрюша, и благо тебе будет! Не умножай печали близких...

 

– Вот что, молодой человек, – сказал Павел Петрович, возвратившись из кассового зала, – я сейчас очень занят, и твоя мама тоже не может здесь с тобой оставаться. Потом я тебе всё объясню. Негоже такому парню на вокзальных лавках ночи коротать. Мы тебе придумаем что-нибудь и получше, а пока жди меня здесь. Я скоро вернусь. Прости! Некогда! – Павел Петрович подхватил под руку растерявшуюся Ниночку, и они растворились в толпе, оставив незадачливого студента осмысливать происходящее.

Неожиданное появление матери в обществе незнакомого мужчины, и его уверенное: «Негоже такому парню на вокзальных лавках ночи коротать» совсем запутали студента.

«Ладно. Посмотрим...» – и он снова улёгся на диван, подсунув под голову видавший виды рюкзачок. Но беспокойство за мать не давало ему возможности сомкнуть глаза, хотя за ночь ему удалось поспать не более двух-трёх часов. Сегодня у него занятия во вторую смену, и ему не помешало бы прихватить ещё часик.

 

– Молодой человек, ваши документы! – раздался над ним требовательный окрик дежурного.

Андрей за время своих постоянных ночёвок на разных московских вокзалах не раз слышал подобное, а всё никак не мог к этому привыкнуть. Всегда такой голос вызывал в нём неоправданный испуг, словно он совершил что-то противозаконное, хотя обычно привокзальный милиционер, посмотрев его студенческий билет, понимающе кивал головой и больше вопросов не задавал.

Иногда, правда, с него пытались выманить какие-нибудь деньги, тогда его уводили в местное отделение милиции, там выворачивали карманы, но увидев только мелочь да несколько мятых рублёвок, разочарованно махнув рукой, сажали вместе с проститутками в зарешётную подсобку, где он под весёлый матерок залётных служителей порока пытался доспать упущенное время.

Но такое случалось по первости.

Потом в нём признали безденежного и безобидного студента и снисходительно разрешали находиться на вокзале до утра.

Вот и теперь молодой, незнакомый, но хлёсткий голос заставил его вспомнить, что его нахождение на вокзале незаконно, и снова придётся доставать довольно потрёпанный синий складень студенческого билета и объяснять служителю закона, что он здесь встречает с электрички знакомую девушку, да вот задремал маленько...

 

– А ну, встать! – скомандовал голос.

Андрей послушно приподнялся и привычно полез в карман за студенческим билетом, всем своим существом чувствуя свою вину перед этим молоденьким милиционером в том, что он вот так оказался здесь и занял пустующий вокзальный диванчик.

– Руки! – скомандовал бравый сержантик, и Андрей еще ничего не понимая, инстинктивно протянул руки ладонями вверх, показывая, что у него в руках ничего нет.

Секунда, – и его запястья уже оказались в холодных кольцах наручников.

Ничего не понимая, Андрей хотел было освободить руки, но стальные челюсти автоматическим захватом стиснули руки так, что чуть не лопнула кожа.

– Вперёд! – кивнул головой на выход сержантик, и Андрей, прихватив руками свой рюкзачок, пошёл вслед за чрезмерно ретивым милиционером.

Спускаясь вниз по эскалатору, сержантик несколько раз подозрительно оглядывал незадачливого студента. Вероятно, в его служивых мозгах рисовалась мужественная картина задержания преступника и долгожданное поощрение от начальства за бдительность.

– Привет! Веду, вот! – поздоровался с напарником, поднимающимся по восходящей полосе эскалатора в пассажирский зал, ретивый сержантик. Весь вид его говорил, что вот, мол, какой он удачливый: первое в столичном городе дежурство и – на тебе! – хачика схватил.

Встречный коллега удивлённо посмотрел на сержанта, хотел что-то сказать, но лента эскалатора уже унесла его вверх.

