Бабье лето

На чтение потребуется полтора часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

«Вот ведь, как в жизни случается – не узнать, где найдёшь, а где потеряешь!» – думала про себя Ниночка Теплякова, усердно протирая влажной душистой салфеткой чуть припухшее после сна лицо ещё не старой женщины, лежащей на больничной койке в одноместной светлой палате.

Ниночке было так жалко больную, что она сама едва удерживалась, чтобы не заплакать.

Из рассказа Павла Петровича она представляла его жену молодой и счастливой женщиной, а перед ней лежало плохо податливое тело со следами распада живой ткани из-за нарушения циркуляции крови от пролежней. «Зачем она садилась за руль? Зачем спешила? Куда рвалась? Жила бы теперь счастливо с таким замечательным мужем и радовалась бы жизни! А что теперь? Господи, страсть-то какая!».

Чувство сострадания к больной пересиливало брезгливость. Ниночка осторожно, чтобы не сделать больно, повернула женщину набок, и, как проинструктировал её лечащий врач, промокнула участки воспалённой кожи дезинфицирующим щадящим раствором, затем лёгкими движениями ватным тампоном смазала эти участки маслянистой жёлтой жидкостью, которую ей при инструктаже дал лечащий врач и объяснил, что и в какой последовательности надо делать.

Больная, вероятно, почувствовав заботливые руки, признательно посмотрела на Ниночку и попыталась улыбнуться, но вместо улыбки на лице обозначилась такая жалкая гримаса, что, Ниночка не смогла удержаться и незаметно смахнула с ресницы набежавшую слезу. Она только взяла тёплую податливую ладонь страдающей женщины и ласково погладила, мол, ничего, ничего, заживёт как-нибудь!

Но было видно, что «как-нибудь» уже не заживёт. Уже наступало время невозврата, и Ниночка понимала, что жену Павла Петровича не выписывают из больницы только до тех пор, пока тот оплачивает, не скупясь на расходы, пребывание жены в больнице.

 

Работа по уходу за больной не доставляла Ниночке никаких трудностей: она с детства, ещё в детдоме научилась помогать нянечкам, убирать комнаты, ухаживать за младшими. Или когда кто заболеет – Ниночка тут же: «Тётя Варя, тётя Галя, можно я сама посижу с больным?» – «Можно, дочка, – скажут, – посиди, а я рядышком подремлю. Посиди, милая!».

А Ниночка и рада. Микстурку накапает, подушку поправит, или так посидит, подперев кулачками щёчки. Всё представляет себя врачом. Вот вырастет, окончит школу, в институт поступит. Обязательно поступит. Только в медицинский. Лечить людей будет. Тётю Варю, нянечку, обязательно от радикулита вылечит. Старенькая она, тётя Варя, а всё работает. Говорит, что одна она на этом свете. Муж на стройке погиб. Балкой придавило. А сын сгинул. Уехал Байкало-Амурскую магистраль возводить и пропал. Ни ответа, ни привета. Может, водкой захлебнулся, уж очень он любил гадость эту, а может, под кедрач плечо поставил и уходился. Говорят, там, в Сибири, всякое бывает. Ох, грехи наши тяжкие!

Ниночка, бывало, вздохнёт горько, по-бабьи, и снова головку на кулачки – и сидит так у больного. Снова в мечтах. Снова видит себя в халате белом и с блестящей рогулькой на резиновом шланге, на конце которого мячик. Такую штуку она вчера видела у врача из скорой помощи, когда с директором детдома, добрым и улыбчивым Георгием Иванычем, сердечный приступ был. Тогда и приехала скорая помощь. Тётя Галя её, эту помощь, неотложкой называла, когда по телефону в больницу звонила. Тётя Галя у них недавно работает, ей жить негде. Она из какого-то Стервотомака приехала, так она свой город называла и ругалась плохо. А теперь вот здесь, в детдоме живёт, с новенькими нянькается, которых недавно подселили. Она добрая, тётя Галя, всегда или конфетку даст, или по голове погладит, когда мимо проходит. Я её тоже лечить буду, у неё ножка болит. «Ревматизм, проклятый! – ругается она, – в Стервотомаке заработала!». А вообще-то тётя Галя хорошая, красивая. Может, говорит, замуж за Кузьмича выйду. «Кузьмич – это сторож детдомовский, он всегда на ночь дежурить приходит. Он хороший, только кашляет много и курит. Я его тоже лечить буду».

Вот они какие думки приходили в детскую головку воспитаннице тамбовского детского дома номер пять, в который она попала, не помнит когда. Наверное, маленькой была. Сказывали, что её прямо из роддома взяли, когда она самостоятельно ножками переступать стала. Годик ей тогда был, говорила тётя Варя, старшая над всеми нянечка, муж у которой на стройке погиб, а сын сгинул...

 

Теперь вот мечта её сбылась. Она в больнице, да в такой, где за одни сутки целые тысячи платить надо. Теперь у нас светлое капиталистическое будущее. Депутаты вон как рвутся окно рубить в Европу, да пошире, чем царь Пётр рубил. Такое окно, чтобы сквозняком всю советскую дурь выдуло. Ишь – равенство им подавай! Чтобы волк с зайцем в одной норе жили. Фиг вам! Мы элита, а вы быдло. Я баксами подтираюсь, а вы над российским деревянным рублём руки греете в сиротской остуде.

Сидит Ниночка возле несчастной женщины и себя такой счастливой чувствует, что даже стыдится. Вот она, молодая, здоровая, руки-ноги на месте. Чего ж ещё надо?! И станет ей так неудобно за своё здоровье, что она тут же подушечку страдалице подправит, салфеткой душистой ей влажное лицо промокнёт, с ложечки покормит. Или просто так за руку возьмёт и утешительные молитвы шепчет, которые сама себе насочиняла. Господь, может, простит её склад неумелый?..

 

В последнее время Ниночка к Москве попривыкла. Сама на метро с пересадками куда хочешь уедет. На маршрутном автобусе до квартиры Павла Петровича теперь легко может добраться, да только редко она там бывает. Все ночи и дни она в палате при больной находится, там же вместе и питаются.

Павел Петрович так распорядился: что его жене готовят – то и ей, сиделке при страдалице.

Покормит Ниночка больную, уговорит её, ложечки две-три проглотит и сама – ложечку. Больная ест плохо, а еду грех в тарелках оставлять, вот Ниночка и подберёт вместе со своей порцией и ту, которая от больной остаётся.

Стыдно Ниночке. От сытной и спокойной жизни она вновь обрела утраченную, казалось, навсегда женскую стать. Округлилась лицом и телом. Вон как груди налились, так и выпирают из кофточки – срам-то какой! Придёт Павел Петрович жену проведать, а Ниночка закраснеется вся, и запахнёт покрепче халат на груди. Да разве усмотришь! Так и рвутся из-за пазухи наружу! Бесстыжие да брыкастые...

 

Читатель сам догадается, что может статься при таком раскладе…