 

Дежурная комната милиции находилась рядом с эскалатором, врезанная в красный мрамор стены, как вход в мавзолей. Сержантик долго рылся рукой в кармане форменной куртки в поисках ключа. Наконец вытащил связку, перебрал пальцами все ключи, нашёл один и открыл тяжёлую дубовую дверь.

– Давай иди! – резко толкнул он Андрея в спину. – Спишь в хомуте!

В полутёмной комнате было густо накурено, пахло застарелым алкоголем, мокрой кожей и ещё чем-то неуловимо опасным.

Андрей хотел было присесть на стул возле стола, но сержант резким ударом ноги выбил стул, и студент, задержанный по неизвестной причине, грохнулся на пол, ударившись головой о стену.

– Встать, сказал! – крикнул сержантик так резко, что у Андрея заломило в груди от предчувствия необратимой вины – вроде, он только что человека зарезал, и теперь вот придётся отвечать.

Цепляясь скованными руками за ножку стола, Андрей неловко поднялся и вопросительно посмотрел на сержанта. Но в глазах этого служителя порядка было пусто. Его взгляд не выражал ничего – ни участия, ни гнева. Так обычно смотрят сомнамбулы или, накурившись «дурью», гашишники, у которых хорошо развито только внутреннее зрение.

– Стоять, сказал! – выкрикнул, как прокукарекал, сержант. И снова пустой взгляд.

Андрей вопрошающе поднял в стальных захватах руки:

– Больно ведь! Отпусти!

– Кто? Фамилия? Быстро! Что делаешь на вокзале? Подельники? Колись! – скороговоркой заученно протараторил сержант, особо выделяя слово «колись».

– Какие подельники? Студент я! Документы вот... – Андрей, звякнув железом наручников, показал руками на внутренний карман куртки.

Сержант быстро просунул руку и выхватил оттуда студенческий билет. Долго рассматривал его под настольной лампой и, вздохнув, завистливо посмотрел на Андрея:

– Правда, – студент! В МГУ учишься!

– Там! – теперь уже с вызовом сказал Андрей. – Сними, говорю, железо! – он потряс перед носом милиционера наручниками.

Тот с готовностью отстегнул потемневшие от времени стальные челюсти.

– Во! А я думал, – ты хачик чернож…ый! Москву взрывать приехал. Лицо у тебя какое-то... А ты вон, оказывается, – студент! – сержант торжественно, как победителю, вручил Андрею студенческую книжку. – Учись иди!

 

В то время, пока ретивый сержантик пробовал в комнате милиции разобраться с «хачиком», того уже тщетно разыскивал Павел Петрович, опрашивая всех в пассажирском зале о приметном студенте с кожаным рюкзачком. Но кто в этой вселенской толкотне и привокзальной мешанине обратит внимание на какого-то там студента, пусть и приметной наружности? Одни разводили руками, другие, отмахиваясь от вопроса, устремлялись вниз на перрон для посадки в поезд, третьи озабоченно качали головами.

Вконец расстроенный Павел Петрович в тщетной попытке разыскать Андрея решил вопреки всему обратиться к милиционеру, праздно прохаживающему по залу: этот-то по долгу службы должен заметить одинокого парня, так не похожего на транзитного пассажира!

– Студент, говоришь? – милиционер сдвинул со лба форменную фуражку, потер в задумчивости брови и вдруг захохотал: – Андрей, говоришь? Так его минут пять назад дятел рязанский, ну, этот наш, Фофан прикомандированный в браслеты заковал и в ментовку потащил. Козёл! Террористами бредит. Пусть учится! Салага...

Павел Петрович, не дослушав последней фразы чересчур фамильярного служителя закона, бросился вниз к эскалатору. Он по своему опыту знал, что в милиции работают такие сапожники, что могут запросто пришить подошвы даже к босой ступне. Уголовных дел много, а копать глубоко они не всегда способны – боятся в шахту попасть.

 

Павел Петрович по вопросам своей охранной службы часто встречался с правоохранительными органами и убедился в их продажности и совершенной профнепригодности.

Милиционеры, в большинстве своём набранные в Москву из сельских демобилизованных солдат, не имевших никакой гражданской специальности и не пожелавших добывать свой хлеб насущный тяжёлым трудом, кислотной коррозией разъели веру в справедливость закона.

Малообразованные, тупые и неспособные к нормальной разумной деятельности, они у столичных жителей потеряли всякое уважение.

Вымогательство и настоящий разбой были обычным делом. Милицию боялись и ненавидели, их презрительно обзывали «мусором» и «легавыми», или просто «ментами». Мол, что с него, мусора, взять? Мент он и есть мент легавый!

 

Павел Петрович, как истинный представитель своего народа, никогда не доверял милиции и презирал её, но на этот раз разговорчивый дежурный дал точную информацию: незадачливый студент чуть не сшиб Павла Петровича, когда тот потянул на себя массивную медную ручку дубовой двери милицейской комнаты.

– Андрей, – попридержал его за плечо Павел Петрович, – ты куда так?

– Гражданин, вы кто? – показался в дверях тот самый рязанский «фофан» с наручниками в руке, показывая всем своим видом готовность к схватке с вероятным противником.

– А тебе не все равно? – отмахнулся от рязанца Павел Петрович, подталкивая студента к выходу.

– Да я вот... – Андрей, смутившись, попытался что-то сказать, но Павел Петрович оборвал его:

– Не надо! Пойдём ко мне в контору. Здесь недалеко.

 

Контора частного юридического заведения «Стриж», которое возглавлял новый знакомый, располагалась на первом этаже небольшого уютного двухэтажного здания в глубине улицы за высоким каменным забором.

Контора – не совсем точное название. Теперь даже сапожная мастерская гордо именуется офисом, а здесь офис налицо: вывеска на огромной двери с названием организации, приёмная с секретаршей и телефоном и небольшой, но достаточно солидный кабинет с длинным столом для заседаний, покрытый тяжёлым зелёным сукном. Всё как у всех успешных предпринимателей, занимающихся не большим, но доходным бизнесом.

 

Павел Петрович устало опустился в чёрное кожаное кресло с высокой спинкой.

Было видно, что чем-то глубоко озабочен и мысли его теперь находятся в совсем другом месте. За последние месяцы, как нелепый трагический случай с женой перевернул всё его существование, он становился всё более и более рассеянным, попадал в нелепые жизненные ситуации. Вот и теперь он сам не смог бы ответить на вопрос: зачем ему понадобилось вчера включаться в разговор с потерявшейся в большом городе женщиной, предлагать ей ночлег, а вот сегодня с утра заниматься судьбой её сына, как будто у него нет других, более важных дел?

Он внимательно посмотрел на студента: хорошее лицо, колоритное. Широкий разлёт бровей и крутые скулы с уже пробивающейся густой порослью чёрных волос напоминали о том, что триста лет татаро-монгольского ига для Руси не прошли даром.

«Хорошее лицо, умное. Правда, бриться бы ему пора, – подумал про себя Павел Петрович. – Ишь, как мужик из него прёт! Абрек абреком. Наследили на русских просторах...»

Андрей сидел, с недоумением и тревогой поглядывая на человека, утонувшего в глубоком кожаном кресле напротив: что ему от него надо? И почему мать оказалась в Москве с этим самым человеком?

 

– Андрюша, – Павел Петрович встал и положил руку на плечо встревоженного парня, который тоже сделал движение приподняться. – Сиди, сиди! Я тебе сейчас всё объясню. С твоей матерью я познакомился только вчера вечером. Она ехала к тебе в общежитие, а там, как ты знаешь, бордель организовали твои профессора. Вот она и осталась в Москве без крыши над головой. Ночевать-то где будет? Пришлось мне её на ночлег устраивать...

Павел Петрович предусмотрительно промолчал, что мать Андрея ночевала в его квартире и что у неё вытащили по дороге деньги: зачем смущать и расстраивать студента? У него и так, судя по всему, забот выше головы.

– Андрей, – продолжал Павел Петрович, глядя студенту прямо в глаза, – ты взрослый парень, и ты один у матери, и тебе надо учиться. Так?

– Так! – ответил несколько смущённый Андрей. – А вы-то тут при чём? Альтруизм, как атавизм – теперь не в моде! – он с нескрываемым вызовом посмотрел на своего странного собеседника. Было видно, что парень этот те так прост, да ещё и с так присущей нынешним молодым гордостью. Мол, я сам, и «самее» меня никого нет!

 

Павел Петрович в молодости и сам был такой: чуть что – я сам! Я сам. Не любил быть кому-то обязанным. Начальству подчинялся, но в просьбах себя ограничивал, справедливо полагая, что в этой жизни за всё надо платить, и цена может быть несоразмерна плате. Нет, я уж лучше сам, как-нибудь...

– Слушай, я в твою жизнь вмешиваться не буду, но у меня к тебе есть одна просьба вот какого характера: сделай мне одолжение – выручи! Мне нужен человек на телефон. Ну, такой, я бы сказал, ночной директор, чтобы за меня мог в ночное время решать некоторые вопросы. Ты, я вижу, парень с головой, систему поймёшь с двух раз: все звонки моих клиентов и проблемы их записывай в журнал – вот и всё! Дежурить будешь в моём кабинете, там есть диван, а постельные принадлежности тебе выдаст моя секретарша. Олечка! – крикнул он в дверь. – Выдай этому молодому человеку подушку и простыни. Он теперь в ночное время с восемнадцати и до девяти утра, мой заместитель. Оклад – рядового сотрудника с ненормированным рабочим днём. Всё! Извини, Андрей, теперь я занят. Иди в свой универ, занимайся, а к восемнадцати ноль-ноль будь любезен быть на рабочем месте. Вот тебе журнал учёта! – Павел Петрович достал из стола новенькую тетрадь и протянул ошарашенному студенту: – Работай!

Студенту, привыкшему жить кое-как и наудачу, предложение откуда-то свалившегося, как новогодний подарок, незнакомца, представлялось слишком хорошим, чтобы в него поверить.

Но выданные симпатичной Олечкой спальные принадлежности говорили о счастливой реальности. Вот они – простыни, одеяло и подушка на огромном кожаном диване ждут ночного возвращения, чтобы сладко убаюкать его молодое, давно отвыкшее от постели, здоровое тело.

 

Андрей был до того удивлён и обескуражен, что невзначай заблудился и вместо входа в метро упёрся взглядом в какое-то массивное сооружение, оказавшееся просто входом в обычный чиновничий улей бесконечных московских управлений.

– Вот те на! – удивлённо воскликнул студент и, встряхнув рюкзачок за спиной, повернул в обратную сторону.

Сегодня занятия у него начинались во вторую половину дня, и времени было достаточно, чтобы не спеша попить кофе с гамбургером, о котором он мечтал ещё со вчерашнего дня, подсчитывая оставшуюся в кармане мелочь.

Предложение удивительного незнакомца с обещанием зарплаты вселило в него такую надежду на завтрашний день, что он мужественно выложил деньги в пухлые руки буфетчицы пустующей в такое время закусочной.

«Хорошо-то как жить!» – с восторгом произнёс про себя Андрей, отодвинув вмиг опорожнённый стакан. Конечно, что для русского человека какой-то вялый, ватный, состряпанный на заграничный манер гамбургер и стакан тёплого кофе? Ему бы кусок нормального ржаного хлеба да шматок сала с чесночком! Да кружку молока! Вот тогда бы совсем хорошо было!..

Но, о чём думать, когда и так – ничего себе!

И счастливый студент бодро нырнул в исходящее запахами камня и железа механическое чрево метро, догонять оставшееся до занятий время.

 

 

 


Оглавление

3. Часть 3
4. Часть 4
5. Часть 5
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!